Государство и культура

[Amarilis]

ТОСКА ПО КЛАССИКЕ.
(Отрывок из интервью с Василием Ливановым.)


Савва ЯМЩИКОВ. Василий Борисович, прекрасно понимаю, что мне задавать обычные вопросы, а тебе на них отвечать было бы скучно. Поэтому сразу хочу спросить вот о чем. В это тяжелое время какой выход из положения представляется самым эффективным, самым нужным?

Василий ЛИВАНОВ. Савва, дорогой, столько хвалебного ты обо мне наговорил, что я с трудом сейчас подбираюсь к сути нашей беседы. Отвечая на твой вопрос, прежде всего хотел бы сказать, что не считаю положение катастрофическим, чтобы искать немедленный выход. Думаю, культуре всегда было трудно, во все времена. Потому что если политику называют искусством возможного, то занятия творчеством — это искусство невозможного. И здесь очень серьезное различие, противостояние между политикой и творчеством. К тому же у нас часто путают понятия культуры и цивилизации. Считается, что прогресс технический — это, в общем, культура и есть. Телевизор в доме, стиральная машина завелась, микроволновая печка — значит, уровень культуры высокий. Но это к культуре никакого отношения не имеет. Дикарь из лесных дебрей через два дня научится переключать программки телевизора, пользоваться стиральной машиной и микроволновой печкой. Это не значит, что он стал культурным человеком. Культура вообще лежит в гранях человеческой совести — то есть в вере, в религии. Потому культура должна утверждать идеалы высокой морали, которые, скажем, для нас, христиан, сформулированы Господом нашим в Евангелии. И на этом строятся вся великая русская культура, великая русская литература. Достоевский, Толстой, тот же Короленко, автор "Слепого музыканта", о котором ты упоминал. То безусловное и единственное, что определяет культуру в человеке, — это утверждение высоких моральных принципов, традиций национальных, семейных, традиций в отношениях с друзьями, с женщиной. Это и есть культура, и страшно, если она попирается. Почему? — спросит кто-то. Разве не естественный процесс — соитие мужчины с женщиной? Да, естественный процесс, но то, что на экране его показывают в самом натуралистическом виде и порнография выдается за любовь — это вне традиций русского понимания. Невозможно жить с такими устоями, когда, скажем, слово "любовь" становится почти синонимом любви проститутки, личное богатство становится синонимом воровства. То есть под понятия подводятся аморальные принципы. Вот в чем сейчас беда культуры. На нее идет атака моральной вседозволенности. Аморальность ничего не созидает, она только разрушает. Аморальность — это дьявол, бес.

С.Я. Я со всем согласен, под каждым словом подписываюсь. Но мне еще кажется, Василий, что самое страшное — это беспардонная ложь и бесстыдство. Перед кинокамерой ли, на телевидении, в писательстве. Люди, по-моему, даже не утруждают себя мыслью, что врать нельзя, пошлость проповедовать нельзя. Ведь один выпуск той же телевизионной "Школы злословия" наносит вреда не меньше, чем наркотик. Как ты считаешь, Вася, почему у нас такое возможно? Понятно, что все разрешено, но ведь все читали книжки, учились, кончали высшие заведения. Почему же такое?

В.Л. По поводу "кончали высшие учебные заведения" есть замечательная народная мудрость: "Образованием ума не заменишь". Образованность как таковая еще ни о чем не говорит. Сейчас есть такой фетиш — популярность. Разумеется, популярность неотъемлема от профессии актера, шоумена, ведущего телевизионных программ, словом человека публичного. Но дело в том, что она никогда не была мерилом личности. Это проходящее состояние. И хорошо, если популярность основана не на жареных подменах истины, а на том, что человек несет очень сильный нравственный заряд. Его ничто не сбивает, и этот его нравственный заряд проходит через все перипетии жизни, как раскаленный нож сквозь масло. Вот такая популярность имеет цену. Пастернак писал: "Но надо жить без самозванства". А сегодня самозванство — самое распространенное явление. На телеэкране появляются люди, которые ничего собой не представляют как литераторы, как писатели.

Все мы это видим, но ведь оно есть в нас самих, и зависит от нас. А раз так, раз это в нас и зависит от нас, то запретительные меры ничего не дают. Мы это уже проходили. Запретительные меры всегда и везде, во все времена вызывали обратную реакцию — протестную. Просто, мне кажется, талантливые люди должны в полной мере осознавать свою ответственность перед временем, перед обществом, перед своими женами, друзьями, перед детьми и внуками. Чтo они несут своим творчеством, чтo оставят в душах близких людей? Не нужно искать никаких компромиссов между дурно пахнущим, нечистым потоком и стремлением в этом потоке что-то сделать. Ничего хорошего в этом потоке не сделаешь. Мы с тобой, Савва Васильевич, люди старшего поколения, и прекрасно понимаем, что если не мы, то кто? Мы прошли очень много, очень много видели, пережили, преодолели, и мы должны сознавать всю меру своей ответственности в нашей работе, нашем творчестве, быту, вообще в жизни...