Опухоль перерождается в рубец: российские онкологи научились вылечивать рак 28.08.2019
В Москве в Национальном медицинском исследовательском центре онкологии имени Н. Н. Блохина успешно испытывают новейшую методику лечения рака прямой кишки.
Раньше практически любой пациент с таким диагнозом лишался органа и всю оставшуюся жизнь проводил с колостомой — искусственным отверстием в брюшной стенке, куда выводится толстая кишка, — и мешочком для сбора каловых масс.
Теперь даже в очень сложных случаях орган удается сохранить, и болезнь отступает на многие годы.
«Без пожизненной стомы»
«Мне в областном центре в Белгороде сказали: вам только операция и пожизненная стома, других вариантов нет. Я так испугалась, взяла выписку из истории болезни и без всякого направления поехала в Москву. Записалась на прием в центр Блохина, меня там сразу взяли в исследование, провели полностью все лечение, и я выздоровела.
Мне на следующий год уже группу (инвалидности, — прим. ред.) снимут. И в этом бы сняли, но боятся — у меня же все медицинские документы из Москвы», — 57-летняя Юлия Сазонова из небольшого городка Губкин Белгородской области едва сдерживает слезы.
Она с благодарностью перечисляет имена врачей, которые ей помогли, рассказывает, как продолжала работать даже во время лечения и только в этом году вышла на пенсию. Но не от того, что сил уже нет, просто хочется больше времени уделять семье, а так бы еще работала и работала.
И шепотом, будто бы боясь сглазить, добавляет: «Все, я здоровый человек, без всякой пожизненной стомы. Представляете?»
Юлии Сазоновой повезло, она оказалась одной из первых пациенток, включенных в масштабное международное исследование, которое уже седьмой год идет в 40 крупнейших онкоклиниках мира. Россия в этом эксперименте представлена командой Национального медицинского исследовательского центра онкологии имени Н.Н. Блохина.
«Сначала мы облучаем опухоль и окружающие зоны. Но затрагиваем только то, что надо, — скажем, кости и мочевой пузырь сюда не попадают, а значит, и каких-то связанных с этим болезней в будущем не возникнет. Затем несколько курсов химиотерапии.
Мы наблюдаем за опухолью и ждем, не оперируем. Даже если через 12 недель опухоль значительно уменьшилась, но не исчезла, мы не станем оперировать. Дадим пациенту еще два курса химиотерапии.
В результате клетки опухоли перерождаются в фиброзную ткань, которую мы удаляем посредством трансанальной (через задний проход) эндомикрохирургии. Орган сохранен, никакой колостомы», — рассказывает заведующий проктологическим отделением НИИ клинической онкологии имени Н.Н. Трапезникова НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина Заман Мамедли, возглавивший эксперимент с российской стороны.
После такой операции не остается даже шрамов. В брюшную полость пациента через особые аппараты вводятся специальные инструменты-манипуляторы. Ими управляет хирург, наблюдающий за своей работой на мониторе.
Риск осложнений минимален, восстановление происходит быстро.
«Тогда это вызвало шок»
В 2010 году Заман Мамедли на международной конференции по онкологии услышал доклад бразильских ученых, предлагавших больных с диагнозом «рак прямой кишки» не оперировать сразу, а немного подождать — если опухоль хорошо отвечала на химиолучевую терапию. В этом случае при правильно подобранном лечении злокачественное новообразование может просто исчезнуть, утверждали исследователи.
«Тогда это вызвало шок. Все посмеялись, поскольку представить, что больного с аденокарциномой прямой кишки можно не оперировать, было невозможно.
Но некоторых специалистов данные бразильцев заинтересовали. И уже через год на другом международном конгрессе мы с коллегами из двух десятков стран решили объединить усилия и совместно вести больных.
Мы рассчитывали за короткий срок набрать достаточно пациентов, чтобы на основании результатов их лечения сделать обоснованный вывод, эффективна новая методика или нет», — продолжает Мамедли.
За короткий срок не получилось — промежуточные результаты многолетней совместной работы опубликовали лишь в прошлом году. Но зато сразу в самом авторитетном медицинском научном журнале мира — The Lancet.
«Это большая статья, и на нее огромное количество ссылок. Там всего набрано около 1,6 тысячи пациентов, а анализ проведен по тысяче из них за первые пять лет программы. И сделан вывод, что в крупных центрах, где есть весь спектр исследований, подобная практика оправданна и безопасна», — заключает исследователь.
«Даже удалять ничего не пришлось»
В той статье использовались данные 60 российских пациентов.
Более чем у 80 процентов из них хороший ответ на лечение. То есть раковые клетки полностью исчезли, а сама болезнь вот уже несколько лет не дает о себе знать.
Среди выздоровевших — 41-летняя Римма Меркулова из Новомосковска Тульской области.
«Жизнь-то в 40 лет только начинается. У меня двое детей — старшей 14, младшему четыре. Ну и, как у всех, — ипотеки, планы. А тут диагноз неутешительный. Помню, уже не холодно было, все в куртках ходили, когда мне сказали, что у меня рак.
Весна на улице, а мне страшно. В апреле я попала на прием в центр Блохина, и практически сразу меня в исследование взяли. В общей сложности у меня было шесть химиотерапий и полтора месяца — облучение. Физически это очень трудно, даже вспоминать не хочется.
Но оно того стоило, у меня очень хороший ответ. Опухоль просто исчезла, даже удалять ничего не пришлось», — вспоминает женщина.
Она все же счастливое исключение из правила. У нее не обнаружили даже фиброзного рубца — соответственно, вырезать нечего.
«Без доказательств не бывает настоящей науки»
Лечение одного пациента занимает примерно полгода, точнее — 24 недели. За это время больной успевает пройти один длительный курс лучевой терапии и несколько сеансов химиотерапии. Все зависит от того, как злокачественная опухоль реагирует на лечение.
Если раковые клетки трансформируются в фиброзную ткань достаточно интенсивно, пациента на операционный стол не отправляют. А образовавшиеся на органе рубцы, теперь уже доброкачественные, впоследствии удаляют. Врач-патоморфолог Николай Козлов выносит заключение, насколько эффективно лечение и какова вероятность возвращения болезни.
«На МРТ рубцовая ткань без остаточной опухоли и такая же ткань с микроскопическими комплексами опухолевых клеток выглядят одинаково. Когда ко мне попадают уже удаленные ткани пациентов, перенесших химиолучевое лечение, только после микроскопического исследования я могу уверенно сказать, насколько был выражен лечебный эффект, является ли он полным или частичным.
Плюс бывает так, что крупная злокачественная опухоль после химиолучевого лечения резко уменьшилась и превратилась в маленькую язвочку на слизистой оболочке — это значит, что усилия лучевых терапевтов и химиотерапевтов произвели максимальный эффект. Однако когда берешь тотально на исследование удаленную ткань с остаточной язвой, то между полей рубцовой ткани порой обнаруживаются комплексы остаточной злокачественной опухоли.
То есть лечебный эффект неполный, и, следовательно, заболевание не может считаться полностью излеченным», — объясняет Козлов. По его оценкам, примерно в четверти случаев клетки опухоли полностью гибнут в результате лечения и замещаются рубцовой тканью, которую тоже необходимо удалить.
«К сожалению, не все пациенты одинаково отвечают на нашу методику. Сейчас мы не можем сказать, почему у одних больных опухоль исчезает, а у других вообще не реагирует на лучевую терапию.
Предугадать, какой будет ответ в каждом конкретном случае, нельзя. Но чтобы понять все это, мы и формируем сейчас огромную международную базу», — добавляет Заман Мамедли.
Речь идет о International Watch & Wait Database (IWWD) — базе данных, куда со всего мира стекаются сведения о пациентах, чье лечение проходит по новой методике. Российские онкологи отправляют туда свои результаты раз в полгода. Исследование идет седьмой год, чтобы оценить эффективность методики, нужно собирать данные как минимум десять лет.
«Вот посмотрите, я тут специально для ребят из нашей команды написал „26 сентября” и восклицательный знак поставил. Это дата, когда мы вносим наши результаты в IWWB. Зарубежные коллеги вводят свои данные.
В итоге мы надеемся получить огромную выборку пациентов со всего мира, чтобы не осталось сомнений в эффективности методики. Мы, конечно, уже сейчас видим, что она работает, но доказательная база необходима. Без этого не бывает настоящей науки», — Мамедли показывает на белую маркерную доску с пометкой: 26.09.
Доска висит на стене довольно узкого коридора, по которому без конца носятся врачи и медсестры. К Мамедли несколько раз обращаются, он извиняется и говорит, что ему уже пора на операцию. Ее результаты тоже попадут в ту самую международную базу, а история болезни пациента, возможно, послужит еще одним аргументов в пользу новой методики.
https://rusvesna.su/future/1566981554 
Правила форума
Справка
Расширения
Ответ: Достижения России 
Комбинированный вид