МОЛЧАНИЕ

[Виктория Зоркина]

************************************************** ********

13.073. В час смятения молчание – лучший друг. Но пусть тишина не будет затишьем злобы. Пусть хотя бы мгновение успокоится ритм сердца. Пусть опять найдется покой психической энергии, так усилится работа центров в свете, но без воспламенения.

************************************************** *******

14.681. Урусвати знает, что молчание есть знак напряжения. Давно сказано, что тишина громче грозы и вихря. Но многие ли поняли это космическое соотношение? Обычно люди понимают молчание как нежелание сказать что-то важное.
Люди понимают все через свою самость, им хочется знать что-то, может быть, самое обиходное, и они не принимают во внимание соображения собеседника. Но они забывают, что в мире могут быть великие напряжения, особенно же в области Надземной. Тогда каждый разумный наблюдатель должен склониться в торжественном молчании, но неразумие пытается из величия сделать своекорыстный обиход. Потому часто трудно беседовать о Надземном, когда кто-то пытается обратить [разговор в] беседу о личном. Пусть мыслящие сопоставят Надземное с их личными нуждами и поймут, что великое поможет и малому.
Мыслитель настаивал, чтобы ученики проникались значением молчания.

************************************************** ***********

14.824. Урусвати знает мощь тишины. Сказано: "Тишина сильнее грома; тишина звонче трубного гласа; тишина есть мост к Надземному". О какой же тишине говорится?
Для начинающих требуется тишина внешняя; каждый звук, даже самый ничтожный может потрясти и причинить боль. Но для познавшего нужна тишина внутренняя; для него открыто ухо в Мир Надземный. Он пребудет в тишине нерушимой, но такое достижение не может снизойти немедленно.
Ухо духовное должно открыться вне земных условий. Такой испытатель овладеет проводом Надземным и может пользоваться им во всякое время, и ничто не может помешать ему приобщиться к Высшему ритму.
Невежды не поймут, где граница тишины внешней и внутренней. Также ложно толкуют они о великом качестве спокойствия; для них оно граничит с безучастием и беспечностью. Но истинное спокойствие почерпается из глубин тишины внутренней. Оно живет на доверии, основанном на знании. Ничто не разрушит такой твердыни тишины внутренней и не поколеблет спокойствия. Ничто не может вооружить лучше путника в Мир Надземный, нежели спокойствие. Только им путник найдет доброжелательство при всех надземных встречах.
Мыслитель говорил: "Пошли мне крылья тишины".