В небе много, бесконечно много чистой лазури, ясной синевы, бездонной голубизны, нежной, глубокой, переливной, сияющей многотонным богатством оттенков от самого глубокого синего, таинственного, бархатно-темного, до самого легкого, светлого, прозрачного, пронизанного всеми сияниями дня, почти впадающего в белый, в молочную или опаловую синеву. Вся бирюза мира растворена в безгранном великолепии небосвода, все милые голубые незабудки всех земных низин, покорно умирая, возносят к небесам свою наивную синь, все фиалки, страстно и благоуханно увядая, вливают в этот высокий, безбрежный океан свои фиолетовые души. Не потому ли так майская сирень спешит цвести, изливать аромат и вянуть, чтобы свою окраску перелить в небеса. Еще только голубоватые в апреле и уже так усилившие свою синеву к дням зенитного солнца? Если есть в глазах человека синева и голубое, то это лишь потому, что в душе его есть мечта и радость о нашем земном небе, которое раскрыло над нами свою безмерную чашу, полную тихими призраками скромных синих лобелий, за свою малость на земле и за неутомимость своих цветений, прославленных высокими сферами небес. Когда взор купается в голубиной чистоте небес, только непорочные мечтания скользят в душе, одетые голубыми пламенами, веемыми эдемским сладким ветром, ангелы, летящие в торжественном храме небес на аквамариновых и сапфировых крыльях. Тверже лазоревой эмали, пламеннее синих огней угара, прозрачнее голубых речных струй и волн морских просторы небосклона. Когда умрут багровые огни заката и погаснут зеленовато-синие дыхания вечерней зари, приходит ночь в лиловом плаще, и на лиловом звезды, и от их яркости еще глубже и торжественнее глубокая синева. Смотрите, смотрите чаще в небеса, и днем, и ночью, и в обе зари, всматривайтесь в бесчисленные оттенки голубого, в эти тона простодушной голубики, махровой дельфинии, голубой сеслерии, агератума, лазоревой котинги, и ликены, и полевых васильков, и колокольчиков, и гелиотропа, и синеньких цветочков льна, голубиной шейки, перышек колибри, варакушки и лазоревки, крыльев тяжелого ворона и легкой ванессы, темно-синего магнитного железняка, синей руды свинцовой, синего кобальта и кармина, смальтовых камешков, синих гончарных глин, обожженных шестью огнями по небу, смотрите, как и самые тучи пронизаны небесною голубизною. Смотрите, какую голубую хвалу поют небеса Сидящему на многопламенном престоле славы в венке из голубых лилий! Сологуб Ф. Повести и рассказы. СПб.: Навьи Чары, 2002. — 624 с.
Этот рассказ написан с согласия моего знакомого, назову его Иван. Написать на форуме было моей идеей, сперва предполагалась тема «Феноменальная книга …». Возможно, кто-то сталкивался с подобными явлениями, возможно, у кого-то будут ответы из Учения – буду благодарен за любые мнения. К сожалению, прошло достаточно много времени, между написанием этого текста и сегодняшним днем, я ничем не смог помочь человеку, о котором пишу. Сейчас даже не смогу объяснить, почему тогда, зимой не разместил этот текст на форуме – возможно, от привычки недоверия или из-за нестандартности самой ситуации. У меня нет литературных талантов, даже «рассказ» - это слишком громкое название, этот жанр – «история, происшедшая со мной однажды.» В истории есть небольшой художественный вымысел - он минимален, и добавлен исключительно для того, чтобы личность человека, о котором я пишу, была неузнаваема – таково было его условие. Особая благодарность автору темы за согласие разместить рассказ.
Цитата:
Когда однажды зимой мне позвонил племянник Ивана, и попросил приехать, я удивился – любой удивится, если позвонит родственник не близкого знакомого, которого не видел несколько лет, и попросит приехать. И у меня первый вопрос был : «что-то случилось?». Племянник Ивана ответил: «Приезжайте. Вас просят помочь, сами все увидите». Такое начало тоже добавило напряжения и почему-то ехать не хотелось. Но сама ситуация была необычна, кроме того, в том городе я прожил несколько лет, и у меня там есть близкие друзья – появлялся повод навестить их после встречи, и я сказал, что приеду к нему завтра, узнал адрес, договорился о времени. В эту ночь мне приснился странный сон, проснувшись, я связал его с вечерним звонком и предстоящей поездкой. С Иваном мы не были друзьями, скорее хорошими знакомыми - много лет назад встречались на мероприятиях, проводившихся местным РО. Всегда вежливо общались, но не больше, чем «как дела?». Еще раньше, в 90-х общались чаще, но позже он не то ушел в христианство, не то в буддизм, не то еще куда-то, встречаться стали реже, потом и вообще перестали, да и РО потихоньку «заснуло». Об Иване я знал не много, но «наши» из РО однажды рассказали, что он переехал в пригород из мегаполиса, у него какой-то небольшой бизнес в провинции. Так же я знал, что он не совсем здоров – и в РО к нему относились как к «странному», но я ни разу этого не заметил – возможно, не был участником таких разговоров. О нем говорили, у него что-то не в порядке не то с головой, не то с нервами, но на меня впечатление он всегда производил вполне здравое и благоприятное. К Ивану я приехал под вечер. Калитка на участок была открыта, он ждал меня, расчищая дорожку от снега. Мы зашли в дом, Иван предложил чай. В глаза бросилось, что он неестественно седой для своего возраста (он моложе меня на несколько лет), заметно нервничает и курит. Я удивился вслух – что это с ним? Он ничего не ответил, и пока я пил чай, принес сумку, достал и показал три фотоаппарата – цифровики, не новые, но хорошие, и такой же не новый, но дорогой смартфон. Спросил, могу ли я «забрать их и деть куда-нибудь». Удивившись еще больше, я попросил объяснить, что происходит. То, что он рассказал мне, очень похоже на бред. Рассказывал он с деланной улыбкой, предупредив меня, что знает - я отнесусь к услышанному именно как к бреду. Смысл его рассказа был таков: Иван утверждал, что если он удаляет со своего фотоаппарата неудачную фотку, то через некоторое время, с объектом, который был на удаленной фотографии, или с группой объектов происходит событие, в результате которого сфотографированный объект либо прекращает свое существование, либо изменяется в сторону ухудшения физического состояния и разрушения - примеров он привел вполне достаточно, они были весьма убедительны, и он попросил, чтобы в рассказе они не упоминались. Пришлось сделать вид, что меня этот рассказ развеселил, я сказал, что если бы это было правдой, то вокруг давно было бы как после атомной войны – я сам удаляю фотки с флэшек десятками, а таких любителей с фотиками, как я - десятки тысяч. Потом я по привычке начал дерзить и прикалываться, советовать заняться самоанализом на предмет избыточного ЧСВ (чувства собственной важности), назвал это запущенным оккультным неврозом, и т.д. Иван слушал, кивал, потом ему это надоело, наверное, и он достаточно резко одернул меня - было видно, что ему не до шуток. А вот дальше – дальше и я перестал веселиться. Иван закатал рукав рубашки и показал опухоль - небольшую, фиброму или липому, под кожей, на мышце предплечья. Сказал, что не помнит, когда и как она у него появилась, но раньше ее не было, сказал, что опухоль не изменяется – не растет. Каким-то непонятным образом он связал в сознании опухоль и разрушение сфотографированных объектов, и утверждал, что опухоль - причина уничтожения сфотографированных объектов после удаления фотографий. И словно пытаясь заранее предупредить все мои возражения, рассказал, что бывают знаки – о том, что не надо удалять фотки, но он не всегда успевает их понять и не всегда понимает. «Пытался удалять фотки и файлы другой рукой, но теперь вообще не хочу никаких фотоаппаратов и компьютеров, с компьютерами то же самое. Всё просто - больше никого и ничего не хочу удалять», - так он закончил свои объяснения. Свое обращение именно ко мне он объяснил тем, что помнит еще с 90-х, что я фотографирую, и некоторыми другими причинами, имеющими отношение к Учению. В очередной раз я попытался отшутиться, но он вдруг спросил: – «Ты хоть раз просыпался? Хоть раз просыпался ото сна?». Я понял, что он имеет в виду, сказал честно: – «Да, бывает, - иногда. Но я не люблю этих состояний, не довожу до них, если начинаются – то пользуюсь «заглушками», экстрасенсы научили». Он понял, кивнул: «Заглушки – это хорошо. А у меня здоровье не позволяет, только курю иногда, но и это уже не помогает». Потом мы еще долго разговаривали, обо всем: о многоликости майи – вспомнили ЕПБ, об Учителях - согласились, что у них и без нас дел хватает; говорили и о врожденных магах; и о спецслужбах – я спросил со смехом: – «Что, пасут пастыри?». «Пасут» - кивнул он даже не улыбнувшись.. Я пытался убедить его: в том, что с флэшек удаляется не файл, а его название, а образ сохраняется и потом перезаписывается; и в том, что такого, как он рассказал - не бывает и быть не может; и убеждал его в том, что удалить такую опухоль – 15 минут у любого хирурга; и в том, что все это ему показалось, – проговорили почти два часа. Убедить его я вообще ни в чем не смог – на меня, с моими «никакими» аргументами он смотрел с грустной жалостью, как на тупого ребенка. Но ведь и технику он мог легко продать без меня, и позвал он меня под этим предлогом потому, что ему нужен бьл человек, с которым можно было говорить. Он скрывал, что ему было страшно –это чувствовалось в словах, в движениях, он был словно человек, озирающийся после близкого взрыва. «Ты боишься?» - спросил я. «Уже нет» - коротко соврал он, - «Устал, не хочу бояться, не хочу этой эзотрики с ее играми без правил» - в этом он не врал, тягость ситуации чувствовалась даже в его голосе. Он дал понять, что разговор закончен, принес из прихожей мой рюкзак и положил его рядом с фотиками и смартфоном. «С этим что делать?» - на его ладони лежало несколько флэшек. «Давай, высыпай» - ответил я и подставил под ладонь боковой карман рюкзака. Мы договорились, что технику я продам и напишу об этой истории на форуме. Я начал обещать привезти ему деньги за проданную технику, но он вежливо отказался, попросил перевести частями на карту – чувствовалось, что бесполезные любопытные ему не нужны. Собравшись, я чустовал облегчение от того, что пришло время уезжать, т.к. все время мне приходилось уводить разговор в сторону, я и без этого почти все время врал, пытаясь отговорить его от этой идеи.. Не случайно первыми ощущениями после звонка его племянника было нежелание ехать к Ивану. Не хотел я об этом говорить. Человеку нужен был верный совет, возможно, это стало бы лучшей помощью. Единственное, что я смог тогда посоветовать – это бросить курить и попить мяты и валерианы. На это он мне абсолютно серьезно ответил, сигареты у него и так горят синим огнем, просто я этого не вижу, а вижу красный, но так надо и это не мое дело, и в лекарствах он больше меня понимает, и поэтому советы мои посоветовал оставить при себе. К сожалению, тогда я не нашелся что ответить, отшутился, типа «ну тогда рой котлованы фотоаппаратом». Знаю, что ему было совсем плохо – со стороны это похоже на нездоровое нервное состояние, но он психически - здоровее меня, а плохо ему от того, что нет ответов на вопросы. Когда мы расставались, у меня было желание сказать о том, что если человеку что-то посылается, то это не просто так, а для чего-то. Но я ничего такого не сказал, просто «ляпнул не в попад», что в ТМ масса любителей раздувать понты и преувеличивать все на свете, и вообще там сплошная субъективность а в плотном плане масса свободных ушей. Иван только понимающе усмехнулся на мои слова, мы вышли из дома, он проводил меня до калитки и мы попрощались, пожелав друг другу «всего хорошего». Приехав домой, я начал рассматривать технику и вспомнил о флешках. Я точно помнил, что Иван высыпал их в карман рюкзака, но флэшек не было! Их не было вообще, нигде - ни в рюкзаке, ни в карманах – нигде. Украсть их не могли, как Иван высыпал их в карман рюкзака и я застегнул его на "молнию" - я помнил точно, даже помнил что хотел спросить – записаны ли они, но не стал, подумал, что сотру не глядя. Но флэшек-то не было! В жизни я сталкивался с внезапным исчезновением и появлением предметов, и этот эпизод только добавил негатива к прошедшей встрече И у меня осталось неприятное ощущение - я понимал, что уже «проехали», и я ничем не могу ему помочь. Технику я продал, деньги перевел на карту, вскоре позвонил его племянник, передал благодарность от Ивана и его просьбу не придавать нашей встрече большого значения, и сказал, что Иван уехал, куда и надолго ли - .неизвестно. Возможно, слова об отъезде Ивана были не правдой. Но если такое действительно может быть, то что я должен был ему сказать, и что вообще человеку с этим делать?
Последний раз редактировалось beam, 01.08.2013 в 23:24.
Возможно, в некоторой мере задействован принцип переноса чувствительности. Человек внутренне связывает какие-то свои операции на фотоаппарате с событиями, формируя определенную установку. Насколько они реально срабатывают - вопрос, но если при этом есть привязка, проецирующая его чувства на тело, то возникновение опухали таким образом можно объяснить.
Вопрос, откуда появилась привязка - навеянная кем-то мысль (пастыри от спецслужб или еще кто постарался), присосавшаяся лярва (элементарий), собственные мыслеформы - вариантов можно поискать много.
Также нужно помнить, что если человек переживает по поводу иллюзорных причин, переживания для него вполне реальны, и страх + стресс реально влияет на выплеск гормонов, регулирование разных процессов в организме и т.д., хотя сами явления - миражи майи.
".....Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник — ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посереди неба... Как очарованное, дремлет на возвышении село. Еще белее, еще лучше блестят при месяце толпы хат; еще ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены. Песни умолкли. Все тихо. Благочестивые люди уже спят. Где-где только светятся узенькие окна. Перед порогами иных только хат запоздалая семья совершает свой поздний ужин..." (Н.В.Гоголь "Майская ночь, или утопленница").
Напомнило еще одно призведение - стих В.Маяковского "Долг Украине"
Долг Украине
Знаете ли вы ..............украинскую ночь? Нет, ..............вы не знаете украинской ночи! Здесь ..............небо ............................от дыма ..........................................становит ся черно́, и герб ..............звездой пятиконечной вточен. Где горилкой, ..............удалью ............................и кровью Запорожская ..............бурлила Сечь, проводов уздой ..............смирив Днепровье, Днепр ..............заставят ............................на турбины течь. И Днипро́ ..............по проволокам-усам электричеством ..............течёт по корпусам. Небось, рафинада и Гоголю надо!
*********
Мы знаем, ..............курит ли, ............................пьёт ли Чаплин; мы знаем ..............Италии безрукие руины; мы знаем, ..............как Ду́гласа ............................галстух краплен… А что мы знаем ..............о лице Украины? Знаний груз ..............у русского ............................тощ — тем, кто рядом, ..............почёта мало. Знают вот ..............украинский борщ, Знают вот ..............украинское сало. И с культуры ..............поснимали пенку: кроме ..............двух ............................прославленных Тарасов — Бульбы ..............и известного Шевченка, — ничего не выжмешь, ..............сколько ни старайся. А если прижмут — ..............зардеется розой и выдвинет ..............аргумент новый: возьмёт и расскажет ..............пару курьёзов — анекдотов ..............украинской мовы. Говорю себе: ..............товарищ москаль, на Украину ..............шуток не скаль. Разучите ..............эту мову ............................на знамёнах — ..........................................лексикон ах алых, — эта мова ..............величава и проста: «Чуешь, сурмы заграли, час расплаты настав…» Разве может быть ..............затрёпанней ............................да тише слова ..............поистасканного ............................«Слышишь»?! Я ..............немало слов придумал вам, взвешивая их, ..............одно хочу лишь, — чтобы стали ..............всех ............................моих ..........................................стихов слова полновесными, ..............как слово «чуешь».
*********
Трудно ..............людей ............................в одно истолочь, собой ..............кичись не очень. Знаем ли мы украинскую ночь? Нет, ..............мы не знаем украинской ночи.
1926
Последний раз редактировалось Panzer.Tolik, 19.09.2013 в 12:46.
Раз в году сисадмин Андрей отрывался от своего прокуренного монитора и выходил на улицу к людям, чтобы для начала вытащить пачку денег из банкомата с простеньким дисплеем и слабенькой операционкой. Следующим пунктом Андрюхиного квеста было турагенство. Там в обмен на деньги ему давали путевку, а уже путевка менялась на недельное лежание в турецкой гостинице с вай-фаем и видом на Средиземное море. Вот такой нехитрый ежегодный план. Эх, если бы вай-фай добивал до самого моря, то можно было бы даже искупаться… Итак, сисадмин звякнул дверным колокольчиком и вошел в маленький холл турбюро, где в радостном предвкушении своей очереди листали проспекты десяток посетителей с маленькими посетителятами. Андрей присел на холодный диван и только тогда заметил бледнокожую девушку, сидящую в углу за столом. Она что-то печатала на компьютере, шевеля при этом губами. “А ниче такая” - подумал Андрей, - “можно попробовать поклеить, пока очередь не подошла”. - Девушка, у Вас неправильно системник стоит, перегревается небось. Девушка на секунду глянула на компьютерного ловеласа и тихо-тихо ответила, так тихо, что даже Андрей не услышал: - Ничего, спасибо… Ответ явно не подразумевал никакого продолжения. Интрижка не клеилась. Да и ладно, зато впереди Турция, загорелые девчонки и целое море вай-фая… Парня позвали в кабинет, и уже через полчаса он бегал по магазинам в поисках плавок, сумки для ноута и малюсенького замочка для чемодана. Турецкая неделя пролетела, как школьная перемена перед неминуемой контрольной по алгебре. Андрей снова сидел в своем прокуренном подвале, равномерно освещая лицо синюшным монитором. Но что-то было не так… Ему чего-то не хватало и чем дальше, тем заметнее. Проанализировал и понял: нужно увидеть ту молчаливую, некомпанейскую девушку из турагенства. Но зачем она ему? Не влюбился же, в конце-концов? Да и не в кого там влюбляться: глаза, волосы, руки, черное платье, все как у всех, ничего выдающегося. Но съездить и посмотреть все же стоило. Причем прямо сейчас… Отпросился с работы и поехал. Странное чувство навалилось на Андрюху, когда он стоял перед дверью и боялся войти. Боялся, что не увидит ее, а еще больше - что увидит. Звук колокольчика ему показался противоугонной сиреной… Вошел, присел на диван и только через минуту отважился глянуть в угол, где стоял стол бледнокожей девушки. Она так же как и тогда что-то печатала и шевелила губами. Андрей: - Добрый день. Девушка на секунду оторвалась от монитора: - Здравствуйте. И тут Андрей почему-то дико испугался, что сейчас все догадаются, что он с трудом отпросился у начальника, приехал сюда с двумя пересадками через всю Москву, чтобы только сказать “Добрый день”. На улице Андрею не понравилось, хотелось обратно в предбанник турфирмы, но нельзя. В Андрюху медленно, но неотвратимо вселялся маньяк, постепенно вытесняя обычного, спокойного сисадмина, любящего пиво с корюшкой. Через пару невыносимых дней, Андрей опять сидел на кожаном диване, сгорая от злости на себя, от того, что у него не было абсолютно никакого плана. И тут они с барышней остались одни в комнате и маньяк решился: - Девушка, а Вас как зовут? Меня - это… Андрей. Жертва подняла голову, смущенно улыбнулась и ответила, что-то тихое и невнятное: - Зачем это Вам? Интрижка резко осложнялась тем, что девушка оказалась не простой. Она была из тех девушек, на которых нужно сперва жениться и уж только потом можно спрашивать: “Хорошая погода, не правда ли?” Ее имя Андрей узнал только через неделю, после трех колокольчиковых заходов, да и то, потому что ее позвали. Звали ее Камила, и была она дагестанкой. Приехала на лето к старшему брату посмотреть Москву, а заодно помочь в его турагенстве. Через месяц знакомства у Андрея уже был заветный телефончик, но звонить он не мог, вынужден был ждать звонков от Камилы, а иначе она могла засыпаться, как разведчик-нелегал. На работе с сестрой, дома с женой брата, а в машине по дороге с самим братом. Вскоре Андрею пришлось прекратить походы в турагенство - сестра однажды подозрительно на него посмотрела и спросила у Камилы: “А кто этот парень? Я вижу его не в первый раз”. Оставалось только ждать хотя бы смсок, не говоря уж о звонках. Промчалось лето, и Камила улетела обратно в свое Дагестанское село. Полный тупик. Кое-как со скрипом прошла зима, за которую Андрей высох и потратил все свои деньги на звонки в Дагестан. Даже курить бросил. Хотя, если честно, то курить он бросил, еще когда Камила была в Москве. Она как-то по телефону спросила: - Андрей, а ты вообще куришь? - Нет - соврал Андрей. Оказалось - не соврал. Но все тайное, рано или поздно всплывает, как атомная подводная лодка ,заплутавшая в аквапарке. Однажды случилось страшное: отец Камилы застукал дочь за разговором по телефону. Гром, молния, дикий скандал, разборки: - Кто он, и что у тебя с ним было?! Камила клялась, что ничего, и это была чистая правда. Самое близкое расстояние, на которое Андрей приближался к девушке - метра полтора, в момент входа и выхода из колокольчиковой двери. Однако, сурового дагестанского папу было уже не унять. К Камиле давно сватался сосед, хороший парень, но из другого рода, поэтому отец категорически отказал, а тут и вовсе какой-то москвич, не то, что не аварец, а вообще не дагестанец и даже не мусульманин, да еще и Андрей… Ужас. С этим позором нужно было срочно что-то делать. Отец посадил дочь под домашний арест, забрал телефон и от ее имени послал Андрею смску: “Пока мне не звони, а срочно приезжай к нам в гости. Родители хотят с тобой познакомиться. Целую. Твоя Камила”. План у отца был простой и действенный как кувалда - встретить с сыновьями этого московского красавчика и повезти якобы к себе, а по дороге скинуть. Уже и ущелье присмотрели… Жизнь Андрея моментально приобрела вкус, запах и смысл, он был на седьмом небе от счастья - наконец и у них будет все как у людей. Сколько можно шифроваться, ведь он любит Камилу и не сделал ничего дурного. А вдруг, если повезет и он понравится папе, хоть это и мало вероятно, но тогда, может быть… Конечно, нужно было срочно лететь и не просто лететь, а что-то организовать, чтобы показать серьезность своих намерений. Махачкалинский аэропорт. Поздний вечер. Отец Камилы и двое его сыновей уже несколько часов напряженно ожидали прибытия большой московской проблемы. Наконец, самолет сел, и в зал прилета к встречающим выскочил улыбающийся Андрей с большим букетом изможденных цветов, а позади него двигалась целая делегация - мама, папа и старшая сестра московского жениха. Лютый отец Камилы удивленно выпучил глаза, для такой неожиданной ситуации у него не было никакого плана. Наняли вторую машину и поехали в село. Поужинали с дороги, каждый из многочисленной семьи получил маленький подарок, и неловкая пауза начала проходить. Отцы поговорили, матери познакомились, сестры подружились… Так родители второй раз подарили Андрею жизнь, а заодно и счастье. Вот уже три года Андрей с Камилой живут в Москве. Их дочка Лиза, всегда меня узнает, радуется, улыбается и даже хвастает новыми сандаликами, но на ручки не идет ни под каким видом. Настоящая дагестанка… Автор: Адам
Однажды я стоял в очереди в магазине за маленькой бабушкой. Она крепко прижимала к груди маленький кошелек. Видели, наверняка, такой вязанный. У нее не хватало семи рублей, чтоб купить то, что она взяла: хлеб, молоко, крупу, малюсенький кусочек плавленного сыра. И продавец очень грубо с ней разговаривал, а она стояла такая потерянная. Мне так жалко ее стало, я сделал замечание продавцу и положил на кассу десять рублей. Но у меня сердце так быстро начало биться и я в каком-то порыве взял за руку эту бабушку, она посмотрела мне в глаза, вроде как не поняла, зачем я это сделал, а я взял и повел в торговый зал, попутно набирая в корзинку продукты для нее, все только самое нужное: мясо, косточки на суп, яйца, всякие крупы, а она шла молча за мной, и все смотрели на нас. Дошли до фруктов, и я спросил, что она любит. Бабушка молча смотрела на меня и хлопала глазами. Я взял всего помаленьку, но я думаю, ей надолго хватит. Подошли к кассе, люди расступились и пропустили нас без очереди, тут я понял, что денег у меня с собой немного и едва хватает на ее корзинку. Я оставил свою в зале, расплатился, все это время держа за руку эту бабушку, и мы вышли на улицу. В этот момент я заметил, что по щеке бабушки протекла слеза, я спросил, куда ее нужно подвести, посадил в машину, а она предложила зайти попить чаю. Мы зашли к ней домой, такого я еще не видел: все как при совке, но уютно. Пока она грела чай и положила на стол пирожки с луком, я осмотрелся и осознал, как живут наши старики. После всего сел в машину, и тут меня накрыло. Я плакал минут десять… Все мы способны сделать одно маленькое доброе дело и согреть кому-то душу. Достаточно просто внимательно смотреть по сторонам и иметь неравнодушное сердце. Алексей
Калужская область, деревня Утешково, рассказ моего отца. Однажды мужики спросили деда: - Скажи, вот ты с женой живешь полста лет и не ругаетесь (в деревне все про всех знают). Как это? - Вы знаете, что молодые вечерами ходят на посиделки, а потом провожают парни под ручку девок, по центральной улице гуляют. Один вечер проводил - ничего, два - повод… а три, - считай, жених. Вот и я пошел провожать одну, иду, что-то говорю, а она вдруг стала вытаскивать потихоньку свою руку из под моей. Я не понял, оказывается, я шел прямо в лужу на дороге, сворачивать не стал. Она лужу обежала и опять меня под руку. К следующей луже я шел целенаправленно. Она также убирала руку. На следующий вечер с другой девушкой я по прежнему маршруту. Та же картина, обегала лужи. На следующий вечер пошел с третьей. И опять посередине дороги по лужам. Подхожу - она за меня крепко держится, слушает меня и… пошла по луже со мной. Ага, просто не увидела лужу. Тогда я к следующей - поглубже. Подруга ноль внимания на лужу. Вот с тех пор и ходим рядышком и не ругаемся, живем ладком. Все мужики рты пооткрывали, а которые постарше и говорят, что ты, дед, раньше не рассказал как выбирать жен. Может и мы были бы счастливее… Станислав
Однажды к нам в гости пришел дальний родственник. Он был из тех мужчин, которые любую фразу сопровождают многозначительной усмешкой, а с детьми разговаривают так, как будто перед ними очень глупые взрослые. За столом мой брат потянулся за сахаром, и дальний родственник подвинул сахарницу. - Спасибо, - вежливо сказал Мишка. Ему было четыре года, и он как раз осваивал великую силу благодарности. - Спасибо на хлеб не намажешь, - веско сообщил дальний родственник, - и в карман не положишь. Мишка растерялся и заморгал. А дальний родственник многозначительно усмехнулся и продолжил пить чай. В принципе, я легко могу представить, что происходило в голове моего четырехлетнего брата. Особенно хорошо это стало понятно постфактум, когда дальний родственник стал собираться, чтобы уходить, и в кармане пальто обнаружил пачку растаявшего сливочного масла. Папа так хохотал, что родственник обиделся. И больше, кажется, к нам не приходил. А мама потом со вздохом сказала, что можно было бы ограничиться и четвертью пачки. Максимум - половиной.
Отдых в Италии с семьей удался. Небольшой островок восстановил нервы, оздоровил тела, и настало время возвращаться на родину. Решили запланировать отдых вне туристической зоны в последний день перед отлетом, чтобы посмотреть на настоящую жизнь в этой стране. За тридцать шесть часов до вылета прибыли в один из городков среднего размера и остановились в отеле. Жена, двое детей и я проголодались с дороги и подошли к милой итальянке на ресепшен с вопросом: - Где можно поесть? - Вы знаете, у нас ресторан уже закрыт, в городе можно поесть только в одном месте. Но оно очень далеко… - Мы очень голодны, объясните, как пройти. Тридцать минут быстрым шагом по улочкам, и мы у местной кафешки. Из кафешки выходят последние посетители, и хозяин начинает закрывать лавочку. - Синьор, подождите. Мы - туристы, и очень проголодались. Нам сказали, что единственное место, где мы сможем поесть - это ваше кафе. Не могли бы Вы его открыть и накормить нас? - О, нет, боюсь это невозможно. У нас сиеста. - Оплачу счет в двойном размере. Мы очень долго шли и очень голодны. - Нет, я уже закрылся. Полчаса пешей прогулки с ноющими детьми назад в отель. Силы придает только мечта о встрече с дурой, стоящей за ресепшен, которая нас отправила и не предупредила, что лавка вот-вот закроется. Заходим в отель. - Огромное спасибо за то, что отправили нас с детьми к черту на рога, не предупредив, что кафешка закрывается. - Пожалуйста, - и мило улыбается. Они тут все с ума посходили? - А где еще в этом долбаном городе семья может поесть? - Ну, Вы можете взять такси и на нем доехать до мола (типа наших ТЦ “Мега”), где есть ресторанные дворики с фастфудом. - Ок. Закажите нам такси. Двадцать минут езды, и мы в торговом центре. Первым делом ресторанный дворик, вторым делом по магазинам за шмотками. Цены вроде неплохие. Затарились и услышали по внутренней системе оповещения, что до закрытия мола осталось 30 минут. Выходим с вещами на парковку. Замечу, что мол расположен между городами в дикой местности. На парковке народу почти никого. Дорога без проезжающих машин. Желающих побомбить нет. Как добраться до отеля? Хм. Надо такси вызвать. Звоню. - Здравствуйте, я хочу вызвать такси. Нахожусь в торговом центре, хочу доехать до такого-то отеля. - Извините, но мы не пришлем машину. У нас нет уверенности, что вы дождетесь нашу машину и не уедете на другом транспорте. - Если я делаю заказ, то я дождусь. Даю слово! Высылайте машину! - Нет. Мы так не работаем. Вам необходимо было заранее заказать и оплатить такси. Левый глаз начал подергиваться. Звоню дегенератке из отеля. - Здравствуйте. Мы остановились в Вашем отеле, по Вашему совету поехали в мол. Не могли бы Вы вызвать для нас такси, что бы мы могли вернутся в Ваш отель. - Извините, но мы не пришлем машину. У нас нет гарантий, что Вы дождетесь нашу машину и не уедете на другом транспорте. - А оплаченный номер и весь наш багаж в Вашем отеле такой гарантией не являются? - Нет, мы не пришлем за Вами машину. Надо было бронировать ее минимум за сутки. - Вы сами нас сюда отправили, заберите нас отсюда! - Простите, ничем не можем помочь. Жена бесится, дети ноют, вечереет, в общем отдых удается. Тут к нам подходит одна из сотрудниц мола. Она заметила, что мы - иностранцы, сильно нервничаем и никуда не можем уехать. - Что случилось? - Мы не можем уехать отсюда. Такси отказывается приезжать, отель отказывается высылать машину. - О, Вам надо было просто подойти ко мне. Я стояла вон за той стойкой. Я как раз отвечаю за решение подобных проблем. - Ну, так решите нашу проблему! Закажите нам машину или подвезите нас до города. - Извините, у меня рабочий день закончен, ничем не могу помочь. Мне не по пути, так что не подвезу. И ушла. История закончилась благополучно. Нас на парковке подобрала одна из последних машин. За рулем оказались эмигранты из бывшего СССР. Они сразу прониклись нашими проблемами и подвезли нас до отеля, по пути поведав о непроходимом дебилизме местного населения с точки зрения славян. В отеле нас встретила уже знакомая сотрудница с вопросом: - Чем я могу Вам помочь? Автор неизвестен
Последний раз редактировалось Речник, 06.08.2014 в 20:15.
Голодная зима кризисного 98-го. Меня угораздило снимать новогоднюю программу. В ней должен быть эпизод, когда из нашей веселой студии с актерами и певцами Дед Мороз неожиданно дарит телевизор случайным людям в глухой деревне. Такой легкий псевдо-интерактив. В те времена большой телевизор “Sony” был крут не только для глухой деревни. Заехали наугад, километров сто от Москвы. Со мной съемочная группа, телевизор, наряженная елка и т.д. Вечереет. Свернули на совсем хреновую проселочную дорогу, и я решаю, что дальше забуксуем и поэтому “счастливчик ” живет в этой деревне. Стучим наугад в первый попавшийся дом. Я задумал, что не сразу скажу про подарок, пусть люди просто захотят нас пустить снимать, а за то, что они гостеприимные хозяева, тут-то им и сюрприз будет… Открывает сорокалетняя тетка в ночнушке и валенках: - Че надо? - Добрый день, мы из Москвы, приехали снимать новогоднюю программу, впУстите нас? Это много времени не займет, часа три. Через неделю, в новогоднюю ночь, себя по телику увидите. Выглянул ее муж, и сын-балбес с нахальным взглядом. Сын сказал: - Мы снимаемся только за деньги, а если бесплатно то - ноу хау, ну то есть ноу коментс. Ну че, заплатите или ноу коментс? Я посмотрел вглубь комнаты сквозь щели в семье и сказал: - У вас бревенчатые стены закрыты обоями, не видно деревенской фактуры, да и денег за съемку мы не платим. Тетка: - Ну тогда нам не надо ваших съемок, тем более я смотрю, вас аж пять человек! Натопчете в зале, выстудите хату. Да и задаром не надо… Идите лучше к Макаровым, у них и стены без обоев и не откажут. А я пальто накину, вас провожу. Посмотрю хоть, какая Макарова артистка… Стучимся в дом, открывают бабка с дедом. Обрисовываю ситуацию. Пускают, говорят: - Снимайте, если надо, да только извините, мы не готовы, у нас не убрано. - Нормально, - говорю. - Обещаю, что все будет красиво. Старики, узнав, что нужно снимать “новогодний стол”, смутились: - Простите, мы еще не готовы, пенсию отправили сыну на север, так что даже не знаем, что поставить на стол… Ну вы-то с дороги, садитесь ребятушки, покушайте. У нас есть щи. Мы впятером умяли кастрюлю пустых щей, поблагодарили и я говорю: - А где у вас телевизор? - Да был… Сломался. Тут я понял - это мы удачно зашли… Вконец смутившимся старикам, говорю: - Вы не переживайте о еде, у нас все с собой. Через полчаса большой деревянный стол ломился от яств, был даже жареный поросенок. Все настоящее и очень недешевое. Соседка, приведшая нас, всплеснула руками: - Чего же вы мне не сказали, что у вас с собой столько жратвы? Мы бы тоже согласились. - Так вы же спрашивали про деньги, а денег мы не платим. Тетка продолжала: - Скатерть самобранка! Повезло же вам, Макаровы, но вы хоть мне потом вот эту бутылочку дайте, я же их к вам привела. Я говорю: - Привели и спасибо, мы вас больше не задерживаем. - Все, молчу, молчу. Я тихонько посижу. Началась съемка, подошли к кульминационному моменту, киваю - мол, пора. Ребята притащили в дом огромную коробку с телевизором. Я говорю: - Вы сидите за столом, чокаетесь и тут с этой стороны камеры, по столу въезжает телевизор - подарок Деда Мороза. Немая сцена. Я с удовольствием смотрел на умирающую соседку. Выглядела она, как будто узнала о начале войны с Германией. Внутренняя борьба жадности с завистью убивала ее. После ступора она подскочила как кузнечик, бросилась ко мне и почти закричала: - Стойте, не снимайте! Подождите пять минут! Это очень важно! Не снимайте, пока я не вернусь! С этими словами тетка убежала. Мы потихоньку доставали телик из коробки, успокаивали счастливых стариков. Прошло не более 15-ти минут, забегает соседка и тащит меня за рукав на улицу. Мне стало даже интересно. До ее дома метров сто, не больше, но по дороге я успел узнать, что Макаровых нельзя снимать - у них сын сидит в тюрьме за драку с милицией. Да и самого старика Макарова когда-то выгнали из партии, за то, что качал права перед правлением. Захожу к тетке в дом и чуть не сползаю по стенке… Муж и сын-балбес тяжело дышат, весь пол завален кусками рваных обоев. Вокруг пустые бревенчатые стены. Тетка: - Вот, пожалуйста, как хотели - все стены деревянные. Все, можете снимать. Я прошелся по комнате, осмотрелся и сказал: - Вы знаете, все же у Макаровых фактура дерева нам больше подходит. Но за предложение спасибо. Ну, мне пора на съемку. Извините за компанию. С наступающим. Арсений
Бродили мы с камерой по улицам и задавали прохожим один и тот же вопрос: “Какое Ваше самое заветное желание?” Опросили человек девяносто, но, видимо, большинство о своем желании вычитало в женских журналах: им подавай остров в океане, на нем дом и поле для гольфа. (Ну, кто из них пробовал играть в гольф?.. Ходишь с клюшкой по лугам и болотам, проще и полезнее кроликам травы накосить. Я один раз играл, мне не понравилось, чувствовал себя забытым в степи хоккеистом…) Естественно, далее шли мешки с деньгами, яхты, квартиры с видом на Кремль и т.д. и т.п. Мы уже изрядно подзамерзли и хотели было “сворачивать удочки”, смотрю - маленький таджик в униформе скребет травку грабелькой похожей на руку Фредди Крюгера, рядом тачка с мусором и инструменты. Спрашиваю: - Уважаемый, а какое у Вас самое заветное желание? Дворник выпрямился, заулыбался, похвастав металлическими зубами трех разных цветов и сказал: - Вы хочешь меня в кино снимать? - Да, скажите, что бы Вы хотели больше всего на свете? Может быть много денег, красивую невесту, регистрацию? Все, что угодно… Таджик перестал улыбаться, подумал и сказал: - Не знаю даже, деньги нам платят все время - каждый раз, жена и дети у меня есть, регистрация настоящий… Адин все-таки есть у меня желаний, а Вы не будете обидеться? - Нет, не буду, говорите. Любое желание. Таджик немного помялся, заглянул в объектив и серьезно сказал: - Я хотел бы больше всего, чтобы вы - москвичи - стали бы или немножко больше культурными или наоборот - чуть-чуть меньше культурными… Такой мой самый большой желание. - Я Вас не понял, поясните, пожалуйста. - Ну, если бы все москвичи стали чуть больше культурными, то свои бумажки-мумашки, мусор-шмусор, они бросали бы только в урна. А если бы стали меньше культурными,чем сейчас, то бычки-мычки, семечки-жувачки бросали бы прямо себе под ноги на асфальт и не старались бы их культурно бросить на клумба или трава… Там мне очень трудно собирать мусор, а с асфальта - р-р-р-аз и подмел легко… Такой мой самый большой желание. Я правильно Вам сказал? Думаю, что этот таджик захотел уж слишком “любое желание”. Нам проще сброситься ему на остров в океане, чем перестать изображать из себя культурных, пряча в клумбах свой мусорок. Однако много человеку нужно для счастья… Андрей
Вчера мне было очень стыдно, я обидел своего ангела-хранителя… Стыдно мне до сих пор. А дело было так. Еду после работы домой, вода в бачке омывателя закончилась, настроение хреновое. Слава Богу, ехать мне еще пару светофоров, и я дома. Поднажал. Подъезжаю к перекрестку, у меня горит найзеленейший, вдруг вижу: стоящая справа девятка, медленно тронулась из ряда мне наперерез. Я дал длинный гудок, девятка замерла. Вот думаю: дятел, на светофоры не смотрит… Подъезжаю все ближе к перекрестку и… опа… а девятка-то поехала дальше! Тут уж не до гудков. Торможу в пол, но понимаю, что остановиться уже не успеваю! Хоть бы этот ушлепок уже не тормозил, а ехал дальше. Пробую объехать его сзади. Но девятка вдруг тупо замирает на моей полосе… Меня развернуло, понесло, и к этому уроду я подлетел своим левым боком, но до касания не доехал сантиметров пять. Перевел дух, открыл окно, и очень четко и членораздельно прочитал лекцию обо всем генеалогическом древе этого слепого и глухого придурка, которому надоела жизнь… Лекция продолжалась секунд пять, не больше, но мне стало легче. Водитель девятки в ответ только улыбнулся, показал мне знак О.К. и виновато развел руками… Я плюнул и с пробуксовкой стал его объезжать… а через полминуты, бросив свою машину среди дороги - уже жал руку этому отчаянному парню и долго извинялся за каждое грубое слово из тех, которые успел ему сгоряча наговорить. Он в ответ только улыбался и, очень надеюсь, в душе простил меня, ну или хотя бы понял. А случилось вот что. Когда я объехал его, то увидел, что правый бок его девятки, подпирала детская коляска. А с тротуара с криками, на четвереньках ползла к коляске старая бабка и бежали прохожие. Бабка, стоя на светофоре, поскользнулась, упала выпустив из рук коляску и та ускоряясь покатилась с горочки через перекресток. Парень на девятке понимал, что скорее всего ему въедет в бочину летящая на зеленый свет машина, но он не сдрейфил, а выехал ей наперерез и поймал собой коляску. Если бы не он, эта коляска была бы МОЯ… До сих пор стыдно, что я обругал его. Прости меня, мой ангел-хранитель на девятке, и спасибо тебе. Автор: Альфред
Как-то ко мне во двор забрел старый, устало выглядящий пес. На нем был ошейник, и пес был весьма упитанным, так что я понял, что он не бездомный и за ним хорошо ухаживают. Пес спокойно подошел ко мне, я погладил его по голове; затем он зашел вслед за мной в дом, медленно пересек прихожую, свернулся калачиком в углу и уснул. На следующий день он пришел снова, поприветствовал меня во дворе, опять зашел в дом и уснул на том же месте. Спал он примерно час. Так продолжалось несколько недель. В конце концов, мне стало интересно, и я прикрепил к его ошейнику записку следующего содержания: “Хотелось бы знать, кто хозяин этой прекрасной собаки, и знает ли он (то есть вы), что пес практически каждый день приходит ко мне вздремнуть?” На другой день пес пришел снова, и к его ошейнику был прикреплен следующий ответ: “Он живет в доме, где растут шестеро детей, двоим из которых не исполнилось еще и трех лет. Так что он просто пытается где-нибудь отоспаться. Можно я тоже приду к вам завтра?” Степан | anekdotov.net/
Среди всех космических курьезов и розыгрышей первое место по праву принадлежит шутке Оуэна Гарриотта. В 1973 году он входил в экипаж американской орбитальной станции “Скайлэб”. Розыгрыш, который он устроил над офицером Центра управления полетами Робертом Криппеном, достоин навечно войти в анналы космонавтики. С собой в космос Гарриотт захватил диктофон, на который его супруга наговорила несколько заранее составленных фраз. Когда в один из дней оператор Роберт Криппен вышел на связь с орбитальной станцией, Гарриотт ждал у передатчика с диктофоном в руке. Между станцией и Центром управления состоялся следующий диалог: - “Скайлэб”, это Хьюстон, ответьте. - Здравствуйте, Хьюстон, - бодрым женским голосом отозвалась станция. - Это “Скайлэб”. Земля после секундного колебания поинтересовалась: - Кто говорит? - Привет, Боб, - отозвалась станция. - Это Хелен, жена Оуэна. Боб несколько секунд переваривал ответ, а затем с трудом выдавил: - Что ты там делаешь? - Я тут решила ребятам поесть принести. Все свеженькое, - успокоил его голос с орбиты. Центр управления молчал около минуты, а затем отключился. Видимо, у офицера связи сдали нервы. Толик | anekdotov.net
- А давай наперегонки до горки? – предложил он ей, предвкушая победу. - Неа, – отказалась она. – Воспитательница сказала не бегать. Попадет потом. - Струсила? Сдаешься? – подначил он ее и засмеялся обидно. - Вот еще, – фыркнула она и рванула с места к горке. Потом они сидели в группе, наказанные, под присмотром нянечки, смотрели в окно, как гуляют другие и дулись друг на друга и на воспитательницу. - Говорила тебе – попадет, – бурчала она. - Я бы тебя перегнал обязательно, – дулся он. – Ты нечестно побежала. Я не приготовился… - А спорим я быстрей тебя читаю? – предложил он ей. - Ха-ха-ха, – приняла она пари. – Вот, будут проверять технику чтения и посмотрим. Если я быстрее – будешь мой портфель до дому и до школы таскать всю неделю. - А если я – отдаешь мне свои яблоки всю неделю! – согласился он. Потом он пыхтел по дороге с двумя ранцами и бурчал: - Ну и что! Зато ты не запоминаешь что читаешь и пишешь медленнее. Спорим?… - А давай поиграем, – предложил он. – Как будто бы я рыцарь, а ты как будто бы дама сердца. - Дурак, – почему-то обиделась она. - Слабо? – засмеялся он – Слабо смущаться при виде меня? И дураком не обзываться тоже слабо. - И ничего не слабо, – повелась она. – Тогда вот чего. Ты меня тоже дурой не обзываешь и защищаешь. - Само собой, – кивнул он. – А ты мне алгебру решаешь. Не рыцарское это дело. - А ты мне сочинения пишешь, – хихикнула она. – Врать и сочинять – как раз рыцарское дело. А потом он оправдывался в телефон: - А не надо было себя как дура вести. Тогда никто бы дурой и не назвал. Я, кстати, и извинился сразу… - Ты сможешь сыграть влюбленного в меня человека? – спросила она. - С трудом, – ехидно ответил он. – Я тебя слишком хорошо знаю. А что случилось? - На вечеринку пригласили. А одной идти не хочется. Будут предлагать всякое. - Нуу.. Я даже не знаю, - протянул он. - Слабо? – подначила она. - И ничего не слабо, – принял он предложение. – С тебя пачка сигар, кстати. - За что? – не поняла она. - Эскорт нынче дорог, – развел руками он. А по дороге домой он бурчал: - Сыграй влюбленного, сыграй влюбленного. А сама по роже лупит ни за что… Влюбленные, между прочим, целоваться лезут обычно… - Что это? – спросила она. - Кольцо. Не очевидно разве? – промямлил он. - Нибелунгов? Власти? Какая-то новая игра затевается? - Угу. Давай в мужа и жену поиграем, – выпалил он. - Надо подумать, – кивнула она. - Слабо? – подначил он. - И ничего не слабо. – протянула она - А мы не заигрываемся? - Да разведемся если что. Делов-то, – хмыкнул он. А потом он оправдывался: - А откуда мне знать как предложения делаются? Я ж в первый раз предлагаю. Ну, хочешь, еще раз попробую? Мне не слабо. - Сыграем в родителей? – предложила она. - Давай. В моих или в твоих? – согласился он. - Дурак. В родителей собственного ребенка. Слабо? - Ого как, – задумался он. – Не слабо, конечно, но трудно небось… - Сдаешься? – огорчилась она. - Не, не. Когда это я тебе сдавался? Играю, конечно, – решился он. - Усложняем игру. Ты теперь играешь в бабушку. - Правда? – не поверила она. - 3900. – кивнул он – Пацан. Слабо тебе в бабушку сыграть? - А ты в данном случае во что играешь? - В мужа бабушки, – засмеялся он. – Глупо мне в бабушку играть. - В де-душ-ку. Как бы ты тут не молодился, – засмеялась она. – Или слабо? - Куда я денусь-то… Она сидела у его кровати и плакала: - Сдаешься? Ты сдаешься что ли? Выходишь из игры? Слабо еще поиграть? - Угу. Похоже, что так, – ответил он. – Неплохо поиграли, да? - Ты проиграл, раз сдаешься. Понял? Проиграл. - Спорное утверждение, – улыбнулся он и умер.
"... Женщина, рожающая в родильном доме, где ребенка уносят и приносят медсестры, чаще всего не видит первого взгляда новорожденного. Между тем, поглядев внимательно в глаза только что появившемуся на свет ребенку, трудно порою не смутиться духом, и даже не ощутить жути – такое недетское, взрослое, мудрое и смятенно-трепетное выражение имеют они. Такие глаза, такой взгляд, пожалуй, только у серафимов Феофана Грека в куполе Спаса на Ильине в Великом Новгороде. Как будто откуда-то оттуда, «из выси сфер», пришедшая душа с трепетом ужаса оглядывает впервые этот, наш мир. Очень скоро, впрочем, и взрослость, и мудрость взора ребенка проходят, и глаза становятся обычными, глуповато-спокойными глазами дитяти. Чудо окончилось, душа вошла в плоть, и уже не проглядывают в телесном, пугая взрослый ум, глубины нездешних миров... Сперва-то, как поднесли, увиделись одни светлые бровки и пухленький ротик, с забавно приподнятою, жаждущей материнского соска верхнею губкой. И Мария, уже протягивая ладо ни к теплому свертку, лишь мельком заглянула в большие, отверстые миру глаза дитяти. Заглянула. И сама испугалась даже. Со сморщенного детского личика на нее глядел старец. Глаза жили как бы даже отдельно, полные безграничного терпения и тайного прозренья, и ее словно овеяло тихими крылами, даже и протянутые ладони замерли в воздухе на миг. Свет струился на нее из очей дитяти, голубовато-искристый, неземной, как будто бы бархатный на ощупь свет… И… не виновата она, что охватила судорожно, прижала к себе поскорее, едва не вдавила в крохотный рот набухший, потемневший сосок. И пока сосал – не жадно, крутя головкою, захлебываясь, дергая и теряя, как, бывало, Стефан, а задумчиво, ровно и плотно, словно бы исполнял работу, думая в то же время совсем о другом, – все боялась, как оторвет от груди? Боялась вновь нечаянно заглянуть в отверстые очи...." (Д. Балашов "Похвала Сергию")
Это было редко. Ну, чтобы меня оставляли одного дома да еще с детьми. Значит, должно было запомниться. И запомнилось. Окружающим надолго, сыну на всю жизнь. Жена, неожиданно увозимая “скорой”, смотрела на сына обреченно с пронзительной жалостью. Я, пообещав, что “никаких солдат, сам присмотрю”, вогнал ее в еще больший ужас. С сыном вообще проблем было немного, он рос шустрым, послушным и здоровым, но очень худым ребенком. Таким худым, что сам по себе служил немым укором маме. Если честно, то проблема с ним была вообще только одна - накормить. В этом деле сын был настоящий деспот, кровь пил здоровыми ложками по пять раз на дню. Для мамы это был ежедневный многочасовой и практически непрерывный ритуал: приготовление свеженького, уговоры покушать, кормление, долго-нудное тщательное пережевывание, открывание рта для проверки проглатывания,.. рвота, приготовление свеженького, кормление, контроль проглатывания, тщательное оберегание в покое, чтобы не дай Бог… Хорошо, если получалось со второго раза. К пище он относился очень придирчиво, блюдо должно быть свежеприготовленное, строго подходящей температуры, любую овощь или зелень приходилось тщательно маскировать мелко потертым помидором или майонезом. О том, что сын накормлен, жена говорила с гордостью приблизительно такой, как докладывали наши командиры о взятии Рейхстага. Когда мы остались одни, я сразу решил выполнить обещанное и для очистки совести накормить сына. Мастером по части готовки я был не очень, но умище и высшее образование подсказали методологию решения проблемы. Для начала проштудировал раздел “Каши” в книге “О вкусной и здоровой пище”. Практически сразу на кухне были обнаружены стратегические запасы манки, и дело закипело. Точнее в здоровенной кастрюле закипела слегка подсоленная вода. Далее строго по рецепту надо сыпать понемногу крупу, одновременно тщательно перемешивая. Возникла небольшая накладка. Одновременно держать двух килограммовый кулек манки в одной руке и болтать ложкой в кастрюле другой было не очень удобно. Поэтому я сыпанул двумя руками манку, а потом быстро постарался это все перемешать. Почему-то у меня начала крутиться на конфорке кастрюля. Тогда я схватил кастрюлю и начал перемешивать кашу, как перемешивают песок с цементом в бадье, готовя бетон. Получилось густовато, поэтому по той же бетонной аналогии решил плеснуть немного водички. Вода, естественно, была холодной, и мне долго пришлось ждать, пока каша начнет пузыриться. Она, зараза, не думая пузыриться, успела два раза пригореть, а я успел три раза обжечь руку. В конце концов, уделавшись в этой манке по уши, изгваздав полкухни, изматерив полсвета, я таки добился своего - у меня была готова еда для сына. Вкуса она не имела, практически, никакого, но я был искренне убежден, что “вкусная” и “здоровая” - это о двух разных блюдах и, выбирая между ними, у меня сомнений не было, за какое проголосовать, раз на кону здоровье ребенка. Свою порцию я покривился, но съел честно. Сын только глянул на тарелку, где бесформенным куском бетона, дымилась местами пригорелая каша, и сказал: - Не хочуууу. - Хорошо, - ответил я, - съешь в ужин. Обрадованный сын ускакал в комнату, а я поставил кастрюлю и его тарелку в холодильник. Ровно в назначенное время ужина его тарелка, правда, уже не дымящаяся, стояла перед ним на столе. - Не бууууду. - Я так и думал. Мыться, смотреть “Баю-бай”, писать и спать. Поешь завтра. Особой радости в глазах сына уже не было. Шансов перехватить печенюшку или конфету тоже. За этим я следил строго. Чай и компот подаются после еды, а если ее не было, какой чай? Попить - вода в ведре. В комнату он ушел задумчивый, что-то пытаясь понять, но одно постиг сразу и точно “папа - это не мама”. Утро прошло по распорядку: подъем, горшок, зарядка, умывание. С завтраком вышла заминка - холодная манная каша даже мне показалась мало аппетитной. Сварить что-то свежее у меня вообще не приходило в голову, в холодильнике полная кастрюля еды! Поэтому я нарезал манную кашу такими маленькими блинчиками и поджарил ее на сливочном масле. Сверху припорошил сахарком. К моему удивлению сын стрескал все с видимым удовольствием, запил чаем и сказал, что вкусно. Это польстило моему кулинарному самолюбию, тем более что такого рецепта в “Книге о вкусной и здоровой пище” точно не было. И я начал творить: жарил кашу на постном и сливочном масле, посыпал сахаром и поливал вареньем, один раз даже сдобрил нарезанным луком и укропом, но что характерно, ни разу в тарелке сына не оставалось ни крошки. И никаких позывов на рвоту! В общем, когда на третьи сутки подъехала из Рязани вызванная по тревоге теща, картина выглядела так: мы с сыном спим после сытного обеда, в доме шаром покати - ни крошки еды, только в холодильнике сиротливо стоит кастрюля наполовину (по вертикали) заполненная пригорелой манной кашей. Стоит ли говорить, что я был низвергнут со своего кулинарного трона, каша выброшена в помойное ведро, на столе появились всевозможные вкусности и разносолы, а к сыну вернулась прежняя привередливость в еде. А жаль, дня через три-четыре я бы еще что-нибудь сварил и он бы еще лучше закалился…
– ... и тебе откроется мудрость древних. Ты увидишь свои прошлые воплощения. Почувствуешь себя зверем, птицей, рыбой, червём, деревом, травой и, пройдя ещё ряд более мелких и простых существ, станешь мёртвой материей. Все твои прошлые жизни будут тянуться долгой вереницей целую вечность, но ты поймёшь, что они ничто по сравнению с беспредельностью небытия. И если в этой тьме не затухнет искра твоего сознания, хранитель подхватит её и разожжёт с новой силой. Далее перед гобой пройдёт множество иных миров: иногда пугающих, иногда захватывающих, но всегда неизмеримо чужих и далёких, а оттого непостижимых. Но всё же многие из них ужасно притягательны. Поэтому помни, что карма твоя не освободится, пока ты не исполнишь своё предназначение в этом мире. Смотри, восхищайся, но о доме не забывай. Здесь тебя ждут братья. А теперь прощай, скоро перед тобой откроется вечность, и ты уже не вернёшься к нам прежним...
Молодой лама дрожал, нет не от холода и не от страха. Суровая жизнь в горном монастыре закалила аскета, сделала его нервы стальными. Дух монаха был безупречен. Отцы допускают к последнему испытанию лишь самых достойных. Душа его трепетала в предвкушении тайны, соприкосновения с которой он ждал долгие годы. Скоро к нему вернётся память, которую собирал его бессмертный дух в миллионах воплощений. Мысли ламы были устремлены к иным мирам. И он не чувствовал голод, несмотря на то, что ритуалу инициации предшествовал длительный пост.
Наставник подвёл своего подопечного ко входу одного из залов монастырского подземелья. Здесь он без слов вручил молодому ламе небольшую лампадку. Младший схимник вошёл в зал, и дверь за ним тут же наглухо закрылась. В подземелье не было никакой затхлости. Воздух в этом зале отлично вентилировался. Масла в лампадке хватило только на то, чтобы добраться до небольшого помоста в центре, на котором лежал матрац, наполненный душистыми тибетскими травами. Где-то рядом курились благовония. Некоторое время монах просто лежал. Ожидание, тьма, запахи благовоний и трав привели его мысли в прядок, помогли полностью расслабиться. Теперь он был действительно готов.
Сначала как будто издалека послышался размеренный, приглушённый барабанный бой. Как велели наставники, монах стал следовать этому ритму и через некоторое время, предельно сконцентрировавшись, слился с ним воедино. Казалось, этот бой рождался сам собою где-то в глубине груди при каждом вдохе. Но вот ритм стал ускоряться, звук нарастать, заглушая усиленное до предела дыхание. Тело охватило немыслимое напряжение. Как бы втягиваясь само в себя, оно стало стремительно уменьшаться, сжимаясь вместе с внешним миром в точку внутри гулкого кокона, в котором громоподобными раскатами звучал не то барабанный бой, не то отражённое и усиленное каменными стенами дыхание неведомого исполина. Не в силах больше терпеть монах попытался вложить остатки сил в крик, но у него не было больше лёгких, не было тела, не было даже воздуха вокруг. Он был глубоко под водой, страдая от всё возрастающего давления, которое стремилось превратить его в ничто. Подойдя к пределу страданий, неведомая сила бросила его сквозь прорывающуюся пелену. Монах снова был собой, но ужас и страдание не покинули его. В страхе он прижимался к чему-то большому и тёплому. Держаться – вот в чём сейчас его спасение. Удар, вспышка, падение... Рядом лежит окровавленное тело женщины. Крестьянин, поднимая руки, пытается защититься от замахивающегося на него мечом всадника. Жестокое время, беззащитный люд... Отчаяние одинокого малыша перед огромным пугающим миром... Кто-то пытается взять его на руки, отрывая от тела мёртвой матери. Он сирота. Да, монахи всегда берут малолетних сирот. Но как не хватало ему все эти годы материнской любви:
– Мама! Мама!
– Я здесь, сынок. Иди сюда. Иди ко мне...
Где-то там вдалеке засиял свет, за которым любовь. Там его ждут. Там то, к чему, сам того не зная, стремился всю жизнь. Забыв себя, забыв страдания мира и все свои прежние устремления, монах искрой ринулся на зов света, навстречу всепоглощающему восторгу. Но как долог ещё путь..."
Из желания вознаградить успех маленького сына в занятиях музыкой, мать привела его на концерт Великого Музыканта. Она усадила ребенка в зале и, увидев знакомую, подошла к ней поздороваться. Мальчик, который первый раз был на концерте, тем временем встал и решил исследовать местность. Увидев дверь с надписью “Вход воспрещен”, он, конечно же, тут же вошел в дверь. Тем временем, в зале погас свет перед началом концерта. Мать поспешила на свое место, но не обнаружила там своего сына. Внезапно занавес поднялся, и лучи прожектора осветили сцену. Вот тут мать охватил ужас, потому что она увидела на сцене своего маленького сына, который сидел за роялем и невинно играл нехитрую, недавно разученную мелодию. И в этот же самый момент стремительной и легкой походкой на сцену вышел Великий Музыкант. Публика ахнула. Но Великий Мастер подошел к мальчику и сказал: — Не останавливайся. Продолжай играть. Наклонившись, Музыкант стал исполнять левой рукой басовую партию. Затем, его правая рука опустилась на клавиатуру с другой стороны от ребенка, и он добавил живое, бегущее obbligato (партия инструмента в музыкальном произведении, которая не может быть опущена и должна исполняться обязательно). Аудитория была совершенно очарована. Вместе, Великий Пианист и Мальчик, превратили нелепую, забавную ситуацию в удивительную, уникальную и подарили аудитории абсолютно неповторимый момент. Какой бы ни была ситуация, Небо шепчет: — Не останавливайся, продолжай играть. И вместе, мы соберем мелкие осколки в Творчество, Наше Творчество.
За день до своего рождения ребенок спросил у Бога: - Говорят, завтра меня посылают на Землю. Как же я буду там жить, ведь я так мал и беззащитен? Бог ответил: - Я подарю тебе ангела, который будет ждать тебя и заботиться о тебе. Ребенок задумался, затем сказал снова: - Здесь на Небесах я лишь пою и смеюсь, этого достаточно мне для счастья. Бог ответил: - Твой ангел будет петь и улыбаться для тебя, ты почувствуешь его любовь и будешь счастлив. - О! Но как я пойму его, ведь я не знаю его языка? – спросил ребенок, пристально глядя на Бога. – А что мне делать, если я захочу обратиться к тебе? Бог мягко прикоснулся к детской головке и сказал: - Твой ангел сложит твои руки вместе и научит тебя молиться. Затем ребенок спросил: - Я слышал, что на Земле есть зло. Кто защитит меня? - Твой ангел защитит тебя, даже рискуя собственной жизнью. - Мне будет грустно, так как я не смогу больше видеть тебя… - Твой ангел расскажет тебе обо мне все и покажет путь, как вернуться ко мне. Так что я всегда буду рядом с тобой. В этот момент с Земли стали доноситься голоса; и ребенок в спешке спросил: - Боже, скажи же мне, как зовут моего ангела? - Его имя не имеет значения. Ты будешь просто называть его Мама.
Холодным январским утром на станции метро Вашингтона расположился мужчина и стал играть на скрипке. На протяжение 45 минут он сыграл шесть произведений. За это время, так как был час пик, мимо него прошло более тысячи человек, большинство из которых шли на работу. Через три минуты игры мужчина средних лет обратил внимание на музыканта. Он замедлил свой шаг, остановился на несколько мгновений и поспешил далее по своим делам. Минуту спустя скрипач получил свой первый заработок: женщина бросила деньги в футляр и, без остановки, продолжила свой путь. Еще несколько минут спустя мужчина облокотился к стене и стал слушать, но вскоре он взглянул на часы и продолжил путь. Наибольшее внимание музыканту досталось от трехлетнего мальчика. Его мама в спешке вела его за собой, но мальчик остановился, чтобы посмотреть на скрипача. Мама потянула чуть сильнее, и мальчик продолжил движение, постоянно оглядываясь назад. Эта ситуация повторялась и с несколькими другими детьми. Все без исключения родители не дали им задержаться и на минуту. За 45 минут игры только шесть человек ненадолго остановились и послушали, еще двадцать, не останавливаясь, бросили деньги. Заработок музыканта составил тридцать два доллара. Никто из прохожих не знал, что скрипачом был Джошуа Белл - один из лучших музыкантов в мире. Играл он одни из самых сложных произведений, из когда-либо написанных, а инструментом служила скрипка Страдивари, стоимостью 3,5 миллиона долларов. За два дня перед выступлением в метро, на его концерте в Бостоне, где средняя стоимость билета составляла 100 долларов, был аншлаг. Игра Джошуа Белла в метро являлась частью социального эксперимента газеты Вашингтон Пост о восприятии, вкусе и приоритетах людей, задачи которого заключались в том, чтобы выяснить, ощущаем ли мы красоту в будничной среде, в “неподходящий” момент, распознаем ли талант в неожиданной обстановке?
Правила форума
Справка
Расширения
Рассказы, повести, новеллы, сказки. 
Линейный вид
