[Migrant]

Однако остановлюсь на подобной практике подражать неподражаемому...
Ну а если серьёзно. Давайте не станем судить о том, о чём можем судить лишь по аналогии, по сравнению, по предположению или домыслу. Мы с вами не проходили подобной практики и у нас нет какого-либо личного ЗНАНИЯ, персонального опыта. Так на каком основании мы можем судить? Да и судить - в данном конкретном случае - это не просто рассуждать, анализировать и сравнивать, а вторгаться в области, которые мы не имеем право курировать. Хотя бы по простому закону Иерархии.

У вас могут быть мнения, что я занял позицию защиты книг света. Отчасти это так. Но лишь отчасти. Потому что я... не знаю. И не могу знать. Я могу лишь положить эти книги на своё сердце и... принять, либо не принять их. Но и тут чувствуется мне некая двойственность. Есть огромная благодарность автору, но кое-где мне, как и вам, точно также что-то непонятно. Но эта заминка меня не смущает. И с ЕПБ было тоже не всё так гладко. Были вопросы и при прочтении других авторов. И тут, возможна та энергетика, которая принесена конкретной личностью, принявшей Послание, как и возможные наши прежние кармические связи с автором. То есть это мои предположения и я ими делюсь только для того, чтобы показать сколь обширен может быть диапозон ощущений.

Далее, вы мне не оставили никакого шанса посомневаться с вами вместе. Вы, я имею в виду сначала Теф, потом Олега Николаевича, а потом и Адониса, а под конец и Абрикос. Вы столь яростно стали гнать волну отказа К. Устинову в возможности ему общаться с Владыкой, что мне пришлось лишь только его защищать. Так нельзя! Во всяком случае, я считаю, что так нельзя поступать с автором книг. Даже если он не прав, существует банальная вежливость!!!

И тут мне вспоминается толи анекдот, толи притча о том, как художник, рисуя чей-то портрет, спросил сапожника:
- Ну как?
И сапожник очень толково ему посоветовал подправить кое-где на картине сапоги. Художник послушался его, подправил и похвалил сапожника:
- Молодец! Сразу видно мастера!
Сапожник, вдохновленный таким ободрением начал советовать ему и по поводу других деталей...
- Не выше сапог! Судите, господин сапожник, картину - не выше сапог! - Остановил его Художник.

И я очень понимаю Константина Устинова, который сначала выслушал замечания Олега Николаевича, но исправлять не стал. К сожалению, и не добавил от себя:
"Судите, сударь, не выше сапог!"