Ценность молитвы в нашей жизни

[glory]

Сообщение от Эвиза

Музыкальная пауза в разговоре.

Добрая песня, напомнила мне крёстную…
У меня была очень сильная (истинно верующая) крестная, моя родная тётушка, Екатерина. Она и учила меня первой молитве – вроде детскому стишку, года в 3-4 («Крест –спаситель, Крест – хранитель, Крест –всех врагов победитель!»), она и сама немного лечила, молитвой Богородице снимала сглазы… и постоянно молилась о всех (просили её многие в поселке Костерёво, что под Владимиром). Один парень уходил в армию, в Афган, она всю его службу ежедневно (мать попросила, знала, что тетушка будет делать это искренне) молилась за него… Вернулся, говорил, что вокруг частенько пули градом, а его ни одна не взяла, даже ранен не был (тетушка рассказывала, что молилась за воина – Иоанну воину и Георгию Победоносцу).
А при ушибах, падении помню, надо сразу встать (как она учила) и сказать «Свято место, прости меня, Господи!» хотя бы мысленно перекреститься и поклониться этому месту – последствия будут минимальны).
Молилась и за живых и за умерших (две толстых общих тетрадки) ежедневно по ночам (спала мало), днем служила в храме. Объездила множество монастырей (европейской части) России.
В 57 лет снится ей сон. Стоит она на поле, далеко от неё много людей вокруг. Слышит страшный грохот сверху, взглянула вверх – летит на неё огромная метла. Вдруг все кто вокруг разом закричали. Метла летящая на тетушку остановилась над ней в нескольких см. Она стала всматриваться в лица тех кто своим криком остановил её гибель… И с удивлением обнаружила, что это все те умершие, за которых она ежедневно молилась Богу… Как то так (с её же слов) после этого ей Господь поменял цифры с 57 на 75… Гроб и крест у ней куплены были давно и стояли в сарайчике, чтобы с уходим никого не обременять, какие в деревнях доходы… Ушла в 75.
Всю свою жизнь вспоминаю её по светлому… Она то и учила меня молиться…

[Эвиза]

[glory]

Еще немного про крестную, о случайностях и молитвах…

Когда было совсем плохо с финансами (в 90 ые годы)… нашел еще две работы кроме конструкторской, дет сад убирал дворником и сторожил несколько офисов по ночам в центре Москвы… на Ордынке… (случайно), недалеко от храма «Богородице всех скорбящих радосте», как то прибился к этому храму и сердце припало именно к этой иконе, так и захаживал туда, особенно по субботам, там молебны с водосвятием были, мальчишки мои очень хворали и воды святой никогда много не было…

Читал (и читаю) молитвы этому образу Всецарицы… Как то впервые попал в больницу в 40 лет, родственники попросили тетушку, крестную почитать за меня… Вероятно молитвы были услышаны и выздоровел я просто чудесным образом (это отдельный рассказ, не для форума)…
Шло время.
Однажды мою крестную неожиданно поразил инсульт, за ней в Костерево начали ухаживать мои родственники. Она уже не говорила и почти не двигалась, только могла что то передать глазами. Я зная её набожность решил купить её в больницу иконку. И купил (случайно) небольшую, свою любимую икону, «Богородице Всех скорбящих радосте». Поехали с сестрой к ней в деревенскую больницу. Как могли пообщались жестами. И перед отъездом показал тетушке, что я её привез… глаза её были в восторге (!!) по другому не скажу, она была рада моему скромному подарку. Я понял, что угадал... приподнял её немного и под подушку ей положил драгоценную недорогую иконку.

Тетушка пошла на поправку и прожила еще чуть больше года. Я был очень рад. Но все же в 1997г тетушка ушла на Небо…
Я приехал её хоронить. Повезли отпевать её в местный (её) храм. Я спросил у матушек, а где было рабочее место тетушки (участок храма, за которым ухаживала конкретная матушка) и меня (случайно) подвели … к огромной и красивейшей и уже давно любимой мною иконе «Богородице Всех скорбящих радосте»… Тут круг случайностей для меня и ... замкнулся... (в спираль).

[glory]

5. Бог обращается к сердцам; и сердца должны обращаться к нему; и это есть молитва.
6. Молитва не в том, чтобы кричать Богу, стоять или сидеть, или преклонив колена рассказывать ему все о грехах человеческих.
7. Молитва не в том, чтобы рассказывать Святому о том, как велик он, как добр, как силен и как великодушен.
8. Бог не человек, чтобы его можно было купить хвалой человеческой.
9. Молитва - это страстное желание, чтобы светлыми были все пути жизни, чтобы каждое дело венчалось благом, чтобы каждая живая тварь процветала под нашей опекой.
10. Благородное дело, слово помощи - вот молитва, молитва горячая, действенная.
11. Источник молитвы в сердце; мыслью, а не словом, сердце возносится к Богу и благословляется. Так помолимся

«Евангелия Иисуса Христа эпохи Водолея» Леви Х. Доулинг

[Эвиза]

Потрясающий видеоролик на притчу о молитве.
Надо обязательно досмотреть до конца.

[Воин-защитник]

Эвиза, Ваш ролик - это вариант экранизации притчи Льва Николаевича Толстого.
Всем хорош вариант - только автор притчи не тот, который указан в ролике
(архимандрит, живший в 20-м веке).
"Три старца"
Автор этой притчи - Л.Н.Толстой.
Напечатана в 1882 году.
Но как же его указать автором?
Ведь он среди тех, кто отлучен от церкви.
Вот такие происходят метаморфозы...

Глядишь, скоро церковь начнет экранизировать Рериха)))

ТРИ СТАРЦА
Л.Н. Толстой
Плыл на корабле архиерей из Архангельска-города в Соловецкие. На том же корабле плыли богомольцы к угодникам. Ветер был попутный, погода ясная, не качало.

Богомольцы — которые лежали, которые закусывали, которые сидели кучками — беседовали друг с дружкой. Вышел и архиерей на палубу, стал ходить взад и вперед по мосту. Подошел архиерей к носу, видит, собралась кучка народа. Мужичок показывает что-то рукой в море и говорит, а народ слушает. Остановился архиерей, посмотрел, куда показывал мужичок: ничего не видно, только море на солнце блестит. Подошел поближе архиерей, стал прислушиваться. Увидал архиерея мужичок, снял шапку и замолчал. Увидал и народ архиерея, тоже сняли шапки, почтенье сделали.
— Не стесняйтесь, братцы, — сказал архиерей. — Я тоже послушать подошел, что ты, добрый человек, рассказываешь.
— Да вот про старцев нам рыбачок рассказывал, — сказал один купец посмелее.
— Что про старцев? — спросил архиерей, подошел к борту и присел на ящик. — Расскажи и мне, я послушаю. Что ты показывал?
— Да вот островок маячит, — сказал мужичок и показал вперед в правую сторону. — На этом самом островке и старцы живут, спасаются.
— Где же островок? — спросил архиерей.
— Вот по руке-то моей извольте смотреть. Вон облачко, так полевее его вниз, как полоска, виднеется.
Смотрел, смотрел архиерей, рябит вода на солнце, и не видать ему ничего без привычки.
— Не вижу, — говорит. — Так какие же тут старцы на острове живут?
— Божьи люди, — ответил крестьянин. — Давно уж я слыхал про них, да не доводилось видеть, а вот запрошлым летом сам видел.
И стал опять рассказывать рыбак, как ездил он за рыбой и как прибило его к острову к этому, и сам не знал, где он. Поутру пошел ходить и набрел на земляночку и увидал у земляночки одного старца, а потом вышли и еще два; покормили и обсушили его и помогли лодку починить.
— Какие же они из себя? — спросил архиерей.
— Один махонький, сгорбленный, совсем древний, в ряске старенькой, должно, годов больше ста, седина в бороде уж зеленеть стала, а сам все улыбается и светлый, как ангел небесный. Другой ростом повыше, тоже стар, в кафтане рваном, борода широкая, седая с желтизной, а человек сильный: лодку мою перевернул, как ушат, не успел я и подсобить ему, — тоже радостный. А третий высокий, борода длинная до колен и белая как лунь, а сам сумрачный, брови на глаза висят, и нагой весь, только рогожкой опоясан.
— Что ж они говорили с тобой? — спросил архиерей.
— Все больше молча делали, и друг с дружкой мало говорят. А взглянет один, а другой уж понимает. Стал я высокого спрашивать, давно ли они живут тут. Нахмурился он, что-то заговорил, рассердился точно, да древний маленький сейчас его за руку взял, улыбнулся — и затих большой. Только сказал древний «помилуй нас» и улыбнулся.
Пока говорил крестьянин, корабль еще ближе подошел к островам.
— Вот теперь вовсе видно стало, — сказал купец. — Вот извольте посмотреть, ваше преосвященство, — сказал он, показывая.
Архиерей стал смотреть. И точно, увидал черную полоску — островок. Посмотрел, посмотрел архиерей и пошел прочь от носу к корме, подошел к кормчему.
— Какой это островок, — говорит, — тут виднеется?
— А так, безыменный. Их много тут.
— Что, правда, говорят, тут старцы спасаются?
— Говорят, ваше преосвященство, да не знаю, правда ли. Рыбаки, говорят, видали. Да тоже, бывает, и зря болтают.
— Я желаю пристать к острову — повидать старцев, — сказал архиерей. — Как это сделать?
— Кораблем подойти нельзя, — сказал кормчий. — На лодке можно, да надо старшого спросить.
Вызвали старшого.
— Хотелось бы мне посмотреть этих старцев, — сказал архиерей. — Нельзя ли свезти меня?
Стал старшой отговаривать.
— Можно-то можно, да много времени проведем, и, осмелюсь доложить вашему преосвященству, не стоит смотреть на них. Слыхал я от людей, что совсем глупые старики эти живут, ничего не понимают и ничего и говорить не могут, как рыбы какие морские.
— Я желаю, — сказал архиерей. — Я заплачу за труды, свезите меня.
Нечего делать, распорядились корабельщики, переладили паруса. Повернул кормчий корабль, поплыли к острову. Вынесли архиерею стул на нос. Сел он и смотрит. И народ весь собрался к носу, все на островок глядят. И у кого глаза повострее, уж видят камни на острове и землянку показывают. А один уж и трех старцев разглядел. Вынес старшой трубу, посмотрел в нее, подал архиерею. «Точно, — говорит, — вот на берегу, поправей камня большого, три человека стоят».
Посмотрел архиерей в трубу, навел, куда надо; точно, стоят трое: один высокий, другой пониже, а третий вовсе маленький; стоят на берегу, за руки держатся.
Подошел старшой к архиерею:
— Здесь, ваше преосвященство, остановиться кораблю надо. Если уж угодно, так отсюда на лодке вы извольте съездить, а мы тут на якорях постоим.
Сейчас распустили тросо, кинули якорь, спустили парус — дернуло, зашаталось судно. Спустили лодку, соскочили гребцы, и стал спускаться архиерей по лесенке. Спустился архиерей, сел на лавочку в лодке, ударили гребцы в весла, поплыли к острову. Подплыли как камень кинуть; видят — стоят три старца: высокий — нагой, рогожкой опоясан, пониже — в кафтане рваном, и древненький сгорбленный — в ряске старенькой; стоят все трое, за руки держатся.
Причалили гребцы к берегу, зацепились багром. Вышел архиерей.
Поклонились ему старцы, благословил он их, поклонились они ему еще ниже. И начал им говорить архиерей.
— Слышал я, — говорит, — что вы здесь, старцы Божии, спасаетесь, за людей Христу Богу молитесь, а я здесь, по милости Божьей, недостойный раб Христов, его паству пасти призван; так хотел и вас, рабов Божиих, повидать и вам, если могу, поучение подать.
Молчат старцы, улыбаются, друг на дружку поглядывают.
— Скажите мне, как вы спасаетесь и как Богу служите, — сказал архиерей.
Воздохнул средний старец и посмотрел на старшего, на древнего; нахмурился высокий старец и посмотрел на старшего, на древнего. И улыбнулся старший, древний старец и сказал: «Не умеем мы, раб Божий, служить Богу, только себе служим, себя кормим».

— Как же вы Богу молитесь? — спросил архиерей.
И древний старец сказал: «Молимся мы так: трое вас, трое нас, помилуй нас».
И как только сказал это древний старец, подняли все три старца глаза к небу и все трое сказали: «Трое вас, трое нас, помилуй нас!»
Усмехнулся архиерей и сказал:
— Это вы про святую троицу слышали, да не так вы молитесь. Полюбил я вас, старцы Божии, вижу, что хотите вы угодить Богу, да не знаете, как служить ему. Не так надо молиться, а слушайте меня, я научу. Не от себя буду учить вас, а из Божьего писания научу тому, как Бог повелел всем людям молиться ему.
И начал архиерей толковать старцам, как Бог открыл себя людям: растолковал им про Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого и сказал:

— Бог Сын сошел на землю людей спасти и так научил всех молиться. Слушайте и повторяйте за мной.
И стал архиерей говорить: «Отче наш». И повторил один старец: «Отче наш», повторил и другой: «Отче наш», повторил и третий: «Отче наш». — «Иже еси на небесех». Повторили и старцы: «Иже еси на небесех». Да запутался в словах средний старец, не так сказал; не выговорил и высокий, нагой старец: ему усы рот заросли — не мог чисто выговорить; невнятно прошамкал и древний беззубый старец.
Повторил еще раз архиерей, повторили еще раз старцы. И присел на камушек архиерей, и стали около него старцы, и смотрели ему в рот, и твердили за ним, пока он говорил им. И весь день до вечера протрудился с ними архиерей; и десять, и двадцать, и сто раз повторял одно слово, и старцы твердили за ним. И путались они, и поправлял он их, и заставлял повторять сначала.
И не оставил архиерей старцев, пока не научил их всей молитве господней. Прочли они ее за ним и прочли сами. Прежде всех понял средний старец и сам повторил ее всю. И велел ему архиерей еще и еще раз сказать ее, и еще повторить, и другие прочли всю молитву.
Уж смеркаться стало, и месяц из моря всходить стал, когда поднялся архиерей ехать на корабль. Простился архиерей с старцами, поклонились они ему все в ноги. Поднял он их и облобызал каждого, велел им молиться, как он научил их, и сел в лодку и поплыл к кораблю.
И плыл к кораблю архиерей, и все слышал, как старцы в три голоса громко твердили молитву господню. Стали подплывать к кораблю, не слышно уж стало голоса старцев, но только видно было при месяце: стоят на берегу, на том же месте, три старца — один поменьше всех посередине, а высокий с правой, а средний с левой стороны. Подъехал архиерей к кораблю, взошел на палубу, вынули якорь, подняли паруса, надуло их ветром, сдвинуло корабль, и поплыли дальше. Прошел архиерей на корму и сел там и все смотрел на островок. Сначала видны были старцы, потом скрылись из вида, виднелся только островок, потом и островок скрылся, одно море играло на месячном свете.
Улеглись богомольцы спать, и затихло все на палубе. Но не хотелось спать архиерею, сидел он один на корме, глядел на море, туда, где скрылся островок, и думал о добрых старцах.

Думал о том, как радовались они тому, что научились молитве, и благодарил Бога за то, что привел он его помочь Божьим старцам, научить их слову Божию.
Сидит так архиерей, думает, глядит в море, в ту сторону, где островок скрылся. И рябит у него в глазах — то тут, то там свет по волнам заиграет. Вдруг видит, блестит и белеется что-то в столбе месячном: птица ли, чайка или парусок на лодке белеется. Пригляделся архиерей. «Лодка, — думает, — на парусе за нами бежит. Да скоро уж очень нас догоняет. То далеко, далеко было, а вот уж и вовсе виднеется близко. И лодка не лодка, на парус не похоже. А бежит что-то за нами и нас догоняет». И не может разобрать архиерей, что такое: лодка не лодка, птица не птица, рыба не рыба. На человека похоже, да велико очень, да нельзя человеку середь моря быть. Поднялся архиерей, подошел к кормчему:
— Погляди, — говорит, — что это? Что это, братец? Что это? — спрашивает архиерей, а уж сам видит — бегут по морю старцы, белеют и блестят их седые бороды, и, как к стоячему, к кораблю приближаются.
Оглянулся кормчий, ужаснулся, бросил руль и закричал громким голосом:
— Господи! Старцы за нами по морю, как по суху, бегут!
Услыхал народ, поднялся, бросились все к корме. Все видят: бегут старцы, рука с рукой держатся — крайние руками машут, остановиться велят. Все трое по воде, как по суху, бегут и ног не передвигают.
Не успели судна остановить, как поравнялись старцы с кораблем, подошли под самый борт, подняли головы и заговорили в один голос:
— Забыли, раб Божий, забыли твое ученье! Пока твердили — помнили, перестали на час твердить, одно слово выскочило — забыли, все рассыпалось. Ничего не помним, научи опять.
Перекрестился архиерей, перегнулся к старцам и сказал:
— Доходна до Бога и ваша молитва, старцы Божии. Не мне вас учить. Молитесь за нас, грешных!
И поклонился архиерей в ноги старцам. И остановились старцы, повернулись и пошли назад по морю. И до утра видно было сиянье с той стороны, куда ушли старцы.

© Л.Н.Толстой, Том ХVI, книга ХХХI. – М.: Товарищество И.Д.Сытина. 1886 г.

[Эвиза]

Воин-защитник, огромное Вам спасибо!

Я вчера рассказывала одной знакомой женщине про этот ролик, а она меня стала уверять, что когда-то давно она читала у Льва Толстого похожий рассказ.
Я ей сказала, что автором назвали какого-то батюшку и она видимо перепутала.
Оказывается она оказалась права.
Я ей сегодня скажу.
Рассказ интересный. Действительно не смогли церковники имя Льва Толстого назвать.