А между тем напротив советского павильона размещался павильон Германии, украшенный фигурой орла со свастикой.
Все материалы для него везли из Германии.
Он был самым дорогим на выставке: более тысячи вагонов везли из Берлина в Париж 10 тысяч тонн материала, ибо павильон должен был оставаться «куском священной немецкой земли» и поэтому возведен «исключительно из германского железа и камня».
Цель: воплотить идеологию средствами искусства – в полном соответствии с множество раз повторявшимися словами Гитлера, назвавшего архитектуру «миром в камне».
А поскольку фюрер мнил себя талантливым архитектором (некоторые его проекты, например, гигантская и помпезная триумфальная арка, сохранились в рисунках), его вкус, несомненно, повлиял на проект немецкого павильона.
Кроме того, он контролировал ход подготовки к открытию выставки.
Немецкий павильон, по замыслу архитектора А. Шпеера, был построен в форме римской цифры III.
Верх павильона венчал герб Третьего Рейха — орёл. Орёл держал в лапах свастику.
У гигантской башни немецкого павильона была установлена обнаженная скульптурная группа Й.Тораха “Товарищество”, чьи гигантские обнаженные статуи стояли напротив «Рабочего и колхозницы» и должны были символизировать мощь Германии.
Шпеер против Иофана с Мухиной. Орел против серпа с молотом. Брутальный северный классицизм против красного конструктивизма.
Германия против СССР.
В результате огромный герб нацистского рейха - орел, держащий в когтях свастику, оказался прямо перед лицами «Рабочего и колхозницы».
Однако фантастическая динамика статуи, подчеркнутая нарастанием архитектурных масс павильона, настолько доминировала в общей панораме берега Сены, что статическая башня перед скульптурами не только не останавливала их стремительного бега, но казалась просто неуместным препятствием.
Еще до окончания монтажа статуи произошел один немаловажный эпизод. Как уже говорилось, советский павильон и павильон Германии находились на набережной Сены друг против друга.
В.И. Мухина вспоминала, что в процессе строительства выставочных сооружений "немцы долго выжидали, желая узнать высоту нашего павильона вместе со скульптурной группой. Когда они это установили, тогда над своим павильоном соорудили башню на десять метров выше нашей. Наверху посадили орла. Но для такой высоты орел был мал и выглядел довольно жалко".
Только через несколько десятилетий бывший главный архитектор Третьего рейха Альберт Шпеер приоткрыл завесу над обстоятельствами создания своего павильона. По его словам, во время подготовки к выставке, будучи в Париже, он «по чистой случайности» забрел в помещение, где был выставлен хранящийся по регламенту в тайне проект советского павильона.
«Фигуры… торжественно шагали с высоты постамента прямо на немецкий павильон», — вспоминал Шпеер. Это надо остановить, — подумал немец и внес изменения в проект своего павильона. Теперь он представлял собой монументальный расчлененный тяжелыми колоннами куб, который как бы перегораживал путь советским гигантам, а с фронтона башни на русскую пару надменно взирал орел, державший в когтях свастику. В результате переделок немецкий павильон стал вопреки первоначальному проекту выше советского. И в таком виде он предстал перед зрителями при открытии выставки. Но, насколько нам известно, зрители не обратили на этот факт никакого внимания.
Скульптура производила огромное впечатление как на друзей, так и на врагов и вызвала резкую поляризацию среди парижских белоэмигрантов. У наиболее черносотенной части это проявилось в неприкрытой ненависти, прорывавшейся в самых различных формах. В эмигрантских газетах появились эпиграммы и карикатуры на статую, в общем довольно беззубые. Однако были нападения и более серьезные.
Замков, помощник Мухиной, вспоминал: «Однажды утром, незадолго до конца строительства, к нам пришел один из испанских рабочих, работавших на находившемся недалеко павильоне республиканской Испании, и посоветовал срочно осмотреть лебедки, регулировавшие натяжение тросов крепления монтажного крана. И не зря. Один из тросов оказался подпиленным. В случае нагрузки на стрелу крана он бы неминуемо лопнул, приведя к катастрофе и, вероятно, безнадежному разрушению статуи. Вызванная тут же парижская полиция только разводила руками и делала вид, что этого не может быть, так как этого не может быть никогда: "В Париже, месье, такие вещи просто не делаются".
Кажется, к вечеру того же дня появились молодые люди из дружественного нам крыла эмигрантских кругов: они услыхали о готовящейся диверсии и прибежали предупредить.
С этого дня и до конца работы, пока кран не был снят и статуя не оказалась в безопасности, патрули из числа эмигрантской молодежи по 4-5 человек каждую ночь охраняли лебедки, вынесенные далеко за пределы строительной площадки павильона.
Вспоминается, что французские и особенно испанские рабочие, проходя мимо строительства, заходили на площадку и приветствовали стоявшие еще на земле огромные головы статуй высоким движением руки с сжатыми в кулак пальцами - общепринятым в то время знаком международной солидарности рабочих.
Советский павильон произвел неизгладимое впечатление на гостей выставки.
В их сознании навсегда запечатлелись легкое, светлое здание и сверкающая скульптурная группа на его вершине.
Посетивший Парижскую выставку знаменитый французский писатель Ромен Роллан записал в книге отзывов: «На Международной выставке на берегах Сены два молодых советских гиганта в неукротимом порыве возносят серп и молот, и мы слышим, как из груди льется героический гимн, который зовет народы к свободе, к единству и приведет их к победе».
«Надо горячо приветствовать всех — от инженеров до монтажников, кто принимал участие в этой замечательной работе», — писал, увидев советский павильон, бельгийский художник Франс Мазерель.
«Через тридцать лет, – писал французский журналист Филипп Ламур,– когда внуки теперешних французов попытаются восстановить посредством точной картины великолепное воспоминание о полной чудес парижской выставке, они, несомненно, вспомнят немало остроумных сооружений и тысячу забавных деталей этого огромного города, импровизированного в течение нескольких месяцев на берегах Сены. Но то, что навеки запечатлеется в памяти парижан, венчая этот праздничный город, достигая высоты небес, – это гигантская статуя павильона Советов, в которой молодость прорывается в великолепной радостной легкости, как большая надежда, шагающая к небу». Президенту национального синдиката журналистов Жоржу Бурдону скульптурная группа советского павильона напоминала Самофракийскую Победу – великий эллинский символ, обновленный в камне и металле.
Такое яркое, запоминающееся выступление на Всемирной выставке, в которой приняли участие представители государств со всех концов света, во многом способствовало укреплению авторитета нашей страны. Изображение скульптуры появилось на плакатах, открытках, нагрудных значках, которые разлетелись по всей планете. Республиканская Испания выпустила марку с изображением скульптурной группы на советском павильоне, обладание которой до сих пор является заветной мечтой тысяч филателистов.
И, конечно, имя Веры Мухиной стало известно всему миру.
И хотя главный приз советский и немецкий павильон поделили, свидетельством большого успеха советского павильона на Всемирной выставке в Париже явилось присуждение 270 наград, из которых 95 на уровне ГРАН-ПРИ.
В павильоне СССР, экспонировались машины ЗИС-101 и ГАЗ-М1.
Экспозиция состояла из пяти разделов.
В первом зале, посвященном Советской Конституции, посетители знакомились с государственным строем СССР. Экспозиция рассказывала о праве на труд, отдых и образование.
Второй зал - науки, промышленности, народного образования, литературы и печати - отражал грандиозные масштабы социалистического строительства. Экспозиция показывала рост экономики, превращение нашей страны из аграрной в индустриальную, рассказывала о подготовке специалистов. В этом разделе демонстрировались легковые автомашины, тракторы, образцы тканей, обуви и других промышленных товаров. Размещение производительных сил страны было показано на большой карте площадью 22,5 м2. Карта была выполнена из десяти тысяч полудрагоценных камней (сейчас эту карту можно видеть в ленинградском Эрмитаже).
В третьем зале, посвященном искусству, экспонировались картины, гравюры и скульптуры, а также макеты театральных постановок, произведения прикладного искусства. В кинозале на 400 мест демонстрировались художественные и документальные фильмы.
О развитии всех видов транспорта и освоении Северного морского пути рассказывала экспозиция четвертого раздела. Планы реконструкции ряда крупных городов, показанные в пятом зале, давали представление о советской архитектуре и градостроительстве.
Украина также отличилась на Всемирной парижской выставке 1937 года.
Гостиница «Харьков» была построена архитектором Г.А. Яновицким в 1936 году. Спроектированное им здание считается шедевром архитектуры. На всемирной выставке в Париже в 1937 году ее проект получил наивысшую оценку.
Советский павильон, по отзывам прессы, имел настолько большой успех, что превратился в эмблему выставки. А французам настолько нравилась скульптура, которая прочно вписалась в архитектурный ансамбль Парижа, что они всячески оттягивали срок расставания с ней. Только после настойчивой просьбы советского правительства скульптурную группу разобрали и отправили в СССР.
При демонтаже скульптура была довольно сильно повреждена. Ее пришлось воссоздавать практически заново.
И тут же встал вопрос, где и как устанавливать ее, с тем чтобы она вписалась в выставочный ансамбль. Вопрос рассматривался тщательно и долго. Совещания и обсуждения продолжались до весны 1938 года. Руководство считало, что скульптуру надо установить перед входом на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. При этом первоначально для установки скульптуры планировали построить пьедестал высотой 30 метров по проекту Б.М. Иофана и Ю.П. Зенкевича. Но вскоре выяснилось, что времени и возможностей для создания такого пьедестала нет.
К великому сожалению скульптора, в Москве «Рабочего и колхозницу» все-таки установили на слишком низком пьедестале, что нарушило пропорции монументального произведения, рассчитанного на обозрение с большой высоты. «Скульптура ползет по земле», — с горечью говорила Мухина и мечтала о том, чтобы «Рабочего и колхозницу» установили на Воробьевых (Ленинских) горах. С высоты смотровой площадки огромная статуя смотрелась бы очень выигрышно.
На родине скульптура сразу же получила всеобщее признание и огромную популярность.
С 1947 года скульптура стала символом советской и российской киностудии Мосфильм.
Правила форума
Справка
Расширения
Ответ: Наследие СССР, полезное, не полезное... 
Комбинированный вид