РЕЛИГИЯ

[Елена Шульпина]

РЕЛИГИЯ
1.Определение места человека в мире и отношения его к природе в разных религиях.
Все религии суть есть учения о Мироздании и месте человека в нем, о пути-эволюции, по которому должен двигаться человек, соблюдая нормы-заповеди. Тысячи лет люди жили согласно этим учениям: строили свою жизнь и обустраивали окружающий мир в соответствии с указаниями, данными Великими Учителями человечества. Несомненно, это отражалось на социальных отношениях и особенностях природопользования народов.
Представим основные религиозные учения с точки зрения проблемы: взаимодействия общества и природы.
ИНДУИЗМ. В индуизме почитается Высшее Существо (Брахма) – нечто вроде Бога, абсолютного и безличного, - стоящее выше всякого чувственного восприятия. Божественное присутствует в любом существе, и его душа неразрушаема. Отсюда, уважительное отношение к природе.
Мир и человек невечны. Только Высшее Я не подвержено переменам.
Основная идея индуизма – это параллелизм микрокосма (человеческой психофизиологии) и космического тела Вселенной, означающий, что любые осознанные стремления человека к переустройству самого себя имеют соответствия в игре космических сил.
Видимый мир признается иллюзией, поэтому бессмысленно привязываться к нему, его ценностям.
Йога – неотъемлемая часть философской и религиозной системы индуизма – является важнейшим средством реализации этических и религиозных идеалов, высшим из которых является полное освобождение от пут материального существования. Следовать йоге – значит, подчинить контролю свои мысли, чувства, внутреннее и внешнее движение, т.е. те функции, которые в большинстве своем работают без контроля.
Таким образом, это учение ориентирует человека на поиски своего Высшего Я, используя одну из систем йоги, т.е. направляет энергию во внутрь человека, а не вовне. Тем самым ограничивается воздействие на природную среду.
БУДДИЗМ – это система религиозной практики и доктрина, созданная на основе древних религиозно-философских учений Индии, краеугольным камнем которых является вера в перевоплощение.
Основная идея буддизма заключается в утверждении, что «жизнь есть страдание» и «существует путь к спасению». Канонический буддизм рассматривает человека как обособленный мир, «мир в себе», себя порождающий и себя же уничтожающий или спасающий. Как и в индуизме, буддизм подвигает своих последователей на внутреннюю работу. Для достижения внутреннего спокойствия и обуздания мысли служит практика медитации, упражнения йоги, созерцание различных религиозных объектов, размышления на заданные темы, ритмическое и спокойное дыхание, культивирование дружелюбия, сострадания, симпатии ко всем живым существам. Практика медитации и соблюдение норм морали позволяют сосредоточить внимание на размышлении о сущности бытия.
Идея «Все - в одном, один - во Всем» служит нравственным принципом по отношению ко всему и, соответственно, накладывает ограничение на преобразовательную деятельность в природе и уважительное отношение к людям.
ДАОСИЗМ. С 6 в. до н.э. в Китае появились мыслители, придерживающиеся нетрадиционного для этой страны подхода к жизни – «недеяния» (у-вей), предоставления всего сущего самому себе. В книгах Учения написано, что все теории об исправлении мира лишь делают его еще хуже, т.к. все они наставляют других людей, как тем следует действовать.
Мудрецы Лао-Цзы и Чжуан-Цзы учат, что все во Вселенной порождено космическим путем (Дао), являющимся также и источником гармонии и равновесия. Поэтому все в мире - от растений и животных до людей – прекрасно в своем естественном состоянии и должно оставаться таким. Извечный путь Вселенной несравнимо мудрее любого человека, поэтому мы всегда совершаем ошибку, пытаясь изменить окружающий мир. На самом же деле этим мы утверждаем собственное «я» и пытаемся подменить мудрость Вселенной ограниченным знанием. Китайские философы утверждали, что наилучшими правителями являются те, кто оставляет людей в покое, ведь те могут процветать сами по себе. Люди знают как им жить, даже не будучи осведомленными о таких моральных принципах, как справедливость и уважение к старшим. Более того, проповедь этих принципов, возможно, указывает на отсутствие их у самого проповедующего.
В даосском представлении Вселенная – одно целое, и человек не может быть изолирован в ней. Каждое существо и каждая вещь являются частью этого бесконечного потока, который течет неостановимо и в котором уравновешиваются противоположные силы. Вселенная представляет собой непрерывную систему эволюционных и иных изменений, частью которой является человек. Нет ничего стабильного и абсолютного. Наилучшим образом характеризует Дао равновесие и взаимодействие двух знаменитых основных противоположных принципов – инь и янь.
Таким образом, даосизм проповедует созерцательное отношение к внешнему миру: пусть природа идет своим путем, ненарушаемым вмешательством человека, который менее умный в сравнении с природой. Человек же должен стремиться глубже проникать в тайны и могущество вселенского Дао, использовать различные источники энергии, до минимума сведя вмешательство в окружающий мир.
ИУДАИЗМ. В основе иудаизма лежит глубокая религиозность и этическая идея. Её исходная точка – единство человеческого рода, поэтому все отдельные индивиды в нравственном отношении равны между собой. Не раса и не происхождение обуславливают различие между людьми и народами, а участие нравственных сил в их жизни.
Строго последовательный монотеизм приводит к признанию единства всего мироздания, которое обязано своим существованием воле Бога. Бог не в природе, то есть не является одной из его сил, Он над природой – как её создатель, хранитель и властитель.
Бог свят, и поэтому выставляется новое требование жизни – святость. В этот закон святости включены принципы нравственности и религиозной чистоты. К ним относятся известные 10 заповедей, а также другие: забота обо всех неимущих, запрещение ставить западню кому бы то ни было, порочить людей, оставаться пассивным, если кому-нибудь угрожает опасность.
Как видим нравственные принципы распространяются лишь на людей, но не на все живые существа. Это объясняется пониманием нахождения Бога вне природы. Следовательно, природные объекты и явления находятся в распоряжении человека, и он по-хозяйски может ими пользоваться. Кроме того, идея единства распространяется не на всю Вселенную, а только на человечество. Отсюда его господствующая роль в природе. Подобные идеи развиваются и в христианстве.
ХРИСТИАНСТВО. Христианское учение – очень суровый путь, бесконечно далекий от современного сентиментального христианства.
Целью учения Иисуса Христа является Царство Небесное, или внутренний мир человека. Но так как внутренний мир обычного человека – эти мир, где главной ценностью являются богатство, то его необходимо изменить.
Внутренний мир человека, желающего попасть в Царство Небесное, должен включать ценности этого Царства. Об этих ценностях и путях их достижения более всего и говорит Иисус Христос в Новом Завете.
Одной из характерных особенностей христианского Пути, в отличие от иудаизма, является необходимость собственных усилий путника по достижению черт, необходимых для того, чтобы войти в Царство Небесное.
Часть идей учения можно рассматривать как положительно влияющие на взаимоотношение человека и природы: следование заповедям облагораживает всякую деятельность человека; все сотворенное Богом совершенно и прекрасно. Но западная цивилизация выхватила, извратила и возвела в руководящий ранг другие принципы. Бог создал человека по образу и подобию своему, а всех остальных тварей – для его обслуживания, без человека мир лишен своего интереса. Отсюда, интегрированный человеческий эгоизм и безудержная эксплуатация природы, других людей.
Но, подчеркнем, что не религия виновата в разрастающемся духовном и экологическом кризисе, а принцип, которым воспользовался капитализм. Все религиозные учения направлены на обеспечение гармонии и равновесия в природе, включая человека как ее часть, слияния с жизненными силами Вселенной.
Прогресс, эволюция человечества понимается как постоянное самосовершенствование: в контролировании мыслей, чувств, поведения.
Именно этим отличаются религиозные учения от науки, которая видит прогресс в наращивании технико-технологической мощи.
2. Время осознания единой религии – религии любви.
Несмотря на существование множества религиозных традиций, все они пришли из одного источника и проповедуют одно и то же:
существует только одна раса – раса Человечества;
существует только один язык – язык сердца;
существует только одна религия – религия любви;
существует только один Бог, и он Вездесущ.
Религия несет более древнее и объемное знание, чем наука. Поэтому следует признать, что наука без религии хрома, а религия без науки слепа.
Но зачем религия в эпоху НТР? Откуда она у технически оснащенного человека и на чем держится?
Религия, ритуалы и различные теологии берут начало из ненасытной жажды, тоски человека по беспредельной, скрытой от нас Реальности – и все они текут, принимая тысячи разнообразных форм, орошая многие поля, успокаивая возбужденных и ободряя уставших, и все они, в конце концов, приносят людей в океан Блаженства.
Религиозные учения даются через священные писания, которые служат не только для чтения и толкования, а для применения в жизни.
Писания – это только дорожные карты, они играют роль путеводителя, описывающего дорогу, и помогают выбрать движение. Но каждого путешественника ждет реальное путешествие, во время которого ему надо будет бороться с лишениями, преодолевать всевозможные препятствия, но он также насладится невообразимой красотой пейзажей и великолепием целей.
Разные религии по-разному подходят к проблеме познаваемости Бога, но они едины в том, что в повседневной практике следует прилагать все усилия, чтобы придерживаться правды и творить добро. Все религии принадлежат к одному Богу и ведут к одной цели. Все верования взаимосвязаны. Все они - лишь попытки направить людей на Путь. Все стремятся привести к озарению людей путем очищения ума добрыми делами. Главное во всех них – Любовь. Все религии увещевают человека очистить сердце свое от злобы, алчности, ненависти и гнева. Познание Высшей радости и блаженства – цель всех религий. Всеобщая религия – это учение, насквозь пронизанное любовью, являющейся основой всех религий.
Отсюда следует вывод. Пусть существуют разные веры. Пусть они процветают. И людям нужно научиться уважать различия между верами, и признавать эти веры обоснованными, пока они не гасят пламени единства. Приветствуйте все религии как родственные. Веды – это прадед, буддизм – это сын, а христианство – внук.
Одна религия, одно учение не может существовать вечно, так как люди со временем искажают все знания и отрицают все предыдущие учения, объявляя их ложными, еретическими, сатанинскими. Вносят непримиримую вражду разъединение, считая себя избранным народом, а свою веру Истинной верой. Такие фанатики уверены, что призваны насадить эту истинную веру и их истинное понимание Бога другим людям – врагам. Они убеждены, что должны спасти другие народы от гибели, то есть обратить их в свою веру или истребить. Отсюда войны, преследование инакомыслия. Так, евреи истребляли покоренные народы Палестины во славу Иеговы. Последователи Магомета огнем и мечом истребляли «неверных» Южной Европы тысячами. Последователи Христа убивали друг друга. И если теперь нет кровавых преследований иначе верующих, то только потому, что народы и государства вышли из-под власти церкви. В противном случае пылали бы костры инквизиции до сих пор. Но и теперь у людей нет терпимости к другим верам.
Ни одно человеческое заблуждение не принесло столько жертв и жестокости, не пролило столько крови как религиозная нетерпимость. Это заблуждение царит и в наше время. Мир гибнет из-за разъединения, но одним из препятствий к объединению являются существующие религии. Не только невозможно объединить, например христиан с буддистами и магометанами, но само христианство разделилось на несколько непримиримых и враждебных друг к другу верований. А эти, в свою очередь на сотни и тысячи сект.
Когда человек придает слишком большое значение внешним формам поклонения и обрядам, он забывает об этой основе, и в результате между людьми возникают споры и разногласия.
Без духовной чистоты религиозные ритуалы не имеют ценности. Можно ли приготовить чистую еду в нечистой посуде?
Милосердие, доброжелательность, ограничения и подобные деяния ведут к чистоте сердца. Мысли о превосходстве и неполноценности возникают только в сердце, испорченном эгоизмом. Если кто-то убеждает, что он выше или что его религия более святая, то это как раз доказательство того, что он упустил самую суть веры.
3.Учение Живой этики.
Учение Живой Этики или Агни-Йога – это одно из величайших духовных свершений 20 века, этико-философское учение, воплощающее в себе синтез одухотворенного нравственного, философского и научного постижения мира.
Книги Учения Живой Этики, представляющее собой избранные беседы Великих Учителей – Махатм Востока (Махатма (санскр.) – Великая Душа) с Еленой Ивановной и Николаем Константиновичем Рерихами, были впервые опубликованы в 20-30-х годах 20 века. Второе название – Агни-Йога – означает «Огненная Йога» или «Связь с миром Огня». Под Агни понимается та тончайшая огненная субстанция, которая лежит в основе бытия и, будучи осознанной человеком, получает название психической энергии.
Учение Живой Этики органично сочетает иносказательность Востока и научную точность Запада. Опираясь на древнюю восточную теорию о многомерности и цикличности бытия, Агни-Йога выдвигает стройную философскую концепцию мироздания как триединства Плотного, Тонкого и Огненного миров и рассматривает человека как связующее звено между этими мирами.
Живая Этика утверждает, что в настоящее время человечество находится в процессе подготовки к новому этапу развития. Поскольку переход на новый эволюционный виток связан с необходимостью ассимиляции человеком множества новых мощных энергий. Учителя обращают особое внимание на ближайшие неотложные задачи, стоящие перед человечеством и позволяющие облегчить этот переход. Это, прежде всего, воспитание сердца, расширение сознания и раскрытие творческого потенциала человека.
Именно в утверждении культуры духа – как синтеза Науки, Искусства и Религии, или Знания, Красоты и Любви Агни-Йога видит скорейшую возможность совершенствования человечества.
Поэтому Агни-Йога обращает особое внимание на работу над собой, на моральное самосовершенствование каждого человека Новой Эпохи. В книгах этого Учения разбираются исчерпывающие со всех сторон качества , которые необходимо приобрести для преображения внутреннего человека, сфера которого в мире мысли. Живая этика ведет к ощущению своего единства с окружающим миром и в силу этого – ответственности за него.
Отметим, что уже в середине 20-х г.г. в третьей книге Учения «Община», поднимается вопрос об охране биосферы – вопрос, вся важность которого стала ясна спустя 40 лет.
Учение Агни-Йоги – это целостное учение о жизни. Оно выдвигает идею единства человечества и возвышает ее от «общины» до всеобщего Братства и космического сотрудничества, к которому ведет путь эволюции.
Тема. Перспективы диалога науки и религии в современных условиях.
Чтобы успешно противостоять общей иррациональности современной цивилизации и всем отмеченным выше формам духовного иррационализма, рациональные (наука и философия) и внерациональные (или сверхрациональные) формы духовного опыта (традиционные религии и подлинно духовные учения типа Живой Этики) должны образовать единый фронт борьбы за твердую иерархию нравственных ценностей против бесовского «выворачивания» мира наизнанку, а также за единую истину, не исключающую разнообразия путей ее постижения и ракурсов видения. При этом рациональные и внерациональные виды знания перед общей угрозой тотального распада и деградации духовной культуры должны руководствоваться словами Христа, когда-то вразумлявшего своих излишне ревностных учеников: «Кто не против вас, тот за вас» (Лк., 9, 50).
В самом деле, подлинная религия и подлинная научная мысль отнюдь не противостоят друг другу, ибо исключают иррациональное огульное отрицание чужого опыта и иррациональное узколобое охранительство собственных предрассудков. Они вместе призваны бороться за высшие начала в человеке: за ясную и четкую, устремленную к истине, мысль и за твердую нравственную волю к добру.
Но прочный союз религии и науки нужен не только для борьбы с лжерелигией и лженаукой, но и для их собственного развития и обновления. Обозначим ключевой тезис: истинная религия и истинная наука сегодня объективно нуждаются друг в друге, а это подразумевает разворачивание сознательного и взаимоуважительного диалога между ними.
Прежде чем рассмотреть продуктивные, остановимся сначала на малопродуктивных формах взаимодействия науки и религии. Во-первых, сегодня абсолютно неприемлема позиция «двойственной истины», утверждающая, что своя особая истина есть и у религии, и у науки, и они не должны вмешиваться в дела друг друга. При такой позиции никакой диалог сегодня вообще невозможен. Во-вторых, вряд ли перспективны попытки религии и науки попросту подмять друг друга под себя. Это происходило и происходит в том случае, если, например, церковь выборочно и произвольно использует научные результаты для подтверждения своих-де вечных и незыблемых религиозных истин; или, наоборот, наука утверждает, что некоторые верные религиозные догадки прошлого получают-де четкое и однозначное истолкование лишь в рамках ее теоретических построений. При этом ученый оценивает религиозное знание в целом, как совокупность наивных верований, а церковный деятель, в свою очередь, относится к науке, как к системе ограниченного и относительного знания, перемешанного с сугубо человеческим суемудрием. От такого «диалога» ничего не выигрывают ни наука, ни религия. Здесь скорее каждая из них демонстрирует свою гордыню, а, значит, и неизбежную ограниченность.
Единственно плодотворной формой взаимодействия религии и науки является та, где обе эти важнейшие сферы духовного творчества хотя и хранят относительную автономию и не навязывают друг другу своей позиции, но с другой стороны, стремятся изнутри себя найти со-вестие и подтверждение извне приходящей вести.
При осуществлении такого взаимоуважительного диалога между наукой и религией надо четко представлять себе и черты их традиционного различия. На них полезно специально остановиться, дабы, с одной стороны, не принять за подлинный синтез механическое и искусственное смешение науки и религии, а, с другой стороны, – чтобы были понятны ключевые точки их действительно продуктивного взаимодействия и возможной интеграции, которых не было в предыдущие эпохи.
Во-первых, религия всегда имеет дело со сверхвременными и бесконечными истинами, которые как бы «свыше» открываются конечному человеческому сознанию, причем, как правило, являются в живом земном облике, будь то богочеловек Христос или Будда, обретший просветление личными усилиями и несущий весть страждущему человечеству. Иными словами, краеугольные религиозные истины предстают в виде уже сбывшегося идеала творческого устроения жизни (или совершенного бытия-по-истине), задающего эталон гармоничного и духовно восходящего индивидуального бытия для последующих поколений. Все остальные религиозные знания и символы (художественные детали культа, архитектура, орнаментика, мифологические повествования, догматические определения) являются производными от них. Недаром знаменитый богослов Афанасий Великий так вкратце выразил суть христианской религии: «Бог вочеловечился, чтобы мы обожились».
Наука, напротив, имеет дело с истинами, добываемыми самим человеком как бы «снизу» и носящими временный и относительный характер. Истины науки могут быть сугубо отвлеченными и чаще всего не требуют, в отличие от религиозных, какого-либо подтверждения личным поведением и жизнью ученого. Соответственно, истины традиционных религий, воплощенные в конкретных идеалах жизнеустроения, переживают тысячелетия; а истины науки, носящие отвлеченный характер, постоянно обновляются, причем со все возрастающей динамичностью.
Во-вторых, религиозное знание, данное в божественном откровении (Священное Писание в христианской традиции) или связанное с его истолкованием (Священное Предание в православии), всегда апеллирует к духовному авторитету, к сведущей и просветленной личности, чей духовный опыт позволяет глубоко понимать и правильно интерпретировать высшие истины. Более того, мера личного духовного совершенства (прежде всего, нравственное содержание мыслей и поступков) полностью определяет степень глубины проникновения в религиозное содержание. С этих позиций понятно, какую огромную роль играет в религии фигура Учителя, а также и то, что религиозные символы той или иной религии могут быть непонятными для непосвященных – эзотеричными.
Наука же, напротив, апеллирует к воспроизводимым эмпирическим фактам и теоретическим доказательствам, а ссылки на авторитеты являются смертельными для ее существования. Она демократична и экзотерична по определению. Ее выводы должны быть изложены на языке, однозначно понимаемом многими индивидуальными сознаниями вне зависимости от их национальной, культурной или религиозной принадлежности.
В-третьих, наука опирается на рассудочно-эмпирическое и на разумно-теоретическое мышление. В идеале – это царство строгих экспериментов, ясных логических аргументов, напряженной полемики с научными оппонентами и борьбы за безличную истину, где все неизбежные в жизни ученого эмоции, страсти, мучительные сомнения и личностные пристрастия должны, в конце концов, остаться за пределами порожденного им знания, претендующего на научность и объективность.
Религия же, как особый внерациональный тип духовного опыта, основана на другой познавательной способности. Ее чаще всего называют интуицией, и она, разумеется, присутствует и в мышлении ученого, и в обыденном сознании.
Но этот термин имеет разные, часто слишком расширенные толкования, и в них, как правило, отсутствует главное, что неявно подразумевается в любой религии, – а именно, то, что интуитивное познание приводит к истине только при одном условии: полной нравственной чистоте. Высокий моральный уровень был непременным условием в любых духовных учениях прошлого: в даосизме и конфуцианстве, в йоге и буддизме, и, разумеется, в христианстве, и это отнюдь не случайно. Судя по древним представлениям, нравственность, образно выражаясь, как бы очищает и шлифует «познавательную линзу», через которую воспринимается и преломляется все познаваемое – чем чище эта линза, тем истиннее полученное знание. Поэтому правильнее назвать эту вторую познавательную способность разумом сердца. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», – говорит Христос в Нагорной проповеди, формулируя основную максиму христианского жития; а апостол Павел уточняет, что вера, как особый тип знания, пишется «Духом Бога живого не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2Кор.,3,3).
Кроме того, в отличие от рационального познания, лишенного психологического измерения и опирающегося на сухую, а порой – и софистическую логику (которая, как известно, вполне может доказать, что «черное – это белое и наоборот»), – сердечно-интуитивное познание дает человеку опыт ни с чем не сравнимого живого непосредственного видения-переживания истины. Мы специально подчеркнули, что здесь истина эмоционально переживается; более того, высшие эмоции рассматриваются в учениях прошлого (в отличие от современной психологии) не только не как противоположные «чистому познанию» и даже мешающие ему, но напротив, – как одна из важнейших граней, аспектов интуитивного сердечного познания. Иными словами, само знание в религиозных и духовных традициях – это гораздо более объемное и многоаспектное понятие, чем в науке; оно включает синтез, своеобразный сплав интеллектуального понимания, чувства непосредственного видения истины и эмоционального ее постижения. Для иллюстрации этого можно привести простой пример: большинство людей «знают» заповедь о любви к ближнему – то есть, слышали ее, «имеют о ней информацию», и даже, возможно, могут ее рационально обосновать. Но это рациональное знание очень мало поможет им в конкретной ситуации, когда эту любовь нужно проявить на практике. Напротив, мать, оберегающая и лелеющая своего ребенка, абсолютно не нуждается в рациональном обосновании своей любви к нему. Она переживает эту любовь, как абсолютную истину – необходимость этой любви, ее возможность, ее красоту, наконец, ее соответствие самому бытию (если она сможет и захочет это высказать словами); более того, она прекрасно поймет любовь и других матерей, и возможность любви и заботы о чужих детях. Она, другими словами, знает сердцем, что означает «любить ближнего», и это именно особого рода знание, а не субъективная «эмоция». Религиозный же опыт, судя по многочисленным свидетельствам, способен дать верующему (при правильном сердечном устремлении) подобное знание-переживание самых высших истин бытия.
«Торжественно и бесшумно в поток, струившийся сквозь меня, влилось все то, что было на земле, и все, что могло быть на небе. В блаженстве, едва переносимом для человеческого сердца, я чувствовал так, будто стройные сферы, медленно вращаясь, плыли во всемирном хороводе, но сквозь меня; и все, что я мог помыслить или вообразить, охватывалось ликующим единством.
Пытаясь выразить словами переживания, подобные этому, видишь отчетливее, чем когда бы то ни было, нищету языка. Сколько раз пытался я средствами поэзии и художественной прозы передать другим то, что совершилось со мной в ту ночь. И знаю, что любая попытка, в том числе и вот эта, никогда не даст понять другому человеку ни истинного значения этого события в моей жизни, ни масштабов его, ни глубины» (Д. Андреев).
Таким образом, именно через сердечное со-вестие с высшим человек обретает подлинную веру-знание, которая воспринимается и утверждается всем его существом. Такая мудрая вера, повторим еще раз, – это ни в коем случае не дефицит рационального знания и не догматическое принятие каких-то идей и аксиом без всяких доказательств, как иногда думают. Напротив, это совершенно объективное для личности знание, как бы вливающееся (при определенных условиях) в открытые вены ее сердца («откровение»), образующее центр ее сознательно-культурной жизни и творчества в мире. «Духовный опыт, обусловливающий для нас возможность откровения, – писал в этой связи князь Е.Н. Трубецкой, – воспринимается человеком per centrum (через центр, сердцевину – лат.), – через сердце, и через сердце становится доступным всему нашему существу – и чувствам нашим, и мысли: ибо через сердце восстановляется в человеке та внутренняя связь с Богом, которая составляет сущность религии» Именно о такой сердечной вере-знании всегда, в сущности, говорили и говорят наиболее серьезные богословы и религиозные философы. Мы здесь оставляем в стороне подробное рассмотрение, в гносеологическом аспекте, этого особого рода познания, так как эта тема требует отдельного разговора (например, очень интересным представляется положение, детально развитое в учении Живой Этики, о том, что интуитивно-сердечное познание, в том числе и переживание истин религии, хотя и отличается значительно большей полнотой, убедительностью и яркостью, по сравнению с интеллектуальным познанием, но также не дает «окончательной истины» – что вполне объяснимо, так как это противоречило бы бесконечности познания. Оно постепенно развивается, давая все большую глубину постижения, и на определенной ступени синтезируется с рациональным познанием, образуя единую познавательную способность, «чувствознание») . Но нам сейчас более важно то, что сам факт существования этой формы познания и, главное, истинность (при соблюдении определенных требований) получаемого таким образом знания, зачастую на тысячелетия опережающего знание рациональное, – многократно подтверждены опытом всего человечества.
О том, что подлинное духовное откровение о высшем, а, соответственно, и знающая вера обретаются лишь через сердечное культурное творчество (через просветление и нравственное очищение сердца – его окультуривание в подлинном смысле этого слова) говорили и Максим Исповедник, и Григорий Палама, и Б. Паскаль , и П.А. Флоренский, и Л.П. Вышеславцев , и И.А. Ильин в своих многочисленных работах.
Сделаем общий вывод: подлинно верующим можно признать только такого человека, который не просто знает канонические тексты и добросовестно отправляет религиозные обряды, а который стремится, с одной стороны, в максимальной полноте познавать высшие истины религии, «настраивая сердце» и одновременно интеллектуально поверяя добытые истины; а с другой стороны – в повседневных поступках уподобляться высокому жизнеустроительному идеалу. Так, если он истинный христианин, то стремится, посильно подражая подвигу Христа, «победить мир» (Ин., 16, 33), обуздывая и изживая свои порочные страсти, и, наоборот, утверждаясь в положительных нравственных качествах.
Таким образом, наука и религия, рациональное и сердечное познание являются равно необходимыми и равно значимыми формами человеческого духовного опыта. И очень показательно, что в последней четверти XX века наблюдалось все более интенсивное и неуклонное схождение этих, казалось бы противоположных, форм постижения бытия и даже их частичная инверсия. Это – одно из свидетельств фундаментального антропокосмического поворота, происходящего в современной культуре.
Так, становится очевидным, что истины религии, будучи вечными и всеобщими, тем не менее, открываются своими новыми гранями и с новой степенью глубины в разные эпохи в разных религиозно-духовных учениях. Научное же знание, погружаясь в глубины человека и Космоса, выходит сегодня на такие уровни обобщений, что поневоле начинает «играть» на традиционных религиозных «полях», связанных с духовной жизнью и экзистенциальными проблемами человека. В этих условиях религия (в данном случае христианство) получает возможность разумно-синтетического истолкования своих вечных диалектических основоположений (например, о боговоплощении, о единстве божественной и человеческой природы в Христе, о таинствах пресуществления и воскресения, о соотношении предварительного и окончательного суда и т.д.). Для обретения человеком целостной религиозной веры, веры-знания (а значит, преодоления иррационализма слепой веры) очень важно осознание единства внешне исключающих, но по сути органически связанных друг с другом противоположностей . Недаром св. апостол Иаков говорит: «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих»(18, 6).
Важно также и то, что этические религиозные принципы (любовь к ближнему своему, бескорыстие, смирение гордыни, нестяжательство и т.д.) благодаря науке начинают истолковываться, как проявление единых фундаментальных законов бытия, которые нельзя нарушать, дабы не нанести ущерба биосфере в целом, здоровью и социальному благополучию окружающих людей, а также своему собственному здоровью. Одна из самых выдающихся психоаналитиков XX в. К. Хорни пишет: «Теперь все больше и больше признается, что действительная причина ... психических расстройств лежит в нарушениях характера». Она отмечает наиболее значимое проявление характера, ведущее к неврозам – установку на соперничество, и комментирует это с позиций глобальной оценки современной цивилизации: «Мы живем в культуре соперничества и индивидуалистичности... Оно порождает зависть к сильным, презрение к слабым, недоверие ко всем». Это способствует, по К. Хорни, формированию соответствующих черт характера – черт, которые с точки зрения морали оцениваются как негативные, а с позиций оценки психического здоровья человека – порождают неврозы. Она связывает некоторые виды неврозов с неспособностью любить, т.е. «спонтанно отдаваться другим людям, делу или идее, вместо того, чтобы в эгоцентрической манере подгребать все под себя». Э. Фромм приходит к близкому выводу: «Неврозы, по сути, это не что иное, как результат морального поражения... В большинстве случаев невротический симптом представляет собой проявление конкретного морального конфликта, а эффективность терапевтического лечения напрямую зависит от решения моральной проблемы».
Наконец, благодаря развитию кросскультурных гуманитарных исследований, начинает все более явно обнаруживаться иллюзорность противостояния мировых религий и, напротив, глубокая внутренняя связь их коренных этических идей и метафизических основоположений. Эта связь более всего проявляется в единстве нравственных идеалов всех мировых религий. Многочисленные попытки западных авторов, воспитанных в европейской культуре, интерпретировать, например, восточные религии, как морально более низкие, примитивные, лишенные, как они считают, главного принципа – любви к ближнему, при более глубоком изучении Востока оказываются несостоятельными, о чем убедительно пишут востоковеды, в частности, Т.П. Григорьева: «Одни считают христианство порождением Запада, ...другие указывают, что оно родилось на Востоке и несет на себе его печать. Но христианство – то и другое, не потому, что есть “восточное” и “западное” христианство, а потому, что такова природа Целого... И буддизм есть северный (Махаяна) и южный (Хинаяна).... Можно сопоставлять как большие регионы, культурные материки, так и малые, принцип будет тот же. Если это Закон Целого, то он всеобщ, универсален, приложим к любому случаю. Запад можно противопоставить буддийскому Востоку, но и внутри греко-христианской цивилизации есть греческая наука и есть христианская религия, есть и то, что позволяет объединить их вместе.... Если одни ставят акцент на всеобщем, едином, то другие – на индивидуальном, единичном». Стоит здесь отметить, что философско-религиозная мысль Востока изначально стояла на позиции взаимодополняемости истин всех религий. Как пишет С. Радхакришнан, «...Индийские мыслители ... считают, что каждая цивилизация вырабатывает некую божественную мысль, свойственную только ей... Все они вместе образуют живой фокус из рассеянных лучей, которые многогранное человечество отражает от рассеянного солнца». Поэтому жизнь все более обнаруживает актуальность и обоснованность призыва Свами Вивекананды в его знаменитой речи на Парламенте религий в Чикаго 27 сентября 1893 г.: «Каждый должен проникнуться учением других, не переставая культивировать свою индивидуальность ... На знамени каждой религии будет скоро начертано, невзирая на ее сопротивление: “Взаимопомощь, а не борьба. Взаимное проникновение, а не бесплодные дискуссии”» . Думается, пора и христианским мыслителям отказаться от непримиримого религиозного противостояния. Кроме того, благодаря науке православие, к примеру, имеет сегодня возможность заново открыть и оправдать свои незаслуженно забытые, а иногда и оклеветанные авторитеты, например, Оригена; а затем, возможно, найти внутри себя основания и добрую волю для принятия истин иных религиозных систем, например, того же буддизма.
В свою очередь, наука имеет ныне возможность целенаправленного принятия религиозных истин, особенно истин антропологического плана (существование иерархии творящих сознаний во Вселенной, конструктивная роль нравственного начала в познании, материальная мощь четкой мысли, позитивное терапевтическое значение сердечной молитвы и т.д.) в качестве всеобщих руководящих синтетических гипотез. Разумеется, эти гипотезы подлежат экспериментальной проверке и теоретическому научному осмыслению. Это способно, во-первых, придать новый импульс междисциплинарной интеграции научного знания, – если науки сконцентрируются на человеке, как на краеугольной эволюционной силе мирового бытия; во-вторых, заложить твердый этический фундамент научных исследований и тем самым противостоять всем разновидностям научного иррационализма, в какие бы прогрессивные «тоги» они ни рядились; и, наконец, в-третьих, вывести ученых из плоско атеистического и узко материалистического мировоззренческого тупика к более широкому и глубокому антропокосмическому мировоззрению, соответствующему нарождающейся духовно-экологической цивилизации XXI века.
В процессе такого схождения различных видов опыта – религиозного и научного – мы получаем, с одной стороны, возможность «земного» подтверждения и прояснения истин, данных с «высших небес»; а, с другой стороны, обретаем средство «небесного» синтеза имеющихся и предсказания будущих «земных» истин, не противоречащих законам целого и не разрушающих его. В качестве же гипотетического итога такого взаимоуважительного диалога науки и религии мы впервые в истории можем надеяться на жизнь в вере, не противоречащую нашему научному разуму; и на разумное познание, согласное с нашим сердцем .

[Марина]

Здравствуйте, извините, что вмешиваюсь. Было интересно почитать материалы этого семинара. Хочу немного высказаться по вопросу единства человечества и природы.
Это действительно важнейший аспект. Тот, кто это испытает хотя бы намёком, будет не способен на любую агрессию по отношению к окружению, т.к. это окружение будет ощущаться как продолжение самого себя. "Возлюби ближнего как самого себя" - это не из области идей, а из области переживания единства.

Человек, утерявший восприятие единого мира, не может к нему вернуться путём рассуждений и других ментальных операций. Возврат происходит или через непосредственное переживание (так называемый мистический опыт), которое может произойти в любой, самый прозаический момент; либо вернуться к переживанию Единства можно путем особой мистерии.

Целью учения Иисуса Христа является Царство Небесное, или внутренний мир человека. Но так как внутренний мир обычного человека – эти мир, где главной ценностью являются богатство, то его необходимо изменить.
Внутренний мир человека, желающего попасть в Царство Небесное, должен включать ценности этого Царства. Об этих ценностях и путях их достижения более всего и говорит Иисус Христос в Новом Завете.

Не только это. Есть один очень важный аспект, упускаемый из виду как христианскими апологетами (современными), так и внешними исследователями. И связан он именно с возвращением человека в состояние Единого мира (единого в Боге). Христос ощущал свое полное единство с природой, и потому назвал хлеб и вино своими плотью и кровью (вложив сюда еще и яркую символическую составляющую, речь о которой слишком длинна для данного сообщения). Мистерия Евхаристии - таинство Причастия, вокруг которого строится жизнь христианской Церкви, дарит приобщающимся состояние единого Тела, единого с Богом и единого в своих частях, о котором говорил апостол Павел. Глубокое проживание и осознание этого опыта делает человека единым и со всей природой. Можно ли найти лучшую "методику", чем та, которую дал Христос?! Он так и сказал: "Кто будет есть Плоть Мою и пить Кровь Мою, будет иметь жизнь вечную". Но понял ли кто, ЧТО Он сказал? "И отошли от Него многие из учеников после сих слов". Остались немногие, но не потому, что поняли, а потому что "к кому нам идти ? Ты имеешь глаголы Жизни вечной."
Наверное, наступает время понять.

[Владимир Чернявский]

Отделилась тема "А.Й. и Учение Е.П.Блаватской"

[gog]

Далай-лама сделал эпохальное заявление о ненужности религий
» … я всё больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще», — эти слова Далай-лама написал на своей странице в Facebook.
http://vlasti.net/news/200259

[Речник]

Кхенпо Кьосанг Ринпоче "Гибель интуиции в Европе" (запись и перевод Б.Ю. Иванова)
http://vk.com/topic-11486721_23305945

[Речник]

Д. Дж. Кхьенце

"Один мой друг из Нью-Йорка недавно прислал мне по электронной почте статью под названием «Работает ли тибетский буддизм на Западе?». Хоть первой моей реакцией и было желание сказать что-то в защиту, но должен признать, что автор статьи привел весьма несколько весомых доводов. Мне кажется бессмысленным и тщетным добавлять ещё одну точку зрения к этой очевидно бесконечной дискуссии, однако задолго до того, как современная цивилизация стала прославлять свободу слова, Будда, проявляя уважение к разумным доводам, делал особый акцент на том, чтобы мы тщательно исследовали предлагаемый им путь, а не безрассудно следовали ему.

Однако нельзя не заметить, что даже в эту, так называемую эпоху технического прогресса, слепая вера не только по-прежнему жива, но и процветает — да так, что люди жертвуют своей жизнью только потому, что какой-то священнослужитель пообещал им место в раю. Для нас важно не только воспользоваться этим правом исследовать предлагаемый путь и оценить его разумность и обоснованность — нам стоит также обратить внимание и на прилагающийся к нему культурный багаж. Насколько каждому из нас необходимо погружаться в эту культуру? Значит ли это, что западные люди начисто лишены качеств, необходимых для того, чтобы стать буддистом? Или же это как раз и есть тот самый случай, когда «гуру» должны пойти на компромиссы в своих учениях, если хотят вписать его в реалии западного мира?

Годами тибетские ламы завоевывали сердца и умы многих людей на Западе в основном благодаря глубокой мудрости Будды, которую они воплощали, но также и благодаря мягкости и весёлому, жизнерадостному нраву многих из них.

Помогает и то, что они стали вымирающим видом; ещё осталась небольшая группа подлинных мастеров, которых всегда можно использовать в качестве показательного примера. Первоначальная очарованность и страстная влюбленность уже подходят к концу; более того, некоторые западные люди начинают отчётливо осознавать, что существует большая разница между буддизмом и тибетской культурой.

С изменением социальных взглядов и отношений (не в последнюю очередь происходящим при активном участии современных средств массовой информации), усиливается и критический взгляд на публичных персон, а также растёт скептицизм по отношению к так называемому духовному пути.

Впервые, тибетцы в целом и ламы в частности оказались вынуждены отведать горьковато-сладкий вкус свободного общества. Для некоторых болезненным явилось и осознание того, что за популярность и успех надо «платить».

Также, тибетцы с явной неохотой воспринимают тот факт, что их попытки навязать другим собственное видение идеального образа жизни, не приносят особого успеха. Но, как и многие на Востоке, тибетцы до сих пор крепко держатся за все аспекты своей культуры (включая и те, без которых они могли бы прекрасно обойтись), как за единственно верный ответ на все вопросы.

И в дополнение ко всему этому, многие мастера настаивают на том, чтобы их западные последователи принимали вместе с буддизмом и весь тибетский культурный багаж. Именно этот «винегрет» из тибетской культуры и буддизма так трудно переварить многим людям на Западе.

Даже основа буддийского учения, такая как прибежище, воспринимается сейчас в теистическом ключе, по причине её неадекватного объяснения. Когда мы произносим молитву «Я принимаю прибежище в Будде», мы едва ли осознаём (а следовательно упускаем из виду) самое главное — понимание того, что изначальная природа каждого из нас — будда. После вышесказанного, стоит ли удивляться тому, что автор статьи относится к Гуру и к Сангхе, как к «захватчикам», а не как к освободителям.

Поскольку роль лам заключается в том, чтобы нести Дхарму на Запад, они обладают б0льшими обязательствами перед учением, чем западные ученики, которые заинтересованы в Дхарме, но пока не знакомы с ней. Но вместо того, чтобы делать учение доступным, тибетцы воздвигли перед западными людьми огромный барьер, созданный из комплекса собственного превосходства в сочетании с тотальным отсутствием «уважения» к западным людям и недостатком адекватного интереса к западному образу мышления.

Классическая буддийская аналогия пациента, доктора и предписанного лечения гласит, что для пациентов с различными проблемами доктора должны использовать разные виды лечения. Тем не менее, если тибетские ламы высмеивают культуру и привычки своих западных учеников, считая их изучение «никчёмным занятием и пустой тратой времени», то, как же тогда выписанное ими лекарство сможет помочь пациенту? Неужели они действительно полагают, что западным людям нужно давать те же самые учения, что и неграмотным тибетским кочевникам?

Подобное отсутствие уважения по отношению к западной цивилизации у тибетцев не является каким-то «нововведением»; у них уже давно сложилось твёрдое убеждение в том, что люди Запада — варвары. Даже до 1959 года многим желающим посетить Тибет было отказано во въезде только потому, что они — иностранцы. Некоторые могут обвинять тибетцев в потере страны из-за их гипертрофированной ксенофобии, пренебрежения и отвержения всего иноземного как противного их пониманию «святости и чистоты».

Но, даже не смотря на это, многие западные люди оказываются очарованы тибетским гостеприимством, вежливостью и дружелюбием, совсем не подозревая о том, что все это вызвано скорее социальными условностями, нежели искренностью. За большинством таких улыбающихся лиц скрывается подлинный мотив — вы человек с Запада. Некоторые вполне искренние на поверхности улыбки могут быть вызваны тем, что в вас видят потенциального спонсора или надеются на вашу помощь в получении американской грин-карты.

Невозможно оставить без внимания и высказывание автора о том, что «жалобы лам настолько знакомы, что невольно вызывают зевоту». Помимо того, что тибетцы считают западных последователей Дхармы «поверхностными и изменчивыми», они ещё видят в их подходе лишь желание перепробовать всё на вкус, «потрогать водичку»; при этом тибетцы забывают то, что подобное критически-исследовательское отношение поощрял в своих последователях сам Будда. Чем глубже вы будете изучать буддизм, тем больше вам будет раскрываться его величие.

Само навешивание тибетцами ярлыка «материалисты» на западных людей довольно-таки смешно, потому что погоня за материальными благами стала одним из высших приоритетов среди тибетцев в целом и некоторых лам в частности. Большие тибетские поселения в Индии соперничают между собой во всём, начиная с состязаний в постройке огромных монастырей и заканчивая приобретением самых последних, престижнейших марок автомобилей.

Если бы иные высокие ламы решились вдруг продать свои золотые и серебряные подстаканники, то можно было бы в течение многих дней прокормить сотни голодающих жителей Эфиопии.

Тибетцы действительно думают, что западные люди занимаются «Дхарма-шопингом» и не способны держать в тайне тантрические учения; но как можно их в этом обвинять, если «сами ламы превратили Дхарму в бродячее шоу», включая такие элементы как гастрольные турне монахов-построителей песочных мандал и трупп танцующих лам.

Чем раньше мы раскроем и осознаем все эти изъяны тибетцев, тем лучше. Иначе наши иллюзии могут потерпеть крах, что в дальнейшем может послужить причиной для отказа от Дхармы. Но выявить эти изъяны не так-то просто. Опыт лицемерия, нарабатывавшийся поколениями, делает лам весьма утончёнными и искушёнными в отношениях с миром.

Ярким примером этого служит то, сколько западных людей попалось на почти раздражающее театральное действо личной скромности лам, практически не видя их ожёсточенной закулисной борьбы за право занять более высокий трон. Доходило до того, что некоторые ламы желали занять место на том же самом уровне или даже выше, чем трон их учителя.

Всё это маневрирование приобретает особенный драматизм, когда речь заходит о большом скоплении народа, и достигает своего апогея в том случае, если в собрании присутствуют крупные доноры, особенно из Тайваня, которые, похоже, судят о величии лам исключительно по их рангу в иерархии или пышности их титула.

Образ Гаутамы с чашей для подаяния, скромно бредущего босиком по пыльным улицам Магады, кажется сейчас уже простым мифом из далёкого прошлого. Влияние и доминирование лам в Тибете не только «ослабило» многие светские аспекты тибетской жизни, такие как искусство, музыка и литература, к которым ламы не проявляли особого интереса, но, в некоторых случаях, привело и к деградации самой Дхармы.

Если бы не основополагающий нетеистический дух буддизма, то, вполне возможно, правление иных узколобых лам, было бы столь же тираническим, как режим Талибана в Афганистане.

Несмотря на заявления о своём экуменистическом и внесектарном подходе, многие ламы на деле поддерживают сектантство, собственнически карауля своих тибетских учеников и не поощряя их обучение в других школах/традициях.

Конечно, у них существует удобное объяснение: если ученики будут это делать, то могут сильно запутаться. Именно поэтому, тибетские ученики одной школы не имеют абсолютно никакого представления о других традициях, что, однако, нисколько не мешает им пренебрежительно отзываться о них.

Мало того, что ламы проделывают это с тибетцами, они также «натаскивают» западных учеников для этой сектантской игры, добиваясь в этом шокирующего успеха.

Они также ревниво охраняют свои Дхарма-центры на Западе, хотя многие из этих центров являются всего-навсего средством финансовой поддержки самих лам и их родных монастырей на Востоке. Помощь западным ученикам, которые искренне изучают Дхарму или облегчение процесса их обучения, похоже, не являются для них приоритетными.

Итак, «сработает» ли когда-нибудь тибетский буддизм на «варварском» Западе? Конечно, да. Тот факт, что буддизм был импортирован и расцвел в варварском Тибете, доказывает то, что, несмотря на скверное поведение его отдельных представителей и чуждую культуру, буддизм может и всё ещё работает для любых национальностей, полов, сословий и культурных традиций. И, по меньшей мере, немудро выбраковывать буддизм, что автор, похоже, попытался сделать, из-за одного лишь дурного поведения некоторых тибетцев или из-за их образа жизни, кажущегося «сложным и колоритным».

Важно помнить, что понадобилось много десятилетий и поколений отваги и преданности, чтобы принести и укоренить буддизм среди тибетцев. Почему мы ждем, что на Западе это пройдет как-то иначе?

Более того, оценивать значимость Дхармы с материалистической точки зрения или судить о ней с надменным высокомерием так называемого объективного взгляда опасно. Никто не подвергает сомнению, что самолеты летают и корабли не тонут, но кто может с достоверностью утверждать, является ли человек просветлённым или нет?

Точно так же нужно с осторожностью сравнивать и разные социальные системы. Комментарий автора о том, что «система социального устройства и народовластия в США более развита по сравнению с системой правления во времена царя Трисонга Деуцена», является несообразным.

Пройдут века со времён его правления в Тибете, прежде чем колонизаторы в США приступят к уничтожению тысяч индейцев — коренных жителей Америки, — какое уж тут «народовластие». Напротив, царь Трисонг прекрасно понимал социальную значимость буддизма.

Он принёс его в Тибет из Индии, из страны, с которой у Тибета было мало общего, вопреки бесчисленным трудностям, таким как откровенная враждебность любящей жертвоприношения религии бон. Если бы не его инициатива, Тибет бы принял кровожадные традиции местных племён или попал бы под влияние цивилизации угоднического конфуцианства из соседнего Китая.

К тому же, автор явно заблуждается, утверждая, что Запад «очень хорошо понимает, что значит быть бодхисаттвой», сравнивая это с таким понятиями как «филантропия», «гуманизм» или «социальное служение».

Устремление бодхисаттвы выходит за пределы простого сочувствия к нуждающимся и беспомощным существам. Обладание таким видом сострадания неизбежно приводит к тому, что человек становится со-зависимым, неуверенным в себе, и, неминуемо, эгоистичным, поскольку начинает оценивать себя через призму того, в какой степени ему удалось помочь другим. Напротив, бодхисаттвы не привязаны к своему служению, акту помощи или её результату. Их цель в том, чтобы освобождать существ из плена бытия и мифа о свободе.

Поэтому резонно задаться вопросом, как должен вести себя бодхисаттва? Мягко? Умиротворённо? Скромно? Аскетично? Легко порицать «материалистичные» проступки лам, но, хотите верьте — хотите нет, ещё легче стать жертвой их напускной добродетельной простоты. Вот такое лицемерие царит на всеобщем маскараде.

Я и сам зачастую в полной мере ощущаю собственное лицемерие, поскольку, легко могу самого себя счесть именно таким типом ламы, который разочаровал автора. Несмотря на то, что я написал всё это, я знаю, что не откажусь ни от одного из моих «бонусов», будь то высокий трон, дорогая модельная обувь или те 49 роллс-ройсов, которые мне, может быть, кто-нибудь когда-нибудь подарит.

Кому-то может показаться кощунством и проявлением испорченности, когда ламы, декларирующие отречение от мирских благ, купаются в роскоши и наслаждаются любыми возможными привилегиями. Точно также не укладывается в голове ситуация, когда вроде бы сострадательные и искусные мастера проявляют себя как тираны и ограниченные люди.

Но нужно знать, что кажущаяся столь непритязательной жизнь в простоте также может быть обманчива. Звучит иронично, но как один не хочет отказаться от жизненных благ, так и другой начинает сильно волноваться, боясь утратить тщательно поддерживаемый имидж простого аскета-бессребреника и беззаботного парня безумной мудрости.

Не правда ли, горько и больно видеть то, как кто-то воздерживается от мирских удовольствий исключительно ради поддержания имиджа скромности и простоты? Такой человек не только не прогрессирует на духовном пути, но и лишает себя массы удовольствий жизни в миру. Тем не менее, мы не должны осуждать некоторых лам или практикующих, которые кажутся нам излишне «мирскими» созданиями, но которые в деле помощи другим существам проявляют минимум эгоизма или демонстрируют полное его отсутствие.

Мы должны почитать и стремиться развить в себе их абсолютное безразличие к чужому мнению, такому как восхваление их простоты или порицание поглощенности земными заботами, и к тому, удастся ли им, благодаря своей скромности, обрести учеников или же придётся потерять их, по причине своего предосудительного поведения. Как минимум, мы должны восхищаться отсутствием в них лицемерия и притворства.

Сам я, в отличие от них, далёк от преодоления в себе этого лицемерия ложной скромности и достижения подлинного беспристрастия. Для меня, отречение, скромность и невовлечённость в мирские заботы до сих пор являются основополагающими ориентирами на моём духовном пути, но не потому, что я осознал тщетность и суетность мирской жизни, а только лишь потому, что я — «тибетский буддийский лама», и это, по мнению общества, как раз и есть то, как должен вести себя настоящий лама.

И, кажется, что меня всё ещё волнует то, что думают окружающие люди. Однако, сколько бы мы ни судили и ни оценивали — всё это впустую. Я вовсе не утверждаю, что вынесение подобных суждений — аморально или «не политкорректно», просто любое суждение по природе своей — субъективно".

- - - - - - - - - - - - -

Д. Дж. Кхьенце

Статья из журнала “Dharma Dhrishti, The Dharma Point of view”, © 2009 Mindrolling International.

[Речник]

02:15 pm - Обстоятельства и осознанность
Обстоятельства и осознанность
(к недавнему разговору с Т.В.)

Одна из моих первых буддистских учителей, австралийская монахиня, всегда говорила, что у неё есть только одно желание: чтоб в следующей жизни она стала буддистской монахиней, когда ей исполнится 7 лет.

Тибетские дети попадают в монастырь обычно в 7 лет. Очень редко, но случается, когда ребёнок в 2-3 года начинает вдруг распевать по ночам буддистские мантры, а к 5ти годам заявляет, что в прошлой жизни был монахом и в этой жизни намерен пойти тем же путём. Таких случаев, может быть, один на тысячу. Обычно история гораздо банальней – у семьи нет денег, чтоб прокормить своих детей, а в монастыре они получают не только еду и кров, но и образование. В 21 год у молодого монаха есть право выбрать остаться в монастыре, а значит учиться дальше ещё лет 20 до получения сана и статуса учителя, либо уйти в Мир. По факту же уйти могут лишь те, у кого в Миру есть серьёзная финансовая поддержка. Молодые люди, прожившие всю жизнь в монастыре, как правило, ко внешнему миру не готовы. У них нет профессии, родственников либо нет, либо они бедствуют, они не знают, как ТАМ всё устроено и работает . И теперь один из тысячи решается на такой уход в «никуда».
http://chaika-stal.livejournal.com/20703.html

[gog]

Больше половины россиян полагаются на бога в повседневной жизни, сообщает ВЦИОМ https://t.co/fSLovdyaPP

[Swark]

Надпись на могильной плите: "Здесь лежит атеист, одет красиво, а идти некуда".

[gog]

Сообщение от Swark

Надпись на могильной плите: "Здесь лежит атеист, одет красиво, а идти некуда".

Глупые. Трагедия не в том что ".............атеист красиво одетый лежит......." а в хоромах живущих попах

[gog]

Сообщение от Swark

Надпись на могильной плите: "Здесь лежит атеист, одет красиво, а идти некуда".

Совесть надо иметь! Кто из нынешних миллиардеров или миллионеров не ходит в церковь ?

[Nyrh]

Сообщение от gog

Далай-лама сделал эпохальное заявление о ненужности религий

Если сказать "духовность", то набегут 100500 потенциальных сектантов. Но, если сказать "знание", пришедших будет, пока, очень мало. "Много званых, но мало избранных." Это у меня результат размышлений над словами о том, что гностики и были настоящими христианами. Но тогда было время религии и понятие "знание" имело несколько иное содержание, чем в наше время. Сейчас для нас есть "знание" и "Знание". И тот кто поймет как они связаны, войдёт в Новый Мир. И никак иначе. Не всем нравится роман "Две жизни", но процитирую: "Чудес не бывает, а есть та или иная степень знания".

[Владимир Чернявский]

Сообщение от gog

Глупые. Трагедия не в том что ".............атеист красиво одетый лежит......." а в хоромах живущих попах

Есть интересная закономерность, что антирелигиозные выпады особенно сильны в Страстную пятницу. Как думаете с научной точки зрения - почему так происходит?
И, кстати, а если поп едва сводит концы с концами и при этом имеет семерых детей и работает без выходных?

[glory]

Сообщение от Владимир Чернявский

Есть интересная закономерность, что антирелигиозные выпады особенно сильны в Страстную пятницу. Как думаете с научной точки зрения - почему так происходит?

Активизация тьмы почти всегда происходит в самые светлые дни, праздники и в приближении к ним. Напряжение одного полюса… активизирует противоположный…
«1969 г. 184. (Март 24). Наш Праздник, День объединения всех сил Света и всех его сотрудников, Праздник Владык! Напрягается светоносная сеть Света, и напрягается тьма в противодействии. К Фокусу Единого Света устремление нагнетается сознательно.»

[gog]

Сообщение от Владимир Чернявский

Как думаете с научной точки зрения - почему так происходит?
И, кстати, а если поп едва сводит концы с концами и при этом имеет семерых детей и работает без выходных?

,

Есть интересная закономерность, что антирелигиозные выпады особенно сильны в Страстную пятницу.

Это такая примета? Ну,ну.
Ну так не все ".............атеист красиво одетый лежит......." . не кажется вам что упрек не справедлив?

[Владимир Чернявский]

Сообщение от gog

,

Это такая примета? Ну,ну.
Ну так не все ".............атеист красиво одетый лежит......." . не кажется вам что упрек не справедлив?

Наблюдение такое, неоднократно подтвержденное.

[gog]

Сообщение от Владимир Чернявский

Наблюдение такое, неоднократно подтвержденное.

Сочувствую.Бедняжки

[Владимир Чернявский]

Сообщение от gog

Сочувствую.Бедняжки

:15.04.1949 Е.И.Рерих – Б.Боллингу Пишу Вам в самый сокровенный день – «страстную пятницу». Две тысячи лет назад в этот день человечество узрело свой рок и Спасение. Четырнадцать лет назад в ту же самую дату в Белом Доме был подписан Пакт Рериха всеми американскими республиками.

[gog]

Сообщение от Владимир Чернявский

Стало быть уличили меня в сатанизме.

[Владимир Чернявский]

Сообщение от gog

Стало быть уличили меня в сатанизме.

Думаю, хотя бы повод для размышлений.