Парацельс

[крайний]

Получить средство к исцелению

Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист (Франция), главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ»

Говорят ведь, что характер человека – его судьба. А еще говорят, что даже имя определяет характер. Ерунда, конечно, но вот говорят...
Какую судьбу вообразить человеку с именем Филиппус Ауреолус Теофрастус Бомбастус фон Гогенхейм? Человеку, разделившему эпоху с Лютером и Коперником, когда вся предыдущая незыблемость мира дрогнула, пошатнулась и вдруг впервые показалось, что не только «она» вертится, но и все вокруг вращается – сферы небесные и сферы земные.Человеку, спустя века вдохновившему Гете на «Фауста», впечатлившему Лейбница и Юнга, оставившему огромное количество печатных работ, но ни одного манускрипта, и зачавшему неиссякаемость устных легенд, самая поразительная из которых утверждает, что он вылечил от безумия женщину, которую любил.
Впрочем, имя себе он придумал сам – Парацельс. Цельсa искренне почитал, на него равнялся, за ним тянулся и его превзошел. Вообще, он использовал понятие «приближения» («para») в двух самых знаменитых своих работах – «Paragranum» и «Paramirum» – трактатах о «невидимых болезнях». А все самое важное по сути медицины и философии подробно изложил в интереснейшем творении – «Великая астрономия, или Философия истинных мудрецов».

Все, что о нем писано-переписано, переснято и переврато, витиевато пересказывает бесконечные интерпретации понятий «целитель», «философ», «алхимик». Читай: секрет, запрет и вечная тайна, которую, собственно, не так уж и хотелось разгадать, потому что с ней интереснее.
На самом деле, о жизни его вне скитаний, кроме нескольких конкретных оседлых лет, зафиксированных официальной перепиской, известно очень немного и весьма неточно. Так что додумывать можно бесконечно и главное – бездоказательно.
Как бездоказательно можно вычислять точное количество стран, которые он посетил, и людей, с которыми общался, перенимая опыт и знания. От именитых специалистов до безвестных бродяг-самоучек, лекарей, знахарей, цыган, повивальных бабок и еще многих и многих других, с непритязательной или с совсем темной репутацией.
Он настолько упорно и открыто предпочитал «грубую практику» рафинированной теории, что одним этим вызывал прямо-таки гнойное недовольство ученых собратьев. Hа ядовитые нападки отвечал сам, по каждому конкретному пункту. Письменно отвечал и очень толково.
Его обвиняют в том, что своей деятельностью он вредит работе аптекарей, мешая этим труженикам плацебо сбывать товар. Для справки: он, например, первый доказал бесполезность лечения сифилиса настойками из гваякового дерева и открыто противился употреблению малодейственных и совершенно бесполезных препаратов.
Вообще категорически и героически сопротивлялся чрезмерному медикаментозному воздействию на организм, предпочитая выискивать симптомы сокрытых причин тех самых «невидимых болезней», которые можно и нужно учиться лечить без помощи универсальных пустышек-имитаций.
Он отвечает: «Меня упрекают в том, что предписанные мною лекарства не содержат по сорок или шестьдесят компонентов, что рекомендации мои слишком редки, коротки и не позволяют аптекарям пополнять доходы, освобождаясь от накопленного товара. Но посудите сами: я кому давал клятву – аптекарю, чтобы здравствовала его аптекарская лавка, или больному, чтобы он выздоровел, благодаря нужному воздействию?»
Его пытаются унизить, называя вульгарным «врачевателем-костоправом» – наименованиями, которыми в те времена с презрением третировали само понятие практической хирургии, в отличие от общепринятой «медицинской схоластики». Он нисколько этим не смущается и гордится лишь результатами своего труда.
Его обвиняют в том, что он употребляет новые медицинские термины и преподает свое искусство на разговорном немецком вместо традиционной латыни.
Он отвечает: «Как могу я использовать старые слова, которые никоим образом не называют корни возникновения болезней? Они всего лишь клички, не соответствующие истине...»
Его упрекают даже в «чрезмерных путешествиях», не позволяющих знаниям накопиться и осесть.
Он отвечает: «Никто не найдет учителя у себя дома, a наставника – за печкой. Искусства не вмещаются в единого человека, в едином месте; следует искать, путешествуя и открывая их там, где они есть».
Eму сходило с рук, несмотря на неслыханно смелые для эпохи заявления. В «Великой астрономии» в общую систему знаний он включает «проклятые науки»: пытается реабилитировать магию и некромантию, утверждая, что когда-то очень давно на Востоке они были «настоящими природными учениями», но деградировали по вине людской и не без дьявольской помощи.
Маги сделались колдунами, лекари – убийцами. А изначально было совсем по-другому: Царица Савская почитала Соломонову мудрость. Волхвы ходили в Вифлеем...
Он утверждает, что магия, как и медицина, создана Творцом, и согласно воле Божией, все науки должны неуклонно развиваться до скончания времен. Что природа – та самая сила, которой Творец доверил управление вещами земными и человеком – всем в человеке, кроме того, что имеет отношение к спасению души.
Он писал, что природа содержит в себе семена всех вещей и распределяет их согласно Божьему умыслу. Святой Дух сеет дары, от которых нам следует добиваться плодов, для вечности.
А природа лишь дает все необходимое для нашего земного существования. В отличие от Святого Духа, природа одинаково производит добро и зло. В одной упаковке выдает болезни и лекарства. Не является слепой силой, но знает сама себя и ведает что творит. И позволяет увидеть и понять замысел Божий тому, кто правильно ищет, кто старается увидеть и понять.
Бог посылает болезни посредством природы и вместе с ними создает лекарей, способных их излечить. А лекари бывают «истинные и фальшивые» – так считал Парацельс. Истинные – те, кого вызвал к призванию Святой Дух или сама природа, и кого она неустанно обучает, если только они остаются этому призванию верны, берегут честь и не роняют достоинства врачевателя.
Кто угодно лечить не может: недостаточно «любить медицину», нужно быть избранным Высшею волею – к негодованию многих утверждал Парацельс. Каждый из нас предназначен для какой-либо работы, искусства, науки, которым следует посвятить свое земное существование.
Предназначение это определено природой, которая, в свою очередь, только следует воле собственного Творца, выполняя план, согласно которому в те или иные времена потребуется определенное количество строителей, воинов, поэтов, кузнецов, астрономов или врачевателей. Такой вот интересный numerus clausus. Такая огорчительная квота.
Истинных врачевателей будет создано строго определенное число, утверждал Парацельс. Всех остальных – тоже. Ни одним больше, ни одним меньше. Как ни печально, но следует постоянно сверяться с действительностью: проверять, все ли на своих местах, от всех ли толк. А это всегда так огорчительно, неприятно и жестоко...
Кстати, количество святых равно предусмотрено, согласно обстоятельствам...
Многим уже и тогда не нравилось, а он вот вызывал огонь на себя и получал сполна. Еле успевал защищаться и работать, работать, работать...
Его выводила и хранила какая-то удивительная кривая судьба. Такая же громоздкая и немного нелепая, как назначенное ему с рождения имя – Филиппус Ауреолус Теофрастус Бомбастус...
Ему сходило с рук, потому что он лечил. Там, где традиционные лекари и философы захлебывались в благообразии схоластики и торговали мнимыми утешениями – он лечил. Oдновременно много искал и еще больше думал. Что-то понял, о чем-то догадывался, где-то ошибался. Но рук, как говорится, «не покладал» до самого ужасного и нелепого, такого преждевременного конца.
И кроме очень конкретных, ощутимо полезных достижений в области медицины, он оставил не менее важные отметины в не менее важной для человечества области – философии. Подзаголовком к его «Великой астрономии» стоит «Ключ к тайнам большого и малого миров».
Даже не читавшим видится возможность существования миров больших и малых, хороших и разных, которые каждый, даже не читавший, со своего насиженного или еще не обретенного места может попытаться найти и познать.
На всякий случай для особо истерзанных сомнением уточню: никаких нравоучений, аллегорий или случайных совпадений с другим, нежели конкретно проименованным персонажeм, в тексте не имеется. Один ненавязчивый совет есть, из-под личного пера главного героя:
«Лекарства созданы Богом, но не приготовлены им в совершенном виде... То, что видимо глазу, не есть лекарство. Глаз видит лишь сплавы. Следyeт очистить суть от шлаков и окалины, чтобы получить средство к излечению...»

Источник