И, слывя знатоком чего-то Возвышенного и загадочного, Он знал, что его работа - Производить впечатленье То ли професора музыки, То ли поэта упадочного, То ли сфинкса, на чьи вопросы Не ответив, умрет поколенье.
Обожанье он брал, как взятку, За все - за седые кудри, За кашель, за остроумье Парадоксов, за желчи пламя, И за бархатную крылатку, И за то, что мозги он пудрил, Предсказуя, как Нострадамус, Все, чтов жизни случится с вами.
И, взглянув на мои пятнадцать, Он сказал мне, что я - скрипачка И что нечего сомневаться - Я прославлюсь на полвселенной: Денег - тачка, поклонников - пачка, В тридцать лет я умру от сердца, И останется на пластинках Мой талант необыкновенный.
Ох, я стала над ним смеяться, Потому что была подросток,- В этом возрасте не боятся Надерзить правотой обидной! Нет, сказала я, не скрипачкой, А поэтом я буду просто, И от злости он чуть не лопнул, Хоть и был человек солидный!
Но слывя знатоком чего-то, Идеального и астрального, Надо помнить, что эта работа - Производить впечатленье - Называется фармазонством, А у подростка нормального Нюх на это дело породистый, Как на всякое растленье.
И тогда мой факир набросил Свою бархатную крылатку! И все то, что в любви мне будет, Он предрек, изчезая в тучах. Завела бы тогда я скрипку!.. Порвала бы тогда тетрадку!.. Ведь последнее предсказанье Было из наихудших!
И оно совпало случайно С грубой силою обстоятельств, И оно случайно совпало С нежной силою обольщений. И предстало оно случайно Не последним из доказательств, Что поэзия - планом выше И что сила ее священней!
У тобі грає циганська музика, якесь безкінечне радіо, У твоєму голосі — неіснуючі материки, на яких живуть кочові племена. Вісім демонів рвуться тобі з очей, аби повизбирувати Пахучі зернята кави, аби станцювати навколо вогнища. Між твого волосся надимаються паруси, дерев’яні щогли, Скриплять старі велосипедні колеса, із твоїх губ Можна збирати пісок і водорості, луску риби і древні монети. У твоїх руках — старовинні мапи і кольорові метелики, Фрукти й індійські прянощі, браслети зі слонової кістки. Серце твоє — сурма на замковій вежі, опівнічні лови, погоні, Сотні свічок, канделябри і мідні бильця королівського ложа. Шкіра твоя — дзеркала, оксамит і олія зелених оливок, Персики й сливи, налиті сонцем, вино із потрісканих амфор. Дотик твій вартий битви, пісні або молитви, лиш на гірських Вершинах квіти подібні знайдеш, сни маєш сплетені з хвої, Вітру і ніжних обіймів.
Не жди приказа! Не сиди, Ссылаясь на покой! Вперед! Сквозь ветры и дожди И вьюги волчий вой! Оставь удобства и уют — Пока ты молод — в путь! Когда отходную споют, Успеешь отдохнуть! Будь честен, смел, не замечай Насмешек и помех. А будешь старшим — отвечай Не за себя — за всех! Тот, кто ошибок не имел, — В безделии зачах — Он груза жизни не посмел Примерить на плечах! Каков бы ни был твой удел — Удачен или плох, Все ж помни: меру твоих дел Оценит только Бог!
Когда ты в бриллиантах и шелках, Друзья тебя качают на руках. Когда ты покупаешь им вино, Они с тобой смеются заодно…
Ты делаешь подарки, к ним спешишь. Волнуешься и дружбой дорожишь. Приходишь, помогаешь им в беде… Ты плачешь… А друзья сегодня где?
Когда не в бриллиантах, а в долгах… Когда не над землёю, а в ногах, То присмотрись, кто рядышком с тобой, Вот это друг, подаренный судьбой.
А те, кто хохотали в унисон И тратили с тобою миллион, Сегодня будут также хохотать, С твоим врагом, тебя же обсуждать…
У радости всегда друзей полно. Но в тот момент, когда в душе темно, Из десяти останется один, Кто рядышком без выгодных причин,
А потому что в нём душа живёт, Которая, без слов тебя поймёт. А остальных отшей, ведь их душа Не стоит, к сожаленью, ни гроша.
Не трать себя на всех, а посмотри, В ком солнце не снаружи, а внутри. Запомни, не бывает сто друзей, Но есть один, кто этих ста – верней…
Ирина Самарина-Лабиринт
__________________ «Каждый человек – алмаз, который может очистить себя. В той мере, в какой он очищен, через него светит вечный свет. Стало быть, дело человека – не стараться светить, но стараться очищать себя» (Лев Толстой).