Сказки для Мессии

[ecolog]

Интервью З. Душковой газете “Рост”. 15.01.2004, г. Новосибирск

Мною написано более сорока книг, две из которых — книги сказок. Это "Сказки для Мессии" и "Сказки, которые растут вместе с нами". Впервые в своём творчестве я коснулась темы детского восприятия мира в книге "77 Жемчужин, сияющих на чётках Времени", — это были "Урок Настроения" и "Урок Верности". Взглянуть глазами ребёнка на мир взрослых людей часто бывает очень больно, особенно когда ты смотришь сквозь зарешеченное окно детского дома ("Урок Очищения").
Я рано лишилась родителей, и в какой-то мере их роль (в плане моего воспитания) на себя взяли две книги: одна называлась "В мире мудрых мыслей", другая — "Книга юного полководца". На протяжении многих лет они мне помогали мудрым советом и учили побеждать в любых ситуациях.
И мне, знающей о том, как часто многие дети испытывают чувство сиротства даже при наличии живых родителей, — которые недостаточно их любят, часто бросают или, хуже того, истязают, — хотелось вооружить маленькие сердца самым мощным оружием — Любовью. Любовь включает в себя и милосердие, и понимание, и сострадание, и сотни иных позитивных качеств, которые делают человека существом, не знающим чувства агрессивности, мстительности и озлобленности на весь мир.
Сказки — это первые спутники ребёнка, первые поводыри на тернистых тропах жизни. Они могут вести к Свету, Добру, Всемилосердной Любви, а могут и завести в тупик, если их персонажи представлены пожирающими друг друга монстрами. И если каждая книжная строка наполняется ужасом, то это приводит только к нарушению психики маленького ребёнка, вырабатывает рабское чувство преклонения перед грубой физической силой. В моих сказках герои побеждают только Любовью.
Что, в Вашем понимании, должна нести в себе сказка, кроме того, что это "намёк, добру молодцу урок"?
Сказка — это своеобразный Кодекс Жизни, Свод Законов, сообразно которым следует поступать маленькому законопослушному гражданину Сказочного Царства, чтобы иметь возможность перенести все светоносные накопления души в свою взрослую жизнь. Добрая сказка всегда должна нести в себе дух героизма и всепобеждающего начала, но не ценою жестокого уничтожения другого а силою волшебного преображающего воздействия Добра.
Герои моих сказок не убивают посредством оружия и не мстят "око за око" и "зуб за зуб", — напротив, они "пеленают" своих врагов токами сострадания, как мать бережно окутывает силою Любви дитя неразумное, которое не ведает, что творит. И в этом видится урок и наставление для маленького человека, который может стать добрым молодцем, неустанно взращивая в себе силу Добра.
В чём секрет настоящей сказки? Можно ли её разложить на элементы?
Огромное количество составных элементов может быть вычленено в рамках одного сказочного повествования. И это уже проделано некоторыми специалистами по фольклористике, разложившими на составные элементы "Сказку о добром мальчике" и "Сказку о бедном пастухе". Но это, может быть, более интересно для исследователей. В частности, японский исследователь русских сказок профессор Накамура слушал запись этих сказок, сейчас изучает книгу "Сказки для Мессии" и считает возможным включить её в учебный курс для студентов' университета, изучающих русский язык и литературу. "Сказки" используются уже доктором Малвия в процессе обучения студентов в Департаменте русского языка университета города Чандигарха в Индии.
Практика показывает, что тексты данных сказок затрагивают души не только детей., но и взрослых, которые, как правило, в какой-то степени остаются теми же детьми, верящими в торжество Добра. Думаю, что и секрет сказки следует искать в этом направлении, и уверена в том, что настоящей сказкой можно назвать только ту, где проявлена всепобеждающая сила Любви и Сострадания.
И всё же в сказке должна оставаться некая тайна. Она будет с годами проявляться нашему взору благодаря тем героям-попутчикам, которые ведут нас с ранних детских лет, пронизывая духом победоносного восхождения к вершинам постижения новых тайн, которые всё же останутся не разгаданными до конца, ибо Тайною все миры держатся.
Слово лечит и калечит... Не только книги влияют на формирование сознания, а также и фильмы, картины, скульптуры... Как Вы относитесь к современным бестселлерам (в частности, к книгам Донцовой, Устиновой), к таким фильмам, как "Бригада", к телепередаче "Окна" и ей подобным?
Вы правы, слово и лечит и калечит. Оно может послужить бальзамом для ран или ядом, в зависимости от того, что мы в него вложили: токи добра или токи зла.
Тело человеческое может угаснуть, не получая пищи или питаясь той, что смердит, источая трупный запах. Так и душа наша, подобно нежному цветку, лишённому влаги, постепенно "усыхает", не зная слов любви и признания. И глаз человеческий слепнет, годами оставаясь в темнице без солнечного света и красок жизни. Так и нашему оку сердечному, пребывающему в тисках мрачного плотного мира, требуется своя пища, состоящая из токов высочайшей чистоты и божественной красоты.
И часто именно слово может подарить нам крылья, вернуть утраченные мечты и собрать осколки разбитых надежд. И в этом добрыми помощниками могут быть книги, различные произведения искусства и т.д.
Каждый имеет право выбрать то, что ему ближе всего, и не все, имеющие крылья, испытывают жажду высоты, где разлиты токи целомудренной чистоты; грифы, к примеру, питаются падалью, и укорять их за то, что их не интересует свежая пища, — бессмысленно, ибо так устроена их природа: питаться мертвечиной.
Трудно выразить своё отношение к современным бестселлерам, так как читать их нет времени, так же как и смотреть различные телепередачи, — в основном ограничиваюсь просмотром новостей. Сцены насилия и кровопролития для меня совершенно неприемлемы. Если в книгах-бестселлерах есть позитивное начало и всё же силы добра торжествуют над силами зла, это может быть полезно в плане становления личности, но опять же, повторяю, для меня не может быть героем тот, кто идёт по трупам...
Формирование сознания людей — дело крайне тяжкое и часто неблагодарное. Мы видим на исторических примерах, как поступали люди с великими подвижниками. И здесь, подобно гладиатору, обратившись вместо Цезаря к Сознанию человеческому, остаётся произнести: "Идущий на смерть приветствует тебя". И как бы кто ни относился к моим произведениям, но в них я хочу донести единственное — признание в Любви каждому ребёнку, лишённому тепла, которое он заслуживает, каким бы он ни был. Я хочу сказать ему о том, что он родился для того, чтобы спасти этот мир!
Земля и Небо дали жизнь ребёнку, а любовь подобных родителей — вечна. И пусть каждый, кто имеет детей или готовится их принять, знает о том, что каждое дитя — это маленькая вселенная, от доброй силы которой зависит возрождение всего мира.
И эту вселенную надо взращивать, как любой цветок, окутывая токами Любви и Добра. Тогда жизнь наша станет Сказочной, и волшебное Царство Любви раскинется в пределах нашей бескрайней страны, которой многие философы и мыслители, такие как П.Я. Чаадаев, Н.А. Бердяев и другие, отводили мессианскую роль.
"Сказки для Мессии" написаны не "на сон грядущий", но на пробуждение, — на пробуждение ответственности родителей перед детьми и об ответственности детей — перед завтрашним днём всего мира, которым им предстоит править, пребывая в роли Поводырей, в роли Героев Сказочных.

[ecolog]

УРОК ВЕРНОСТИ /З.Душкова "77 Жемчужин, сияющих на чётках Времени"/

Берег реки, изгибаясь причудливой змейкой, терялся где-то за горизонтом, блещущим синевой. Вдоль берега вилась едва заметная тропинка, не успевшая зарасти травой, хотя было заметно, что ею давно уже никто не пользовался. Случайно натолкнувшийся на неё деревенский мальчишка подумал о том, что часто бывал в этих местах и никогда не обращал внимания на эту тропку. Его охватило внезапное любопытство, и он решил пробежаться по ней. Он знал, что люди всегда протаптывают себе тропинки, чтобы сократить путь, и делают это в самых невероятных местах, далеко удаляясь от наезженных дорог. Гонимый чувством следопыта, мальчонка побежал вперёд, внимательно всматриваясь под ноги, дабы не отклониться от едва заметных ориентиров, говорящих о том, что он всё ещё бежит по тропе.
Невдалеке послышался призывный звон колоколов, это звонили в церквушке, расположенной на том берегу. Туда частенько ходили родители, но мальчуган этим не интересовался и всегда избегал разговоров на эту тему. И отец с матерью как бы махнули на него рукой, сказав: «...Ну и пусть растёт нехристь!» Он не понимал смысла этого слова, но безропотно принял его как взрослую «обзывалку». Сейчас колокольный звон напомнил ему это слово, и каждый удар как бы в такт произносил: «Нехристь, нехристь...» — «Вот ещё чего! — подумал он. — Туда же, обзываться!» Его вдруг неприятно поразило это слово: как будто его в чем-то обвиняют, но он не мог понять, что же такого плохого он совершил и в чём виноват! Обидно как-то стало за себя: «Ребёнок как ребёнок, — подумал он, — как и все другие дети... Чего им всем от меня надо!» Подхлёстнутый чувством обиды, он побежал дальше, перебирая в голове проступки взрослых, которые, с его точки зрения, вполне заслуживали наказания. «Интересно, — мелькнуло в голове, — как себя называют те, которые ходят в церковь, «Христа» что ли, если всех остальных они зовут «нехристи»? Он подумал, что некоторые из «христей» говорят одно, а делают другое, ругаются между собой и даже дерутся, а потом идут туда, в церковь, чтобы им простили их нехорошие дела, которые они называют «грех». А некоторые из тех людей, которых зовут «нехристи», вполне хорошие и есть даже такие, которые не бьют своих детей. Он тяжело вздохнул при этой мысли, вспомнив о том, как отец или мать надают тумаков, а потом ходят и шепчут себе под нос: «Прости, Господи, прости, Господи...» — и так всегда. Учат что ли их так делать, если каждый раз повторяется одно и то же?! Детская головка не смогла распутать этот удивительно спутанный клу-' бок мыслей относительно взрослых людей, сделав мудрый вывод о том, что большим нельзя бить маленьких, и что он никогда не будет бить своих детей, что бы они ни сделали. Мальчуган бежал дальше, сопровождаемый колокольным перезвоном, доносившимся всё явственней и шире.
Тропинка, вьющаяся вдоль берега реки, внезапно, круто изгибаясь, повернула в сторону леса и вывела мальчонку на крошечную полянку, где стояла полуразвалившаяся часовенка. Он догадался, что о ней слышал когда-то от своей бабушки. Она говорила о том, что раньше сюда ходили люди, а потом, когда построили церковь в соседнем селении, они стали посещать её и совсем забросили это место. Но бабушка до последних дней своих приходила сюда и всегда возвращалась с радостным, светлым лицом. Она вообще была ласкова со всеми, старалась заступаться за тех, кого обижали, всегда говорила: «Господь учит прощать врагов своих...» И это было странно слышать, ведь мальчик видел, что не прощают даже близких. Но он любил слушать бабушку, считая, что она всегда говорит правильно и поступает так же. И даже был согласен с фразой «Любите врагов своих», хотя не очень понимал её смысл. Он подумал о том, что у бабушки не было врагов, подразумевая под ними злых людей, даже они её уважали, потому что она жалела всех. Она всегда повторяла, что Господь учит милосердию и любви. Мальчонка вдруг захотел увидеть того, кто давал здесь такие мудрые советы бабушке, которые она смиренно исполняла, как само собой разумеющееся... И тогда, когда умирала, она совсем не плакала, но была радостной и счастливой; с нежной улыбкой произнесла последние слова о том, что Господь призвал её душу, и она уходит к нему... Что же такое было в бабушке, что не может он сейчас встретить в других? И он нашёл это слово, которое показалось ему самым верным из всех, — это была верность! Да, бабушка всегда хранила верность тому, кого она называла словом Господь. И эта верность выражалась в том, что она всегда старалась исполнить на деле то, что говорил ей этот таинственный Господь.
И советы его были всегда замечательные, в этом мальчик уже успел убедиться. А вдруг он здесь встретит бабушку, ведь позвал же Он её к себе, этот незнакомый Господь, может быть, даже встретит самого и, наконец-то, увидит, Кто Он есть на самом деле. Затаив какое-то щемящее внутри неведомое чувство, он смело шагнул через порог, отделявший его от неизвестности.
Луч солнечного света беспрепятственно проходил через проём окна с ещё сохранившимися осколками цветных стёкол. Другой падал с потолка, через образовавшуюся там дыру, и целый сноп лучей проникал через полуразвалившуюся стену. Сплетаясь все вместе, они рождали какой-то причудливый танец света. И вдруг за этими лучами он увидел чьи-то глаза, в упор смотревшие на него. От неожиданности он присел. Дверь, жалобно скрипнув ещё раз, безмолвно захлопнулась за ним. Путь к отступлению был отрезан. И сейчас он остался в лесу в покинутой развалине, к тому же ещё один на один с незнакомцем. Но, быстро оправившись от страха, заметил, что во взгляде того человека нет никакой угрозы. И, мгновенно освоившись со светом, к удивлению обнаружил, что это вовсе не человек, а какая-то картина, на которой тот изображён во весь рост. Мальчонка невольно залюбовался его лицом,, полным величия и спокойствия. Незнакомец как бы говорил: «Не бойся! Я с тобой». Мальчик подумал о том, что почему-то рассматривает его как живого человека, а не как картину. Он где-то внутри себя ощутил невыразимое спокойствие и блаженство, как это обычно бывает при встрече с самым дорогим тебе существом. Да! Перед ним стоял именно живой человек. «Господь!» — промелькнуло в любознательной головке, и тёплым, нежным трепетом разнеслось по всему телу. «Господь...» — медленно прошептали его губы. Он узнал Его! Но почему «узнал», разве он когда-либо Его видел?! Конечно же, он видел рисунки на дощечках, которые называли иконами, они висели в углу и родители иногда крестились, глядя на них. Но они почему-то никогда его особенно не привлекали. А эта картина была нарисована прямо на стене, но он не видел эту полуосыпавшуюся стену с облупленными местами красками... Он видел перед собою живое существо, имя которому было — Господь!
Солнце медленно продолжало свой путь, постепенно меняя фокус и направление своих лучей. Движение света как бы оживило всё вокруг. Мальчик вдруг увидел в стороне свою бабушку, тихую и счастливую. Да! Она была с Ним! Разве она могла не прийти к Тому, Кто её звал? Разве она могла остаться там, на кладбище, куда её отнесли, и где навещали иногда её близкие?! Где же ей быть, как не здесь, рядом со своим Господом?!. Впрочем, все эти мысли мелькнули в голове мгновенно. Он не мог оторвать взгляда от этих глаз, которые были полны любви и невыразимой печали. Мальчик подумал, что Его, должно быть, очень печалят люди, которые совершают плохие дела, а потом идут к Нему за прощением, уверенные, что Он им простит все, и опять повторяют свои ошибки. Мальчик подумал о том, что Господу очень больно и печально видеть всё это. «Они изменяют ему, — подумал мальчик. — Если знают, что делают плохо и продолжают это делать, значит они предают его... В них нет верности», — заключил он. В каком-то немом благоговении замерло шустрое тельце озорного мальчугана, всего несколько минут назад вприпрыжку несшегося по тропе. Он стоял не шевелясь, минуты сливались в часы, и постепенно солнце вытаскивало одно за другим свои светоносные лучи из чрева маленькой часовенки. Стало темнеть, но мальчик всё слушал и слушал слова Господа, неслышно говорящего ему о Любви и Добре. Каждое Его слово падало, будто капелька живой воды, наполняя неведомой силой. С нежной любовью смотрела на него бабушка и много других людей, которых он как-то не заметил сразу, у которых за спиной были крылья, и почему-то все они были в белом...
Прощальные лучи солнца блеснули и угасли, теряясь где-то за горизонтом. По тропе, вьющейся вдоль берега, шёл мальчик, погружённый в раздумья. Вдруг раздался колокольный звон и вернул его к действительности. Он подумал, что уже поздно и ему — «нехристю» опять достанется от родителей за то, что он загулялся. Но даже чувства обиды не возникло к ним, он прощал им всё, потому что решил в ответ на причинённую боль дарить свою любовь, как это делает Господь. Мальчик твёрдо был уверен, что опять встретится с Ним и так же, как бабушка, уйдёт к Нему и будет в белом стоять рядом с теми, кто исполнил данный Господом Урок Верности!
Багровые лучи солнечного заката медленно и плавно исчезали за горизонтом. И вместе с этими лучами как будто уходила последняя надежда, которая так ярко зажглась с утра вместе с ними. День не принёс ожидаемого от него дара, и вот теперь надежда гаснет подобно этим лучам... Неужели всё утеряно? Впереди опять долгая, одинокая ночь. Как пересечь её пловцу, потерявшему свой единственно верный компас — надежду? Туман, сырой и холодный, постепенно стал наступать на владения, ещё совсем недавно охваченные лучами солнца. Он как бы желал быстрее скрыть под густой пеленой последние росточки надежды и уничтожить их своим леденящим холодом. Человек невольно поежился и в последний раз умоляюще взглянул на исчезающий багровый шар...
Пришла долгая, томительная ночь. Тьма чёрным покрывалом укрыла город, и густой туман встал стеной между человеком и звёздами, скрыв нежное сияние светил, способных возродить надежду. Чувство глубокого одиночества и отчаяния захватило человека. Да, рядом с ним были люди, но, тем не менее, он был одинок. Они, как туман, пытались окружить его и разлучить с далёким, неприступным миром звёзд. Эти люди пытались доказать, что больше нет ничего, кроме этого мрачного тумана, в который они были погружены. Это были слепцы! Они пытались ослепить зрячих, которые способны были видеть свет, несмотря на окружающий их беспро-
обоими крылами... Жизнь и Смерть... Спаянные воедино в сердце, вздымаются и опускаются в такт биению великого пульса Вселенной эти два прекрасных крыла...
Тот, кто из вас распахнёт первым гостеприимные врата Аида и, исполнив свою миссию, войдёт в его щедрое царство, передайте привет нашим любимым и скажите, что мы обязательно поднимемся к ним, но сначала поможем исполнить данный нашим бессмертным душам Урок Смерти!

[ecolog]

УРОК НАСТРОЕНИЯ (З.Душкова "77 Жемчужин, сияющих на чётках Времени")

Кукла Барби лежала на столе... Её забыли здесь с вечера, и она была вынуждена всю ночь пролежать на этой жёсткой доске. Ей — королеве всех кукол, непревзойдённой очаровательнице — было обидно и досадно за проявленное к ней невнимание. Разве нет в продаже домиков для неё, в которых можно располагать удобные постели и укутать её пушистыми одеяльцами?! Нет! В этом доме её не уважали. В конце концов, можно было уложить рядом с собой... Вон она — виновница торжества, спит себе, сладко свернувшись в мягкой постели. Это ей вчера подарили такой роскошный подарок, какой может представлять собой только кукла Барби. Фу! Какое пренебрежение оказано ей этим ребёнком! Вдобавок ко всему, при свете начавших заглядывать солнечных лучей она вдруг увидела, что рядом с девочкой на подушке лежит кто-то. О, это было невыносимо! Рядом лежал какой-то обтрёпанный плюшевый Мишка, с оторванным ухом и пришитой лапой, которая казалась короче другой. Как она могла?! Предпочесть этого оборванца такой сияющей красотке Барби! Ну, это было верхом нахальства! Кукла беспощадно клеймила свою новую хозяйку и этого заморыша, столь тепло пригревшегося рядом с девчушкой. Гнев захлёстывал всё её хрупкое существо. Девочка проснулась, открыла глазки и сладко потянулась. «Доброе утро, Мишенька, — сказала она этому плюшевому комку и спросила, — а что тебе приснилось сегодня?» Естественно, эта кучка плюшевого тряпья молчала. Что же мог ответить этот болван, набитый грязной ватой?! Вот если бы девочка спросила куклу, она бы ей ответила, ведь внутри у неё был встроен говорящий механизм... «Ох, эта варварская Россия, говорили же, что нельзя сюда ехать! Здесь какие-то ненормальные дети!» — вздохнула кукла, продолжая лежать на грубом холодном столе.
Утреннее солнце, медленно наступая, уже успело залить ярким светом эту крошечную комнатку, где всё ещё лежала в постели маленькая девочка. Ей не надо было идти сегодня в садик, потому что был выходной день. А вчера был тоже очень замечательный день, потому что это был день её рождения — ей исполнилось пять лет. Вот какая она большая стала, почти взрослая. Она стала думать про вчерашний день и вдруг вспомнила, что ей подарили много красивых подарков. Вспоминая их, она мысленно останавливалась на каждом и как бы осматривала его заново. Перед ней также вставали образы людей, которые принесли эти подарки. И, ярко переживая вновь свой праздник, она как бы шёпотом посылала им своё «спасибо». Девочка встала и увидела, как на столе сиротливо лежала прелестная куколка. Как же она могла забыть о ней?! Ведь вчера была так рада, когда ей вручили в яркой красивой коробочке эту игрушку. И она играла весь вечер только с ней, не обращая внимания на другие. Да и все взрослые, и дети только и любовались красивым платьицем Барби, её туфельками, её волосами, её бантами, как будто у неё был день рождения, а не у девочки... Она, конечно, не хотела, чтоб так же все восхищались ею, но всё-таки было неприятно, ког-
да всё внимание было обращено только на куклу. Хотя, если честно признаться, Барби была просто восхитительна... Когда все гости разошлись, мама ещё долго убирала со стола и мыла посуду. Она была уставшая и не особенно радостная, как раньше. Низко опустив голову над льющейся водой, она молча складывала тарелки в ровные стопки... «Ты почему ещё не спишь?» — спросила она дочь, увидев, что та вошла на кухню. «А я ещё не хочу, — ответила девочка, — я посижу с тобой». Некоторое время они молчали: мать, занятая своим делом, и дочь, всё ещё разглядывавшая свою прелестную куколку. Потом мама убрала на место посуду. «Пойдём, я тебя уложу спать, — сказала она, — не то папа проснётся и будет недоволен, что ты до сих пор не спишь». Они тихонько прошли мимо спальни, чтоб не разбудить его, и закрылись в детской. Мама тепло закутала её, подвернув одеяло, и сказала: «Спи, уж скоро солнце взойдёт».
В доме было тихо, родители, наверно, ещё спали. Девочка решила немного поиграть и, подхватив куклу, забралась вместе с ней под одеяло. На губах у Барби сияла улыбка. «У тебя, наверно, хорошее настроение! — сказала девочка. — Смотри, Миша, какая она радостная и весёлая, а ты всегда какой-то грустный. У тебя, наверное, плохое настроение! — Девочка положила их рядом и укрыла одеяльцем. — Лежите тихо, — сказала она, — не то вы всех разбудите, и они будут говорить, что им с утра испортили настроение, и могут злиться весь день». Она легла рядом с ними и обняла пухленькой ручкой своих друзей, молчаливо прижавшихся к ней. Вместе им было уютно и тепло и уж совсем не хотелось вылезать из-под одеяла. «Доченька, — донёсся голос матери, — пора вставать, скоро уж обед будет». Девочка, видимо, незаметно для себя заснула, и солнце действительно уже ослепительно сияло, заглядывая в окно. Из кухни доносился голос отца, поторапливающий их. Девочка встала, быстренько умылась, пока мама заправляла её постель, и подумала о том, что ей уже пять лет и она почти взрослая, поэтому будет теперь сама заправлять свою постель. Она забежала на кухню, забралась на колени к отцу, поцеловала его и, быстро подскочив, села на своё место, которое было прямо у окна. Она взглянула на улицу и сказала: «Какая сегодня хорошая погода, у неё, наверно, сейчас замечательное настроение!» «Наверно, надо им воспользоваться, — сказал папа, — и пойти прогуляться». Быстро не то позавтракав, не то пообедав, дружная семья выпорхнула на улицу. У всех сегодня было прекрасное настроение, и, весело смеясь, они добрались до утопающего в зелени парка, где было в этот час весьма оживлённо. Дети бегали, катались на машинках, ездили на велосипедах, радостно повизгивали, вращаясь на каруселях. А родители, стоя внизу, в сторонке, смотрели на них и нежно улыбались. Кто-то из них тоже повизгивал от удовольствия, взметаясь ввысь на качелях вместе с детьми. Да! Этот день явно принёс всем хорошее настроение. Вдоволь нагулявшись и накатавшись, семья счастливая вернулась домой.
Весь дневной режим был нарушен: девочку не заставляли сегодня спать после обеда и даже пошли вместе гулять, что случалось довольно редко. Она была счастлива. И никто на неё ни разу не крикнул и не отогнал, сказав: «Уйди, у меня нет настроения с тобой играть» или «Не лезь к папе, у него сегодня нет настроения», — говорила мама. Да и папа частенько вздыхал, говоря: «Что-то наша мама сегодня пришла не в настроении». Девочка не могла понять, что же это такое — настроение! Если человек был без него, то сразу становился злой и раздражительный, а если у кого-то в это время было настроение, то оно куда-то исчезало. «Ну вот, опять испортил настроение!» — говорили они, становясь сами грубыми и злыми. «Интересно! Что же из себя представляет это загадочное настроение и где его можно взять?» — думала девочка, готовая набрать его полные кармашки и раздарить всем. За свою коротенькую жизнь она успела заметить, что самые добрые и хорошие люди — это те, у которых было это самое настроение. Они были весёлые, как бы сияющие, ласково разговаривали, и вообще трудно передать, какие это были замечательные люди. Вот бы всем быть такими! Но для этого нужно было иметь только лишь настроение, всего лишь малость — настроение... «Где же его взять?! — вновь мелькнуло в голове девочки, когда из соседней комнаты донёсся возглас матери: «Опять ты мне всё настроение испортил!» Значит, оно всё-таки было в маме — это настроение, но только уже испорченное. И снова девочка не успела заметить, как же папа его испортил. Ну, допустим, испортить игрушку — значит оторвать руку или ногу у куклы, открутить ей голову: хочется же в конце концов заглянуть, что там у неё внутри... А родители потом ругают за любопытство и грозятся больше не покупать игрушки... Но ведь у мамы всё всегда оставалось целым, значит папа испортил что-то там, внутри. Хотя, как он мог знать, что у нее там внутри, ведь он же не мог заглянуть туда, ничего не оторвав. «Как же починить маме испорченное настроение?» — подумала она. Рядом тихо назревал скандал, и уже слышно было, как папа говорил: «Это ты мне испортила настроение!» Девочка забралась на кроватку и села, пытаясь разрешить вставшую перед ней задачу. Она знала, что в такие моменты лучше не появляться им на глаза, да и не хотелось: они становились такие некрасивые и такие чужие, когда у них было плохое настроение... Девочка вспомнила, как ей вчера было грустно, и все спрашивали: «Что? У тебя нет настроения?» Она, конечно, точно знала: вещи с таким названием у неё нет. Но потом стали приходить гости, дарить подарки... В раздумьях она тихо гладила свою Барби по волосам, предавшись воспоминаниям, как она радовалась вчера и весело носилась между гостей, и мама с папой говорили: «Смотри-ка, у неё появилось настроение!» Так вот в чём тайна! У неё же появилась Барби, значит, она и есть настроение — та загадочная вещь, которая нужна всем. Она прижала куклу к груди и, быстро соскользнув с кроватки, побежала к родителям. Охваченная радостью от счастливой разгадки, она ворвалась в комнату, где уже вовсю бушевали страсти, родители извергали поток обвинительных слов друг на друга. Но Барби была одна! Какое несчастье! А перед ней было два человека, у которых не было настроения. Кому же дать его: маме или папе? «Ну вот! — как бы в один голос воскликнули родители. — Уже ночь, а ребёнок до сих пор не спит от твоих криков и днём не спала, весь режим её нарушили!»
Девочка закрыла за собой дверь, выходя из комнаты родителей, прижимая к груди Барби, которую те отказались взять и сказали: «Иди спать! Ты просто перегрелась на солнце и несёшь всякую чепуху». Малышка закрыла дверь своей комнаты и под звуки голосов, то стихающих, то переходящих на крик, пыталась заснуть. Она слышала тихие всхлипывания мамы и ласковый голос папы, успокаивающий её и говорящий нежные слова о любви... Она не заметила, как заснула и как затем отец с матерью тихо вошли с чистыми светлыми лицами, свидетельствующими о приобретённом загадочным образом настроении... Они осторожно укрыли дочь, ласково поглядели на неё, и увидев, что она что-то плотно прижимает к груди, обняв ручками, бережно высвободили из объятий хрупкую куколку Барби и положили её на стол... Чуть дальше отодвинули Мишку, чтоб он не упирался заштопанной лапкой в личико девочки... Они молча постояли, глядя на этого Мишку, и, как-то разом повернувшись друг к другу, светло и радостно улыбнулись, вспомнив тот день, когда Мишутка гордо восседал на капоте разукрашенной машины, которая везла их к счастью... Они вновь увидели друг друга такими же, какими были тогда: она в белоснежном летящем платье, а он, всё время пытавшийся держаться соответственно, в строгом костюме, по сути ещё совсем юноша, который сегодня должен стать достойным мужем... Погружённые в приятные воспоминания, они вышли, тихо прикрыв за собой дверь.
Барби осталась лежать на столе... Она уже не чувствовала, что под ней твёрдое, как камень, дерево. Кукла всё ещё ощущала на себе нежное тепло ручек своей новой хозяйки, которая совсем недавно плакала, прижимая её к груди, и горячие капельки слёз падали на яркое, нарядное платьице, сшитое модельерами далёкого родного континента... Барби так хотелось утешить девочку, которую, видно было, обидели родители... Как бы ей хотелось подолом своего шикарного платьица осушить слезы и вытереть этот подмокший носик! Но, к сожалению, её механизм не предусматривал таких движений... «Быть может, этот маленький пробел сумеют исправить в России?! — с надеждой подумала она. — Ведь поняла же девочка, что она — то сокровище, которое необходимо каждому, чтоб все были счастливы; правда, это сокровище она назвала «настроением». И сейчас она с нежностью взглянула на девочку, затем на покалеченного Мишку, который, видимо, пережил немало боли, и прошептала: «Бедненький...» Интересно, мог ли он быть таким же сокровищем и, как она, принести счастье — это загадочное «настроение», которым была сегодня Барби?! Это было очень важно знать для неё, чтобы понять тайный смысл фразы родителей, прошептавших: «...Мишенька. Ты всегда даёшь нам прекрасный Урок Настроения!»