[Ardens]

Революция леммингов


За десять лет до переворота 2014 года, мне доводилось говорить, тогда ещё склонным иногда к свободной дискуссии «революционерам», что их гибель заключается в их победе. Бороться с травоядным «режимом» в условиях политического комфорта и отличного финансирования они могут как угодно долго. В этом смысле они даже полезны – стимулируют политическую активность своих оппонентов. Но победив, они становятся никому не нужны (как в средние века и начале нового времени наёмные армии распускались сразу после войны).
Самое же страшное для них, что окончательная победа невозможна без тотального подавления оппонентов. То есть, без построения тоталитарного режима, удерживающегося исключительно при помощи перманентного террора. Но для такого режима отсутствует ресурсная база внутри страны, а для внешних спонсоров они становятся ненужными наёмниками уже в момент победы (главная задача решена, дальше справятся и без них). При этом режиму, держащемуся при помощи террора, необходим постоянный враг. Но, в момент своей победы, невозможной без насильственного подавления политической активности оппонентов, они врага лишаются.
Значит, врагами будут назначаться бывшие свои. Поскольку же задача стоит двойная: получить врага, как топливо для репрессивного аппарата и, одновременно, ресурсы для поддержания неэффективного (затратного), с экономической точки зрения режима, врагами будут назначаться наиболее зажиточные из слуг режима. Вначале олигархи, затем просто богатые люди, по исчерпании последних – остатки среднего класса. Впрочем, так долго подобные режимы не живут. Кто-то исчезает раньше: или режим, или население, или государство.
Не то, чтобы тоталитарные (в данном конкретном случае нацистский) режимы не могли существовать относительно долго. Иногда могут. Но для этого необходимо совпадение нескольких условий.

Во-первых, внутренний враг должен быть достаточно слаб, чтобы репрессии не становились массовыми и не задевали интересов большей части населения.
Во-вторых, необходима прочная внутренняя экономическая база, позволяющая режиму продемонстрировать успешность хотя бы на начальном этапе – зримо улучшить жизнь широких слоёв населения по сравнению с предыдущим периодом.
В-третьих, общая международная обстановка должна благоприятствовать частичному перенаправлению природной агрессивности режима вовне. Необходимы хоть маленькие, но постоянные и реальные победы режима на внешней арене. Это не обязательно должно выражаться в военной агрессии. Агрессия может носить политико-дипломатический характер (как, например, в хортистской Венгрии). Но успехи, консолидирующие нацию, необходимы, как воздух.

В конкретных украинских условиях все три требования не соблюдались.
Уже выдвинутый Кучмой (украденный у графа Камилло Бенсо ди Кавура из эпохи Рисорджименто) лозунг: «У нас есть Украина, теперь мы должны создать украинцев» демонстрировал глубокую чуждость внедряемой «национальной идеи» большинству граждан. Собственно поэтому на всех выборах (президентских 1994, 2004 – отменённых первым майданом и 2010 годов, а также всех парламентских до переворота) побеждали условно пророссийские (декларировавшие ориентацию на постсоветскую интеграцию) силы (коммунисты, а затем Партия регионов).
Сломать эту ситуацию не удалось даже при мягком нацистском режиме Ющенко, нарушавшем Конституцию, но не переходившим к репрессиям. При этом, необходимость силового подавления оппонентов, ощущалась майданными силами, начиная со второй половины 2005 года, когда активисты первого майдана начали открытым текстом говорить, что второй майдан необходим, что он не будет бескровным и что своих врагов они будут вешать без суда, поскольку таковы интересы Украины.
В этом смысле людоедский характер режима был предопределён за десять лет до его окончательной институционализации. Кстати и о необходимости «обнести Донбасс колючей проволокой» и о Крыме «украинском или безлюдном» было заявлено тогда же....
• Порошенко отказывается от компромисса (что более вероятно). Тогда вступает в силу вариант насильственного свержения (скрытого или открытого, с возможным физическим устранением). После этого в нацистской верхушке должна произойти борьба за единоличное лидерство, на выходе там тоже должен остаться только один фюрер. Как его будут звать не важно.
Во всех случаях под ударом оказывается как недобитая оппозиция режиму, так и олигархи с офисным планктоном. Причём для идеологической оппозиции особенно трудными будут первые недели. Потом «наследники майдана» будут слишком заняты борьбой друг с другом.
Если нацисты не сумеют организовать переворот таким образом, чтобы сразу нейтрализовать политико-финансовую верхушку нескольких регионов (Харьков, Одесса, Днепропетровск), то на местах начнут образовываться олигархические анклавы, копирующие народные республики (не обязательно с таким названием). Такой вариант развития событий представляется наиболее вероятным.
Впрочем, отсутствие единого экономического пространства в любом случае будет способствовать дезинтеграции остатков Украины, независимо от того, будут ли представлять сепаратистскую оппозицию недобитые олигархи или местные нацистские «гауляйтеры», понявшие, что могут править в своём «гау» без оглядки на верхушку рейха.
Слабость всех условно альтернативных нацистам сил заключается в том, что они не обладают достаточным силовым ресурсом для решения своих проблем без поддержки нацистов (как не мог без них победить майдан). При этом сами нацисты в их поддержке не нуждаются.
Таким образом, сценарий, заданный в 2004 году приходит к логическому завершению. Затеявшие его «евроинтеграторы» убили государство, которое собирались «евроинтегрировать», а теперь толпой леммингов движутся к своему последнему обрыву.

Ростислав Ищенко.
http://alternatio.org/articles/articles/item/51617-revolyutsiya-lemmingov