[Ardens]

Про гуманизм. Константин Кеворкян



У современной Украины нет ни дна, ни покрышек: дна, чтобы постучать снизу, и покрышек для нового майдана. Обвал государства и его экономики принял необратимый характер. Вариантов дальнейшего развития событий всего несколько, и их можно пересчитать на пальцах одной руки.

Военный сценарий — с победой одной из сторон или глухой тупиковой ничьей. Второе: развод (пусть даже и завуалированный) с мятежным Юго-Востоком. Третье: нам все-таки надо продолжать диалог и пытаться договариваться с теми в стране, кто еще способен хоть о чем-нибудь договариваться. Искать тот самый пресловутый консенсус. И начинать с того, что всё же нас объединяет. Элементарного. То, что мы люди. Любовь к человеку. Гуманизм и отсечение от диалога того, что противоречит гуманизму.
А что же такое «гуманизм»? В данной заметке не ставится задача втягиваться в серьезные дискуссии о современном философском наполнении термина. Скорее, речь идет о его привычном для всех нас понимании гуманизма как любви и сочувствии к ближнему своему, бережному отношению к человеку и плодам его труда, осмысление культуры других народов, сохранение общечеловеческого наследия. И понимание того, что расчеловечивание, пропаганда истребления людей и доктрин, призывающих к тому, — антигуманистичны. Отношение к людям, как к рабам, достойным смерти лишь за свои религиозные или политические убеждения, обязательно приводит геноциду.
Как разговаривать с субъектами, которые не только не стесняются своего антигуманизма, но еще и возводят его в доблесть? «Классикой» кровавого жанра стал геноцид в Руанде, когда журналисты «Радио и телевидения тысячи холмов» напрямую призывали к истреблению народности тутси. Тогда вещающая и пишущая братия сознательно вместо слова «тутси» вводили в оборот прозвище «тараканы» — то есть, расчеловечивали оппонентов, как бы официально признавая их не людьми, снимая моральные ограничения и поощряя истребление сотен тысяч сограждан.
Я утверждаю, что украинские журналисты и политики, называющие сограждан «колорадами», ничем не отличаются от вдохновителей геноцида в Руанде. И слабым утешением для нас является тот факт, что несколько руандийских борзописцев угодили за решетку по решению Международного трибунала. К сожалению, разжигание ненависти к людям носит в Украине целенаправленный характер.
Расчеловечивание является фундаментом любых геноцидов — от вчерашнего Холокоста до сегодняшнего истребления жителей Донбасса. Непонимание и даже поощрение этих процессов — и есть антигуманизм. Который, увы, заразителен. Мы наблюдаем, что «широкая общественность» от потуг украинской пропаганды в стороне не осталась. Ролики, комиксы, комментарии в соцсетях призывают депортировать или уничтожать несогласных.
Вот известный харьковский журналист требует: «…увозить к ..... собачьим их, чтоб западнее Воронежа никогда в жизни б из своего русского мира с особым путем и не выезжали с… И да — я садист» — гордо заключает автор поста в ФБ. Уж не знаю, является киевская преподавательница и известный блогер Виталина Гайдукевич родственницей одиозному тележурналисту «5 канала» Гайдукевичу. Но ее «почерк» ненависти идентичен: «Дорогие украинцы, пожалуйста, не думайте, не надейтесь, что если вдруг не станет х...а и отключат геббельс-ТВ, вот эти 86% человекообразных мутантов вдруг образумятся, все поймут и раскаются. И никогда не прощайте. Никогда. То, что я увидела, это не дно — потому что дна там нет. Нет, они не оболванены пропагандой, это их чудовищная, нечеловеческая суть…"

Итак, «человекообразные мутанты», «нечеловеческая суть»… Имеет ли это отношение к гуманизму? Вообще, к общению вменяемых людей? О чем можно договариваться с мадам Гайдукевич? И ведь таких персонажей сотни: от Бориса Филатова до Антона Геращенко. Пока во власти заправляют людоеды, вообразившие себя сверхукрами без страха и упрека, — разговаривать, к сожалению, не с кем. Собственно, известный украинский журналист Остап Дроздов так прямо нам и заявляет:

«Не знаю, чи варто тратити його на те, аби викручувати собі мозги через одне місце, щоб якось-там зрозуміти і збагнути донбасців… Мені чисто по-людськи шкода часу. Коли мене просять почути Донбас, то я уважно наставляю вухо і запитую: що ти хочеш мені сказати, трудовой народ Донбасса? Що в нас хунта, що не треба було затівати Майдан, що ми нацисти, що ми не любимо Росії, що ми нав’язуємо українську дійсність. Дякую за увагу. Пішов на х..»…

Перевод с украинского:

«Не знаю, стоит ли тратить его (время) на то, чтобы выкручивать себе мозги через одно место, чтобы как-то там понять и постичь донбасцев, которые сами себя не понимают и ничего внятного ни мне, ни моей стране сказать не могут. Мне жаль времени. Когда меня просят услышать Донбасс, то я внимательно наставляю ухо и спрашиваю: что ты хочешь мне сказать, трудовой народ Донбасса? Что у нас хунта, что не надо было затевать Майдан, что мы нацисты, что мы не любим Россию, что мы навязываем украинскую действительность. Спасибо за внимание. Пошел на х..»…

Не с ними спорить нужно. Надо поддерживать диалог с вменяемыми, а таковых — по мере их разочарования в постмайданной действительности — будет становиться все больше. И здесь нам нельзя превращаться в зверюг. Нельзя опускаться до уровня мерзавцев, меряющих всех своим подлым аршином. Даже во время Великой Отечественной войны звучало не только яростное эренбурговское «Убей немца», но и взвешенное «Товарищ Эренбург упрощает». И потому важен кому-то кажущийся старомодным гуманизм. Всем есть «что вспомнить», и всем есть «кого простить». Враги из города не уезжают. Либо дальше жить вместе — либо окончательно впасть в смертоубийство «до победного конца».
Есть народ и есть примазавшиеся к нему нацисты. Украинские неонацисты не могут ничего хорошего дать народу, кроме нищеты, страха и лживых обещаний. И чудовищного разочарования народу не избежать: «Сгинут ваши порошенки, як роса на солнце». Но… «Если к власти пришли мерзавцы, — говаривал Черчилль, — то в этом есть и вина народа». Как народ мог допустить, чтобы, растоптав конституцию, против другой части народа бросили армию? Как мог ложью гайдукевичей упиваться? Как мог терпеть у власти совершенно откровенных людоедов и радоваться убийству себе подобных… Все это предмет для серьезного разговора о денацификации Украины и лечении очень больного общества. Но тех, кто сегодня растоптал в себе Человека, — к разговору не допускать. Их надо судить. И это будет чрезвычайно гуманно.
Константин Кеворкян