16.10.2003, 20:59 Гость
Сообщения: n/a
эврика 
я не понял, тема называется, вы посмотрите как тема называется... я ее специально открыл, увел от ДЖ, чтобы там этого не было и не мешало. Нет, один говорит, что выяснять отношения мы должны идти в другую, открытую им тему, другой призывает всех жить дружно, ок.
----------------------------------------
я нашел этот кусок все-таки, я не знаю, наверное его надо было бы повесить в нескольких темах одновременно, потому что этот вопрос задевается везде.
----------------------------------------
Письма Махатм, №80.
...Вы должны запомнить, что наши восточные представления о "побуждениях", "правдивости" и "честности" значительно разнятся от ваших западных идей. Подобно вам, мы верим, что говорить правду - нравственно и безнравственно - лгать, но всякая аналогия прекращается и наши понятия расходятся в очень значительной степени. Например, вам чрезвычайно трудно было бы объяснить мне, каким это образом ваше цивилизованное западное общество, церковь и государство, политиканы и представители коммерции могли облечься в добродетель, когда совершенно невозможно, чтобы образованный человек, государственный деятель, торговец или кто-нибудь из живущих на свете неограничено применял ее? Может ли кто-либо из вышеупомянутых классов, цвет английского рыцарства, ее наиболее гордые пэры и наиболее выдающиеся члены Палаты Общин, ее наиболее добродетельные и правду говорящие леди, может ли кто-нибудь из них, я спрашиваю, говорить правду дома или в обществе при исполнении общественных обязанностей или в семейном кругу? Что бы вы стали думать о джентльмене или леди, чья приветливая любезность манер и учтивость речи не прикрывалась бы фальшью? Кто из них при встрече с вами скажет вам коротко и без обиняков, что он думает о вас или еще о ком-либо? И где вы найдете эту жемчужину - честного торговца или богобоязненного патриота, политикана или просто вашего случайного посетителя, который не скрывал все время своих мыслей, будучи вынужденным под страхом, что его сочтут скотиной и сумасшедшим, лгать умышленно и притом с невозмутимым лицом, если только его заставят сказать, что он о вас думает? Только чудом он скажет истину, если его собственные чувства этого потребуют. Все ложь, все фальшь кругом и внутри нас, мой Брат. Вот почему вас удивляет, если не задевает, когда вам попадается человек, прямо вам говорящий правду в лицо: и вот почему вам трудно понять, что у человека, честно и искренне говорящего вам в лицо, что он о вас думает, может не быть никаких враждебных чувств к вам, даже наоборот, за некоторые вещи он может уважать вас. Обращая внимание на мнение М. о вас, выраженное в некоторых его письмах (хотя они написаны его почерком, вы не должны быть слишком уверены, что он сам их писал: однако каждое слово в них санкционировано им, чтобы оно служило известным целям), вы говорите, что у него "по меньшей мере особая манера выражаться". Эта "особая манера" просто голая правда, которую он готов писать вам или даже сказать и повторить вам в лицо без малейшего укрывательства или изменения (если он не намеренно допустил преувеличение к некоторых выражениях по тем же причинам, которые были указаны выше). Изо всех людей, которых я знаю, он тот, кто сделает это без малейшего колебания! И за это вы называете его "очень властным малым, сердитым, когда ему возражают", но добавляете, что вы "не питаете злобы к нему и любите его ничуть не меньше за это." Но это не так, мой Брат, и вы это знаете. Однако я готов допустить это определение в ограниченном смысле и согласиться с вами (и с ним самим, стоящим рядом), что он очень властный малый и, конечно, весьма способен иногда рассердиться, особенно если ему возражают в том, где знает, что он прав. Стали бы вы думать о нем лучше, если бы он скрывал свой гнев, лгал бы самому себе и другим, позволяя им приписывать ему добродетель, которой он не обладает? Если похвально с корнями удалить каждое гневное чувство так, чтобы никогда не ощущать ни малейших приступов этой страсти, всеми нами считаемой грешной, то еще более грешно, если мы притворяемся, что это чувство удалено...
И все же в понятиях Запада все сведено ко внешности даже в религии. Принимающий исповедь не спрашивает кающегося, чувствовал ли он гнев, но спрашивает, проявил ли он гнев по отношению к кому-либо. "Ты должен избегать, чтобы тебя уличали во лжи, краже и убийстве и т.д." - кажется, является главной заповедью Господа Бога цивилизации, общества и общественного мнения. Это единственная причина, по которой вы, принадлежащий этому обществу, едва ли когда-либо будете в состоянии оценить такие характеры, как у М.: человека настолько же сурового по отношению к себе и к своим недостаткам, насколько он снисходителен по отношению недостатков у других людей, притом не на словах, но в своих сердечных чувствованиях. Ибо, будучи всегда готовым сказать вам в лицо, что бы он о вас ни подумал, он все же всегда был для вас более стойким другом, чем я сам, часто колеблющийся, чтобы не обидеть кого-либо, говоря чистейшую правду...
----------------------------
----------------------------------------
я нашел этот кусок все-таки, я не знаю, наверное его надо было бы повесить в нескольких темах одновременно, потому что этот вопрос задевается везде.
----------------------------------------
Письма Махатм, №80.
...Вы должны запомнить, что наши восточные представления о "побуждениях", "правдивости" и "честности" значительно разнятся от ваших западных идей. Подобно вам, мы верим, что говорить правду - нравственно и безнравственно - лгать, но всякая аналогия прекращается и наши понятия расходятся в очень значительной степени. Например, вам чрезвычайно трудно было бы объяснить мне, каким это образом ваше цивилизованное западное общество, церковь и государство, политиканы и представители коммерции могли облечься в добродетель, когда совершенно невозможно, чтобы образованный человек, государственный деятель, торговец или кто-нибудь из живущих на свете неограничено применял ее? Может ли кто-либо из вышеупомянутых классов, цвет английского рыцарства, ее наиболее гордые пэры и наиболее выдающиеся члены Палаты Общин, ее наиболее добродетельные и правду говорящие леди, может ли кто-нибудь из них, я спрашиваю, говорить правду дома или в обществе при исполнении общественных обязанностей или в семейном кругу? Что бы вы стали думать о джентльмене или леди, чья приветливая любезность манер и учтивость речи не прикрывалась бы фальшью? Кто из них при встрече с вами скажет вам коротко и без обиняков, что он думает о вас или еще о ком-либо? И где вы найдете эту жемчужину - честного торговца или богобоязненного патриота, политикана или просто вашего случайного посетителя, который не скрывал все время своих мыслей, будучи вынужденным под страхом, что его сочтут скотиной и сумасшедшим, лгать умышленно и притом с невозмутимым лицом, если только его заставят сказать, что он о вас думает? Только чудом он скажет истину, если его собственные чувства этого потребуют. Все ложь, все фальшь кругом и внутри нас, мой Брат. Вот почему вас удивляет, если не задевает, когда вам попадается человек, прямо вам говорящий правду в лицо: и вот почему вам трудно понять, что у человека, честно и искренне говорящего вам в лицо, что он о вас думает, может не быть никаких враждебных чувств к вам, даже наоборот, за некоторые вещи он может уважать вас. Обращая внимание на мнение М. о вас, выраженное в некоторых его письмах (хотя они написаны его почерком, вы не должны быть слишком уверены, что он сам их писал: однако каждое слово в них санкционировано им, чтобы оно служило известным целям), вы говорите, что у него "по меньшей мере особая манера выражаться". Эта "особая манера" просто голая правда, которую он готов писать вам или даже сказать и повторить вам в лицо без малейшего укрывательства или изменения (если он не намеренно допустил преувеличение к некоторых выражениях по тем же причинам, которые были указаны выше). Изо всех людей, которых я знаю, он тот, кто сделает это без малейшего колебания! И за это вы называете его "очень властным малым, сердитым, когда ему возражают", но добавляете, что вы "не питаете злобы к нему и любите его ничуть не меньше за это." Но это не так, мой Брат, и вы это знаете. Однако я готов допустить это определение в ограниченном смысле и согласиться с вами (и с ним самим, стоящим рядом), что он очень властный малый и, конечно, весьма способен иногда рассердиться, особенно если ему возражают в том, где знает, что он прав. Стали бы вы думать о нем лучше, если бы он скрывал свой гнев, лгал бы самому себе и другим, позволяя им приписывать ему добродетель, которой он не обладает? Если похвально с корнями удалить каждое гневное чувство так, чтобы никогда не ощущать ни малейших приступов этой страсти, всеми нами считаемой грешной, то еще более грешно, если мы притворяемся, что это чувство удалено...
И все же в понятиях Запада все сведено ко внешности даже в религии. Принимающий исповедь не спрашивает кающегося, чувствовал ли он гнев, но спрашивает, проявил ли он гнев по отношению к кому-либо. "Ты должен избегать, чтобы тебя уличали во лжи, краже и убийстве и т.д." - кажется, является главной заповедью Господа Бога цивилизации, общества и общественного мнения. Это единственная причина, по которой вы, принадлежащий этому обществу, едва ли когда-либо будете в состоянии оценить такие характеры, как у М.: человека настолько же сурового по отношению к себе и к своим недостаткам, насколько он снисходителен по отношению недостатков у других людей, притом не на словах, но в своих сердечных чувствованиях. Ибо, будучи всегда готовым сказать вам в лицо, что бы он о вас ни подумал, он все же всегда был для вас более стойким другом, чем я сам, часто колеблющийся, чтобы не обидеть кого-либо, говоря чистейшую правду...
----------------------------
 |   |
