[Владимир Чернявский]

Сакральное пространство культуры

Петербургский международный юридический форум традиционно прошел в Главном штабе. Эрмитаж его соучредитель, каждый годна форуме проводится заседание, посвященное юридическим вопросам, связанным с культурой.

....Сегодня глобальная проблема – уничтожение памятников культуры. Приходится констатировать, что законы и правила ЮНЕСКО не мешают уничтожать памятники и не только там, где ведутся боевые действия. Зачастую в местах, где идет война, памятники уничтожают как раз из-за громких выступлений в их защиту. В связи с этим встает вопрос о силовой защите, что особенно актуально благодаря деятельности России в Сирии.
Там осуществлена блестящая миссия. Памятник культуры Пальмира стал целью военной операции. Случай редкий, в русской истории так происходило чаще, чем в любой другой. На Западе это вдруг вызвало отторжение: почему русские столь активны в Пальмире? Концерт Гергиева в Пальмире называют пиаром. Да, это пиар культуры, использования силы в защиту памятников. Говорят, у русских военная база в Пальмире. Я там был, как и большая группа журналистов. Мы видели базовый лагерь саперов, которые должны где-то жить. Лагерь – жилые модули на столбиках, стоящие на земле рядом с городищем.
Скандал раздувается людьми, которые в Пальмире не были. Многих журналистов, как и представителей ЮНЕСКО, приглашали, они не поехали. Теперь делятся впечатлениями о том, чего не видели.
Все это напоминает историю с «потемкинскими деревнями». В большое путешествие Екатерины в Крым не взяли некоторых дипломатов, они и придумали историю о фальшивых деревнях. Екатерина ехала в сопровождении дипломатов, на пути ее следования в населенных пунктах устраивали праздники. Люди, непричастные к событию, придумали небылицу.
Возникает закономерный вопрос: где протесты по поводу других военных баз? В Ираке много памятников захвачено и разрушено. Там базируются войска разных стран, нет ни одной операции в защиту культурного наследия. Известно, что польские военные стояли на городище в Вавилоне, пытались предотвратить разграбление памятника. Не смогли, там в каждом углу копают. Где концерт в защиту Вавилона?
Разговоры про Пальмиру, которые привели к силовому решению ее освобождения, и в России вызывают раздражение: зачем она нам далась, своих забот хватает. Мы говорили и будем говорить о Пальмире. Тем более сейчас, когда есть план, что надо делать. Проект ЮНЕСКО будет осуществляться с разрешения правительства Сирии.
Культуру надо защищать не только от военной агрессии, но и от диктата навязывания мнений. В таких случаях принято говорить о цензуре и власти. Но сегодня в России сильнее диктат толпы. Если называть политкорректно, представители и активисты разных слоев публики полагают, что могут указывать музеям, как им работать. Есть люди, готовые запретить все на свете. Есть те, кто указывает: это уберите, это не показывайте. Кто-то скидывает памятники с пьедесталов. Проповедуется идея избирательности, но на самом деле речь идет об уничтожении памяти, которую музеи хранят.
Мнения могут быть разными, но они не должны превращаться в указания. Термин «сакральность», который сегодня часто упоминается, применим и в отношении территории музеев.
Музеи борются за свои права, выигрывают иски в судах. На форуме обсуждался теоретический вопрос: чему эти права соответствуют. Вариантов несколько: интеллектуальные неимущественные, авторские или права собственности. В законе о ввозе и вывозе музейные вещи фигурируют как товар.
В перестроечное время было принято много хороших романтических законов: закон о культуре, закон о музейном фонде и другие, которые сейчас пересматриваются. Этот процесс вызывает вопросы. Становится ясно: необходимо работать над созданием особого музейного права с его ярко выраженной спецификой.
Опыт есть, в частности, в области контроля за использованием музейной собственности. Простой пример, в Интернете есть картинки вещей из наших собраний. Каждый может скачать и любоваться дома. Но как только дело доходит до тиражирования, возникает два вопроса. Первый финансовый: тиражирование – использование в коммерческих целях. Второй этический – как используется изображение. Недавно картину Рембрандта «Даная» собирались использовать для рекламы ортопедических матрасов.
Контроль над коммерческим использованием – важная функция музея, которая должна быть юридически обеспечена. Одна из форм – регистрация прав. Допустим, у нас оформлено право на использование бренда Эрмитаж в гостиничной сфере. Мы им воспользовались, когда появился партнер, который готов к контролю со стороны музея. В то же время мы сумели добиться прекращения выпуска сигарет с явными признаками эрмитажного логотипа на упаковке.
На «круглом столе» шла речь и о преступлениях против искусства. Я люблю говорить о пакте Рериха и декларации прав культуры Лихачева. У искусства есть права, существуют преступления против искусства. Есть правонарушения, позиционирующие себя как искусство.
Юридически это регулировать трудно. Здесь требуется сочетание юридических норм и того, что называется экспертным мнением авторитетных людей. Условно говоря, если серьезный музей работу показал, это достаточное основание считать ее произведением искусства.
Искусство бывает разным. Есть Филармония и Евровидение, Эрмитаж и место, где показывают «виртуальных» Ван Гогов. Это разные вещи. Современное провокационное искусство использует приемы шоу-бизнеса и является шоу-бизнесом. Это тоже искусство, но низшая его категория, где главным становится элемент развлечения.
В свое время в «Манифесте» мы пытались показать, как можно об острых вещах говорить без истерик и провокаций. В ближайшее время откроем серию выставок, которые должны подчеркнуть особенность территории искусства.

Источник