[Electric]

Сообщение от irene

В 1935 году, в возрасте 78 лет, заболев и чувствуя близость конца, Циолковский написал письмо товарищу Сталину:
МУДРЕЙШИЙ ВОЖДЬ И ДРУГ ВСЕХ ТРУДЯЩИХСЯ, ТОВАРИЩ СТАЛИН!
ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ Я МЕЧТАЛ СВОИМИ ТРУДАМИ ХОТЬ НЕМНОГО ПРОДВИНУТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВПЕРЕД. ДО РЕВОЛЮЦИИ МОЯ МЕЧТА НЕ МОГЛА ОСУЩЕСТВИТЬСЯ.
ЛИШЬ ОКТЯБРЬ ПРИНЕС ПРИЗНАНИЕ ТРУДАМ САМОУЧКИ; ЛИШЬ СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И ПАРТИЯ ЛЕНИНА-СТАЛИНА ОКАЗАЛИ МНЕ ДЕЙСТВЕННУЮ ПОМОЩЬ. Я ПОЧУВСТВОВАЛ ЛЮБОВЬ НАРОДНЫХ МАСС, И ЭТО ДАВАЛО МНЕ СИЛЫ ПРОДОЛЖАТЬ РАБОТУ, УЖЕ БУДУЧИ БОЛЬНЫМ. ОДНАКО СЕЙЧАС БОЛЕЗНЬ НЕ ДАЕТ ЗАКОНЧИТЬ НАЧАТОГО ДЕЛА.
ВСЕ СВОИ ТРУДЫ ПО АВИАЦИИ, РАКЕТОПЛАВАНИЮ И МЕЖПЛАНЕТНЫМ СООБЩЕНИЯМ ПЕРЕДАЮ ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ И СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ — ПОДЛИННЫМ РУКОВОДИТЕЛЯМ ПРОГРЕССА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ. УВЕРЕН, ЧТО ОНИ УСПЕШНО ЗАКОНЧАТ ТРУДЫ.
ВСЕЙ ДУШОЙ И МЫСЛЯМИ ВАШ,
С ПОСЛЕДНИМ ИСКРЕННИМ ПРИВЕТОМ
ВСЕГДА ВАШ
К. ЦИОЛКОВСКИЙ.

Может ли человек спустя несколько дней после операции (по-поводу рака желудка) "написать" (при том, собственноручно) такое завещание...?
"Об истории письма-завещания Циолковского, о том, как был найден этот документ, рассказывает старший научный сотрудник Государственного музея истории космонавтики Надежда МАКСИМОВСКАЯ: Все началось с моего знакомства с внуком Константина Эдуардовича Циолковского Владимиром Ефимовичем Киселевым, предложившим мне для изучения записные книжки его приемной матери — старшей дочери ученого Любови Константиновны. Копаясь в бесчисленных записях, расшифровывая их, я наткнулась на следующие строки: "Перед смертью, конечно, он (Циолковский — Н. М. ) думал о судьбе своих трудов, но он сам не написал бы такого письма... Написать такое длинное письмо для умирающего было совершенно невозможно". Там же была зачеркнутая Любовью Константиновной (или кем-то еще) фраза: "Он никогда не считал Сталина мудрым, а наоборот, очень ограниченным человеком". Как говорится, информации более чем достаточно для постановки научной проблемы."

Вот такое мнение об этом "завещании" было у дочери Константина Эдуардовича, с которым более подробно можно ознакомиться здесь:
http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/stati/zav.html

От туда же можно узнать и о воспоминаниях Марка Ивановича Петухова, который участвовал в обсуждении письма-завещания Циолковского во время визита секретаря райкома партии Трейваса с группой журналистов в больничную палату Калужской железнодорожной больницы, где ученый находился с 8 по 19 сентября 1935 г. Марк Иванович возглавлял тогда один из отделов железнодорожной газеты "Политотделец" и одновременно был внештатным корреспондентом ТАСС. Именно он передавал в Москву всю информацию о состоянии здоровья Циолковского, которая шла затем в средства массовой информаци...И так.. с его слов:

"Инициатором письма Циолковского Сталину был секретарь Центрального Комитета Лазарь Каганович. Позвонив секретарю Калужского райкома партии Борису Трейвасу, он дал "установку" на составление завещания трудов Циолковского. Политический характер этого важного документа требовал соответствующего обращения к лицу высшего ранга и выдержанности в духе принятых для сталинских времен требований. Это указание, а точнее, приказ был осуществлен 13 сентября, когда самочувствие Циолковского резко ухудшилось. Однако, несмотря на тяжелое состояние, ученый был в сознании, полном разуме и трезво оценивал обстоятельства. Циолковский был готов к обсуждению вопроса, касающегося определения будущей судьбы его трудов. Он думал об этом и раньше. Еще до больницы ученый начал разбирать вместе с дочерью Любовью свое наследие. Но судьба его была определена волевым политическим решением сверху."

Вот как это выглядело:

"Трейвас оперативно решает задачу с учетом сложившихся обстоятельств. Естественно, что для Циолковского было бы чрезвычайно трудно (или даже невозможно) собственноручно разборчиво и четко написать свое завещание. Трейвас дает задание составить заготовки текста письма-завещания сразу нескольким лицам: наиболее приближенному к нему журналисту "Коммуны" Монастыреву, корреспонденту ТАСС с безупречной партийной и трудовой биографией Петухову и, очевидно, некоторым другим журналистам. Заготовки и общая заготовка письма были составлены быстро, по всей вероятности, в спешке, возможно, даже на ходу. Трейвас пришел в палату к Циолковскому в сопровождении журналистов, в числе которых был Петухов.
Любовь Циолковская, отличавшаяся независимостью суждений и непредсказуемостью поведения, была изолирована умелыми действиями Трейваса. По просьбе врача она должна была съездить за лекарствами, в дороге была инсценирована поломка автомобиля. Таким образом было продлено время ее отсутствия в больнице, поскольку она могла помешать делу или даже провалить его...."


А вот, что об этом рассказывает сам Петухов:

"Циолковский не был подготовлен к написанию завещания. Кроме того, он разделял понятия "партия" и "власть". По указанию же Кагановича результатом переговоров с ученым должно было стать письмо-завещание, адресованное руководителю Коммунистической партии И. В. Сталину. Мы понимали, что нужно очень осторожно и деликатно подойти к этому, и начали издалека. Трейвас спросил у ученого, как он пожелал бы распорядиться своими трудами. Константин Эдуардович ответил: "Наверное, их следует передать Осоавиахиму". Мы попытались ненавязчиво объяснить Константину Эдуардовичу, что есть более надежные и авторитетные инстанции или лица... Также одним из предложений Циолковского было передать свое наследие председателю ВЦИК М. И. Калинину. "Я верю ему, — сказал Константин Эдуардович. — Это очень честный, добросовестный человек". Трейвас согласился с этим, затем сказал, что есть еще более выдающийся в этом отношении человек, и начал постепенно подводить ученого к мысли завещать труды Иосифу Виссарионовичу Сталину. Мы говорили о том, что олицетворение всего в стране — это Сталин, что Сталин — это все, что без него ничего не делается, что это умный, выдающийся руководитель и философ и т. д. Константин Эдуардович держал слуховую трубу, и так мы говорили минут пятнадцать.
Весь же разговор во время этой встречи длился гораздо дольше. Циолковский был очень слаб. Говорить с ним было невероятно тяжело. Трейвас начинал, мы продолжали... подхватывая мысль......
Константин Эдуардович вслушивался в текст письма, иногда переспрашивал что-либо или произносил слово "непонятно". Циолковский уважал Трейваса; в конце концов, очевидно, проникся доверием и к нам, журналистам.".....


Всё ли рассказал Петухов или часть, увы, знает только он...

Сообщение от irene

В письме Циолковского не было желания угодить власти. Там была искренняя благодарность. Ведь впервые после потрясающей нищеты, в которой он жил до революции, государство проявило заботу о самоучке. Уже в 1921 г. Постановлением СНК он получил пожизненную усиленную пенсию.

Пенсия была назначена по указанию Ленина в 1922 году (протокол №776 Распорядительного заседания Малого Совета народных комиссаров от 9 ноября 1922 г. п.8.
Над пунктом 8 протокола стояла виза В.И.Ленина).

А вот за 3 года до этого в ноябре 19-го он просто чудом не стал жетрвой этой самой власти по сфабрикованному "делу" (№ 1096) о контрреволюционной деятельности.... Дело Циолковского решил посмотреть начальник особого отдела МЧК Ефим Георгиевич Евдокимов и оставил в нем свою резолюцию, сделанную красными чернилами: «Освободить и дело прекратить. Е.Евдокимов. 1.12.19.». (!!)

к слову сказать... Евдокимов и сам был "9 ноября 1938 арестован, 2 февраля 1940 расстрелян. В 1956 г. посмертно реабилитирован..."