[Редна Ли]

Что можно считать двумя главными результатами, к которым мы постепенно пришли в наши дни? Без сомнения, это единство жизни (биологической) и единство силы (физической). Тогда, если жизнь, сила, или душа - едина, то все феномены - все существа, говорят индусы, - есть просто модификации одной и той же души, или modi одной и той же субстанции, как сказал бы Спиноза, или, как выразились бы наши современные физики, трансмутация одной и той же силы, которая поддерживает и проникает все вещи. Когда сила исчезает в одном месте, она появляется в другом, говорят наши физики; когда существо умирает, или погибает здесь, оно должно появиться, или переродиться в другой форме, говорят индусы. Не существует такого явления, как уничтожение в истинном смысле этого слова. Жизнь вселенной, как целого, всегда полна (complete). Начав с такого понимания жизни и единства души, индусы строят свой космос целиком из моральных элементов, так же как современная наука строит свой - из атомов и атомических сил. Почему существует феноменальный мир, который мы называем вселенной? Потому что, говорят индусы, равновесие все еще не достигнуто в записях моральных расчетов вселенной - потому что существует Вечная Справедливость, которая должна быть удовлетворена при любых обстоятельствах. Весь мир, от монады до планеты, существует, потому что где-то еще существует грех, или несправедливость. Если бы все были без греха, или, как я уже сказал, все достигли бы, подобно Будде, "высшего блаженства", или Нирваны, мир прекратил бы существование; или, как говорят индусы, началась бы махакальпа, или эра полного растворения, и вселенная вернулась бы к Вечной Душе, из которой развилась. Я прошу вас обратить внимание на величие этой концепции.

Таким образом, доктрина трансмиграции была главным образом заимствована из религии индусов, и Гаутама принял ее, как Иисус принял идею последнего суда.

Взгляды на эту доктрину, распространенные в наши дни среди образованных людей, или образованных приверженцев традиции, наивны и абсурдны; но под этим абсурдом лежит признание высокой истины, которое не может не поразить нас: во вселенной существует Вечная Справедливость, которая вознаграждает добро и наказывает зло в зависимости от моральных заслуг.

Если вы задумаетесь над этим, то найдете объяснение, предоставленное доктриной трансмиграции, в целом более научным, более разумным и более согласующимся с фактами и законами природы, чем широко распространенные понятия о рае и аде, в которые верят христиане. Для Будды было невозможным поддерживать идеи подобного рода. Он родился среди народа, для которого философия была стратью, и который демонстрировал в ней проницательность умственного восприятия, вызывающую восхищение лучших мыслителей Европы. Капила, основатель нашей Санкхьи, один из лучших и глубочайших мыслителей когда либо живших на земле, предшествовал ему. В юности - в этот период "штормов и стрессов", когда его колоссальный ум раскрывал свою великую силу на всех направлениях - когда со страстью любовника и преданностью мученика, он томился в поисках света истины, Будда с особой серьезностью изучал великих индийских рационалистов: факт, достаточно объясняющий безразличие, с которым он упорно относился к определеным теологическим вопросам, образующим краеугольный камень христинства. Но что должно было иметь еще большее влияние, чем все его изучение диалектики и философии, так это тот факт, что он родился среди людей, давно знакомых с астрономией, наукой, развитие которой снимает вопрос о возможности существования локализованного рая или ада. В лекции, которую я прочел несколько месяцев назад, я говорил об астрономической науке индусов; сейчас я могу лишь сказать - и этого достаточно для нашей цели - что наши предки на очень раннем этапе пришли к пониманию, что у этой вселенной нет ни начала, ни конца, и что глубокая небесная синева, наполняющая нас удивлением и почтением, когда мы наблюдаем ее в торжественной неподвижности летней полночи, населена не ангельскими небожителями, охраняющими границы небес, где Всемогущий Бог сидит на троне из золота, а бесчисленными системами миров, каждый из которых может быть приравнен к нашей солнечной системе, и в сравнении с которыми наша крошечная земля тонет не только в полной незначительности, но скорее в абсолютной ничтожности, подобно атому атомов, если можно так сказать. Эта концепция бесконечности космоса, к которой Европу постепенно подвели труды Коперника, Кеплера, Галилео, Ньютона, Хершелей (отца и сына), Канта, Лапласа и Леварье, кажется, по меньшей мере в ее главных чертах, зародилась в умах древних индусов. Как тогда могли эти детские копцепции рая и ада найти у них место, когда вся небесная твердь была растворена в мириадах сияющих миров?