[Luchador]

Даниил Андреев в "Розе Мира" пишет о композиторе А.Н.Скрябине :

"В искусстве (как, впрочем, и в науке) встречаются и такие тёмные вестники, которые лишены тёмных миссий и становятся глашатаями тёмного просто вследствие личных заблуждений. Ярким примером такого деятеля может служить Скрябин. В Бога он веровал и по-своему Его любил, самого себя считал Его вестником и даже пророком, но с удивительной лёгкостью совершал подмены, стал жертвой собственной духовной бесконтрольности и превратился в вестника Дуггура. Мало кто понимает, что в "Поэме экстаза", например, с поразительной откровенностью рисуется именно тот демонический слой с его мистическим сладострастием, с его массовыми сексуальными действами, с его переносом импульса похоти в космический план, и главное, рисуется не под разоблачающим и предупреждающим углом зрения, а как идеал. Естественно, что чуткий слушатель "Поэмы экстаза", сначала смущённый, а потом заворожённый этой звуковой панорамой космического совокупления, под конец ощущает как бы внутреннюю размагниченность и глубокую прострацию."

Каждый судит от себя и по себе. Данная характеристика отображает суть человека в котором она зародилась. Поразительно. Видимо Д.А. не мог простить А.Н. Скрябину его увлечение теософией и записал его в «тёмные вестники».
Из статьи Н.Спириной «Рерих и музыка»

«Аккорды Баха вводили в тот чистый храм, который расцветился приближением к Вагнеру, Римскому-Корсакову, Дебюсси, Скрябину... Большинство моих картин внутренне неразрывно связано с этими именами», — говорил Н.К. Рерих.
"Так, о симфониях Скрябина, услышав музыку которого «некие посетители концертов пожимали плечами и даже уходили до окончания вещи», Николай Константинович пишет, что они открыли «новые дали мировой музыке» (Н.К. Рерих. Скрябин).
Очень любил и часто слушал Рерих «Поэму экстаза» и «Поэму Огня» («Прометей») Скрябина. Ему была близка космичность музыки Скрябина, его идея, которую стремился выразить композитор в музыке: «Иду сказать людям, что они сильны и могучи».
Такое обострённое восприятие Рерихом «музыкальности» цвета и «красочности» музыки перекликается с «цветописью» Римского-Корсакова и с «цветомузыкой» Скрябина. По словам Рериха, звук и свет, звук и цвет нераздельно связаны между собой. Рерих искал звук в цвете — его краски звучат, поют, они благозвучны. Если Скрябин был великим новатором в области звуковых красок, то Рерих был таковым в области цветовых звучаний.
Во время пребывания в Кулу, по вечерам, после насыщенного трудового дня, Николай Константинович и его семья собирались вместе для прослушивания любимых пластинок.
Среди них были оперы Вагнера: «Кольцо Нибелунгов», «Мейстерзингеры», «Лоэнгрин», «Тангейзер», Парсефаль»; Скрябин - «Поэма экстаза», «Прометей»; Стравинский «Весна Священная» и «Петрушка»; Римский-Корсаков — «Шехерезада», «Садко», «Золотой петушок»; Прокофьев «Любовь к трем апельсинам»; Григ — «Пер-Гюнт»; Равель — «Болеро»; Дебюсси «Послеполуденный отдых фавна»; Франк — Симфония; Сибелиус — «Финляндия»; Шуберт — «Неоконченная симфония»; Мусоргский — «Борис Годунов»; Бах — Брандербургские концерты; Лист Венгерские рапсодии; симфонии Бетховена и др.