[Luchador]

Сообщение от aurora

Манихара, ну зачем так категорично: или, или.
Разве не человек, его сознание, - мера всех вещей во вселенной?. Он, бывает, до чего -то, в этой вселенной, не дорос, что -то находит - по своему сознанию.
Роль авторитетов может только навредить в процессе обучения. Который всегда индивидуален. Может человек пришёл набить шишки, и научиться правильному выбору.

Я значит, не дорос, а Вы значит, нашли по сознанию. Откровенно...

Мои книги, написанные или пишущиеся в чисто поэтическом плане,...
Первая стадия заключается в мгновенном внутреннем акте, совершающемся без участия воли субъекта, казалось бы, без видимой предварительной подготовки, хотя, конечно, в действительности такая подготовка, только протекающая за порогом сознания, должна иметь место.

А в Учении сказано что случайно ничего не бывает:

Надземное, 455 Урусвати знает как много недоразумений породилось вокруг понятия — мгновенное озарение. Люди часто возомнят, что они уже озарились, когда они почувствовали преходящий восторг. Можно представить себе и мгновенное озарение, но оно будет основано на длительной внутренней работе. Она может быть даже бессознательна, как наследие прошлого, но все-таки она будет происходить и поможет озарению.
Под озарением понимается не случайная вспышка, но целая ступень сознания. Люди часто не понимают, что такая ступень может наступить нежданно, как бы следствие случайного события. Действительно, внешнее событие может дать толчок к раскрытию «лотоса», но сам цветок уже покоился в глубине сознания. Многими трудами был взращен явленный «лотос», но часто люди не замечают как они возделывали сад прекрасный. Только после усердных посевов может вспыхнуть озарение. Без причины не будет и следствия.
Также не часто понимают, что есть торжественность. Могут подумать, что такое возвышенное состояние приходит случайно. Нет, оно образуется, как следствие долгих помышлений, но когда оно укрепится, человек окажется как бы на прочной ступени. Мы ценим не эфемерные вспышки, но неугасимое горение.
Мыслитель учил, что каждому человеку дан светильник.

Такова первая стадия метаисторического познания. Мне кажется допустимым назвать ее метаисторическим озарением.
Результат озарения продолжает храниться в душевной глубине, храниться не как воспоминание, а как нечто живое и живущее. Оттуда постепенно, годами, поднимаются в круг сознания отдельные образы, идеи, целые концепции, но еще больше остается их в глубине, и переживший знает, что никакая концепция никогда не сможет охватить и исчерпать этого приоткрывшегося ему космоса метаистории. Эти-то образы и идеи становятся объектом второй стадии процесса...
Она не обладает тем моментальным характером, как первая: она представляет собою некоторую цепь состояний - цепь, пронизывающую недели и месяцы и проявляющуюся почти ежедневно. Это есть внутреннее созерцание, напряженное вживание, сосредоточенное вглядывание - иногда радостное, иногда мучительное - в исторические образы, но не замкнутые в самих себе, а воспринимаемые в их слитности... Он характеризует вторую стадию, как созерцание событий:

Очень поэтично описано, только ведь каждая ступень имеет своё озарение, а не одно на все. Кроме труда, устремлений, поисков, размышлений, есть ещё один важный момент в явлении озарения:

Иерархия, 420 Озарение духа! Как можно достичь этой ступени? Чем можно проникнуть в Первоисточник Истины, как не следуя за Иерархией? Дух может озаряться лишь источником Света. Где же найти луч ведущий, как не в Иерархии? Человечество черпало свою мощь не из самого себя, но из великой Иерархии. Так веками творчество Наше вело человечество. Так можно направить человека только высшею мощью Иерархии. Озарение духа, конечно, есть путь следования высшей Иерархии. Потому ищущие Истину лишь могут найти значение Бытия в пути восхождения к Иерархии. Иначе жизнь остается заколдованным кругом и веками дух не найдет освобождения. Так закон Иерархии есть ведущее Начало

Что то в приведённой Вами цитате не вижу упоминаний об Иерархии. НО есть упоминания в другом месте о неких существах:

Не смея и заикаться о чем-либо подобном, я имел, однако, великое счастье бесед с некоторыми из давно ушедших от нас и ныне пребывающих в Синклите России. К совершенно потрясающим переживаниям их реальной близости я почти не смею прикоснуться пером. Не смею назвать и имена их, но близость каждого из них окрашивалась в неповторимо индивидуальный тон чувств. Встречи случались и днем, в людной тюремной камере, и мне приходилось ложиться на койку, лицом к стене, чтобы скрыть поток слез захватывающего счастья. Близость одного из великих братьев вызывала усиленное биение сердца и трепет торжественного благоговения. Другого все мое существо приветствовало теплой, нежной любовью, как драгоценного друга, видящего насквозь мою душу и любящего ее и несущего мне прощение и утешение. Приближение третьего вызывало потребность склонить перед ним колена, как перед могучим, несравненно выше меня взошедшим, и близость его сопровождалась строгим чувством и необычайной обостренностью внимания. Наконец, приближение четвертого вызывало ощущение ликующей радости - мировой радости - и слезы восторга. Во многом могу усомниться, ко многому во внутренней жизни отнестись с подозрением в его подлинности, но не к этим встречам.
Видел ли я их самих во время этих встреч? Нет. Разговаривали ли они со мной? Да. Слышал ли я их слова? И да, и нет. Я слышал, но не физическим слухом. Как будто они говорили откуда-то из глубины моего сердца. Многие слова их, особенно новые для меня названия различных слоев Шаданакара и иерархий, я повторял перед ними, стараясь наиболее близко передать их звуками физической речи, и спрашивал: правильно ли? Некоторые из названий и имен приходилось уточнять по нескольку раз; есть и такие, более или менее точного отображения которых в наших звуках найти не удалось. Многие из этих нездешних слов, произнесенных великими братьями, сопровождались явлениями световыми, но это не был физический свет, хотя их и можно сравнишь в одних случаях со вспышками молнии, в других с заревами, в третьих - с лунным сиянием. Иногда это были уже совсем не слова в нашем смысле, а как бы целые аккорды фонетических созвучии и значении. Такие слова перевести на наш язык было нельзя совсем, приходилось брать из всех значений - одно, из всех согласованно звучащих слогов - один. Но беседы заключались не в отдельных словах, а в вопросах и ответах, в целых фразах, выражавших весьма сложные идеи. Такие фразы, не расчленяясь на слова, как бы вспыхивали, отпечатываясь на сером листе моего сознания, и озаряли необычайным светом то темное для меня и неясное, чего касался мой вопрос. Скорее даже это были не фразы, а чистые мысли, передававшиеся мне непосредственно, помимо слов. Так, путь метаисторических озарений, созерцаний и
осмыслении был дополнен трансфизическими странствиями,
встречами и беседами.

Кто эти существа, приходившие к нему в душную камеру?

Третья стадия - осмысление событий, - наиболее свободная от воздействия внеличных и внерассудочных начал:.

"Ясно поэтому, что именно на третьей стадии совершаются наибольшие ошибки, неправильные привнесения, слишком субъективные истолкования. Главная помеха заключается в неизбежно искажающем вмешательстве рассудка: вполне отделить я от этого, по-видимому, почти невозможно".

И далее - Роза мира. Кн.2

Здесь вполне честно сказано, нужно отдать Д.Андрееву должное, искажающее вмешательство все таки присутствует.