[абрикос]

Доктор геолого-минералогических наук, профессор кафедры петрологии геологического факультета МГУ П.Плечов

Достаточно ли у российских вулканологов финансовых средств для исследования наших вулканов, для прогнозирования ситуации вокруг этих вулканов?

Конечно, нет. Самая большая проблема в том, что в России очень мало самих вулканологов, людей, которые непосредственно занимаются вулканами. В Москве – буквально несколько человек. Одна из главных проблем – отсутствие возобновляемости кадров. Молодых вулканологов-профессионалов можно пересчитать по пальцам. Большинство вулканологов работает на Камчатке, в Институте вулканологии и сейсмологии ДВО РАН. Да и там, группа, которая непосредственно занимается вулканами, достаточно мала.

Финансирование этой группы в меньшей степени российское, чем иностранное. Большинство серьезных исследований вулканов в России имеют источник финансирования за рубежом. Подавляющее большинство научных проектов по вулканизму проходят в сотрудничестве с иностранными учеными и с привлечением средств других стран. Это значит, что в России недостаточно средств для этой программы.

В чем причина невоспроизводства кадров? Студентам не интересна вулканология? Профессора уехали на Запад?

Главная причина – отсутствие научно-исследовательской инфраструктуры. Мы не можем готовить вулканологов, потому что неизвестно, где выпускники будут работать. Скажем, в Японии почти на каждом действующем вулкане работает отдельная обсерватория, которая связана с отдельным научным институтом, который, в свою очередь, курируется одним из ведущих университетов. А у нас вулканологией приходится порой заниматься в свободное от работы время, во время отпуска.

В той же Японии, при опасности извержения, правительством за 1-2 дня выделяется экстренный грант, который дает возможность группе специалистов провести все необходимые исследования. В России сейчас извергается 4 вулкана (Шивелуч, Ключевской, Карымский, Безымянный), но средств для их полноценного мониторинга не выделяется. Среди 25 тысяч туристов, побывавших в Исландии во время первой стадии извержения Эйяфьялайокуля, не было ни одного командированного из России вулканолога.

Казалось, что такие прикладные вещи финансируются гораздо лучше, чем фундаментальные, а оказывается у вулканологов тоже есть проблемы…

Вулканология – это не только прикладные задачи, нам нужна аналитическая и экспериментальная база. Сейчас в прессе очень много сообщений об извержении вулкана, все очень красиво, но практически всё на уровне визуальных наблюдений, так могут писать и журналисты. Для серьезного изучения поведения вулкана, кроме сейсмических данных, нужны образцы лав, пепла, газов. Нужно иметь возможность быстро попасть на начавшееся извержение, чтобы отобрать материал для исследований.


Мы не можем сказать, сколько сернистых соединений было в магме, соответственно, мы не можем сказать, сколько серы попало в атмосферу. Эти данные очень важны для оценки климатических последствий.

На систему мониторинга нужны серьезные деньги. Нужны не просто приборы, а приборы в рабочем состоянии, к которым можно получить доступ без очереди на недели и месяцы. Сейчас на исследование образцов извержения уходит примерно год, поскольку этим приходится заниматься за счет времени, свободного от других дел. Но за этот год уже будут опубликованы результаты исследований зарубежных коллег, которые имеют гораздо лучшие возможности отбора образцов и их анализа. Структуры, которая позволяет в оперативном режиме производить исследования, у нас в России нет.

Во многих странах существуют вулканологические обсерватории. К примеру, вулканологическая обсерватория Аляски обладает всем оборудованием для быстрого реагирования. Как только началось извержение, формируется группа, обладающая всем необходимым. Они ставят на активировавшемся вулкане приборы, в том числе и для сбора продуктов извержения. Анализируют их и тут же, за несколько дней, выдают результаты исследований. Это дает возможность прогнозировать дальнейшее поведение вулкана сразу, а не тогда, когда извержение уже закончилось.

А у нас то война, то революция