[Poly]

Сообщение от Miona

-Ты помнишь, тогда…

СПАСИБО!

ПАУТИНКА

Здравствуй, милый мой, дорогой!

Уезжаешь, опять, далеко и надолго, а я буду ждать тебя, думать о тебе, вспоминать наши встречи, взгляды, слова, бесконечную, сладкую как шербет, нежность, разлитую вокруг и густым туманом обволакивающую нас, когда мы вместе. Может быть, ты достанешь это мое письмо, если тебе станет одиноко в дороге или вспомнишь про меня, и перечтешь вновь. Каждый раз, я буду здороваться с тобой, и каждый раз ты будешь слышать мой голос, такой нежный, когда я разговариваю с тобой и такой, разный, когда я разговариваю с другими людьми. Когда я нахожусь в мечтательном настроении, то голос мой делается светлым, высоким, таким, как был в детстве, из-за чего на работе, не раз и не два, когда я снимала трубку в своем кабинете, в ответ на мое: «Да», мне говорил смущенный мужской голос: «Извини, девочка, я, кажется, не туда попал!». Мне оставалось только рассмеяться и на следующий звонок ответить, официально, «взрослым, солидным голосом»:« Слушаю, Вас!» и ни разу, никто не заподозрил, что я и та девочка, минуту назад снявшая трубку, одна и та же женщина, которая стремительно выпала из мечты и вернулась в реальность.
За моим окном, растет яблоня, старая, раскидистая, яблоки на ней не дикие, как обыкновенно бывает в городе, а сладкие, зеленые, вполне съедобные и вкусные. Конечно, никто их не рвет, зато птицам приятно, сейчас ноябрь, яблок осталось штук 20-25 и воробьи и синички, вцепившись цепкими коготками в яблоки, с удовольствием, лакомятся ими в прохладный денек. Когда падает снег, он ложится хлопьями на яблоню и на ель, растущую рядом, густо облепленные снегом ветви закрывают вид на противоположный дом и, тогда, кажется, что весь дом принадлежит мне, стоит в чудесном саду, в неведомой стране и в стране, этой, скоро наступит Рождество!
Начиная с ноября, маленькой девочкой, я, слышала тихое-тихое пение тоненьких голосков в воздухе : «Рожество Христово, Рожество Христово, скоро, скоро, скоро!» Да-да-да, именно так, Рожество, потому, что, как позже я узнала, до революции именно так и произносилось это слово в просторечии, а уж те голоса, которые я слышала в детстве, ясное дело, были не из советского времени, никак не из советского, да и сами голоса были, совершенно, несоветские! Удивительные, между нами, были голоса!
Позже, взрослой молодой женщиной, когда я жила подолгу заграницей в католических странах, в это время года, я тоже слышала нежные тонкие, хрустальные голоски, которые пели там иначе: «Merry Christmas, Merry Christmas darling!» или «Boze Narodzenie, Boze Narodzenie kochanie», ясное дело, в зависимости от страны, в которой я тогда находилась!
Слышу я эти голоса и сейчас, они стали тише, не такие веселые, какая-то в них грусть, может быть от того, что все меньше времени остается мне, чтобы слышать их и радоваться приходу Рождества, хотя там, куда все уходят, голоса эти звучат, думаю, звонче и радостнее, впрочем, кто знает, придет время – увидим!
В это время вспоминаю я многое, чего никогда и не переживала, вот уж, воистину, как сказано в известной советской песне: «То что было не со мной, помню!». Многих известнейших людей, поэтов, художников, меценатов, артистов, купцов, аристократов! Их жизнь, их переживания, их лица, дома, одежду. Отчего так? Кто знает.
Когда в детстве, впервые, мне попали в руки подшивки журналов «Аполлон», «Столица и усадьба», «Мир искусства», «Золотое руно», я была потрясена тем, что лица, изображенные на прекрасных цветных вкладках, роскошные особняки с изысканной обстановкой, мне, как будто, знакомы. Возникло удивительное чувство, что я бывала в этих домах, сидела на этих вечерах, среди прекрасных, изящных, умных людей, носила такие же, кружевные платья и шляпы летом, и изящные ботинки и шубки, с меховыми шапочками и капорами зимой, как изображенные на иллюстрациях прелестные женщины, одетые по моде начала ХХ века. Много страниц в этих журналах были посвящены Рождественским праздникам, святкам, много было фотографий чудесных высоких и стройных елок в красивых залах, с детьми, счастливо танцующими, смеющимися, получающими подарки!
Среди елочных игрушек, которые были в родительском доме, было несколько старинных, возможно от бабушки, которая была их большой любительницей и всегда дарила нам, детям. До сих пор, я помню эти вещицы: рыбка, птичка, яблоко, слива и сердце. Все они были стеклянными, не такими яркими, как современные игрушки, а потертыми и тусклыми. Рыбка и птичка, были серебристые, яблоко и сердце темно-красными, а слива, не помню, верно, синяя, какого же цвета может быть слива? Интересно в них было то, что они были окутаны тончайшей серебристой и золотистой мишурой, как паутинкой и, когда зажигались лампочки, из тусклых и старых, они превращались в яркие, блестящие мелкими огоньками и мне казалось, что так же густо, как мишурой, они окутаны тайной, тайной прошлой жизни!
Особенно меня занимало сердечко. Казалось мне, что это сердечко, опутано серебряной паутинкой нежности и трогательной ласки, и золотой паутинкой любви. Казалось, что в этих тонких, но крепких паутинках, оно неуязвимо ни боли, ни горю, ни разочарованию, ни отчаянию! Да, я была поэтом в детстве, откуда бы еще могли придти ребенку в голову такие мысли!
Прошли годы, многое изменилось. Отошли вдаль, к горизонту, поэтические мысли, жизнь продиктовала новые интересы, увлечения, дела и занятия.
Много было всего, но серебряной и золотой паутинки, которая опутала бы мое сердце, уверенно охраняя его от невзгод, окружая его нежностью и любовью, к сожалению не было.
Отчего же теперь, думая о тебе, милый мой, твоих руках и губах, внимательных умных глазах, твоих нежных словах, обволакивающих и ласкающих, меня, я вспоминаю эту старинную елочную игрушку, ясно вижу тонкие серебряные и золотые паутинки, крепко опутавшие хрупкое, тусклое, такое игрушечное, мое сердце? Таинственно вспыхивает оно разноцветными ослепительными огоньками, оживает, жарче бьется, становится ярким, неуязвимым ни боли, ни горю, ни разочарованию!