[ninniku]

Командир время от времени оглядывал всю колонну назад. Его не тревожили ни кони, ни люди, ни угроза неожиданного соприкосновения с противником. Разведка ушла далеко вперед, на полдня конного хода. Разъезды шли достаточно плотно. Но Командира беспокоили лазутчики врага. Особенно тут, вдоль гряды холмов, где спрятаться было легко. И больше всего его беспокоило солнце на небе. Утренняя роса быстро высыхала, а вместе с ней и земля. Скоро поднимется пыль, которая будет видна из-за горизонта. Тут и разведка врагу не нужна. Этой пылью они сами предупредят врага. Она уже клубилась над отрядом, но пока очень слабо, влажность травы и земли мешала. Кованные копыта двух тысяч коней, боевых и заводных – по паре на бойца, разбивали тонкий влажный слой земли и выворачивали её сухим слоем вверх, который тут же дробился идущими сзади и тонкий слой пыли начинал клубиться над отрядом. Ещё не много и он даст команду остановиться или пойти шагом. Скорость надо будет сбросить. А пока они пытались покрыть как можно большее расстояние за то время, которое дает им солнце, прежде чем высушит степь от росы.
И вот, когда Командир в очередной раз окинул взглядом отряд, с тревогой наблюдая, как уплотняется облако пыли над ним, он заметил трех всадников из группы боевого охранения, внезапно появившихся из-за холмов. Зоркие глаза разглядели, что у одного из воинов поперек коня кто-то лежит. Значит, они взяли лазутчика.
Командир развернул коня им на встречу и заводная белая кобылка, привязанная к седлу длинным поводом, вынуждена была сделать тот же маневр. Они быстро сближались с тремя всадниками. И вот уже видно было какое-то хрупкое тело, лежащее поперек коня, короткие волосы торчали в разные стороны, растрепанные ветром.
Командир в сердцах чертыхнулся: Сволочи! Детей не жалеют!
- Где остальные?
- Их было двое. Но одного мы подстрелили, а эту взяли. Она уходила на юг…
- Она?
- Девчонка. Мы её преследовали втроем. Остальные остались, чтобы взять второго. Их не было?
- Нет, - Командир сообразил, что, скорее всего, те, остальные, тоже пустились в погоню. Второй лазутчик был, видимо, ранен и также попытался скрыться. А это означало, что на левом фланге колонны нет сейчас боевого охранения, - Берите ещё троих и возвращайтесь в охранение. А её пересаживайте.
Бойцы подняли девчонку и перекинули на заводную лошадь Командира. Та дернулась, выражая недовольство, и девочка чуть не упала на землю. Пограничники переглянулись. Ясно было, что лошадь сбросит её через пару минут.
- Ладно, сажайте в седло.
Когда её усадили, Командир разглядел совсем юное заплаканное лицо. Но в этот момент кобылка опять выразила свое недовольство. Она знала и слушала только Командира и чужого всадника терпеть была не намерена, тем более женщину. Она резко оттолкнулась задними ногами, задрав круп вверх, девочка уткнулась ей в шею и стала сползать вниз – руки то были связаны. Её едва успели подхватить.
- Ладно. Некогда. Давайте её сюда, - Командир подхватил тело девочки, которую подкинули ему на седло пограничники, усадил впереди себя и обхватил одной рукой, второй натянув поводья, резко тронул коня и помчался в голову колонны. Боковым зрением он убедился, что трое бойцов, прихватив из хвоста колонны ещё троих, удалились влево за холмы.
Девушка была небольшого росточка, её голова едва доставала Командиру до подбородка. Волосы были странно и не ровно обрезаны, трепетали на ветру и гладили его лицо. Они приятно пахли. Тоненькая спина прижималась к его груди и животу. Он ощущал исходящее от неё тепло, левая рука плотно обнимала талию и чувствовала трепет её мышц. Никогда ещё в своей жизни Командир не чувствовал так близко и плотно тело девушки. И хотя мысли его по-прежнему занимали наблюдения за отрядом и его движением, пыль и солнце, тем не менее, какое-то странное чувство нежности родилось в его сердце само по себе. Это было чувство бережной силы по отношению к хрупкой беззащитности. Как только он осознал это чувство, то мгновенно понял, что не сможет причинить ей никакого вреда, хотя она и враг. И даже хуже – разведчик врага.