[paritratar]

Пожалуй, можно продолжить.

§2. Иблис у суфиев. Поэтизация миссии.
В предыдущем параграфе при сравнении Иблиса с Люцифером делались ссылки на различные еретические направления в христианстве. Само собой, для полноты анализа личности Иблиса было бы крайне интересно рассмотреть толкование его личности возможными исламскими еретическими течениями. Однако, строго говоря, в исламе никогда не было и быть не могло того, что в христианстве называется ортодоксией или ересью, поскольку в исламе никогда не было религиозных институтов (Вселенские соборы, Священный синод), служивших для придания догмату статуса закона, объявления какого-то учения еретическим, канонизации святых и т. п. "Ортодоксами" в исламе, как правило, принято называть верующих, понимающих Коран буквально, не ищущих какого-то завуалированного и эзотерического смысла в его тексте, Коран для них - единственный закон (т. о. ваххабизм, точнее, первоначальный ваххабизм XVIII века, есть крайняя степень "ортодоксии"). С их позиций "еретиком" может стать, в принципе, любой эзотерик или мистик, даже если его понимание и толкование Корана вовсе не столь и "радикально", - для этого вполне достаточно малейшего отхода от догмы, порождённой буквальным прочтением Корана. Поэтому с наших ("западных") позиций суфизм - одно из направлений исламского мистицизма - можно с натяжкой толковать как настоящее "еретическое течение". Ниже будут рассмотрены некоторые суфийские интерпретации личности Иблиса и его поступка.
Понятно, что если даже при буквальном толковании коранических упоминаний истории падения Иблиса его поступок не представляется столь уж низким и богохульным, то не должен вызывать удивления тот факт, что в суфийских кругах при определённом понимании "бунт" Иблиса получает положительные оценки, приводящие в дальнейшем к попыткам полностью реабилитировать падшего ангела. Однако, одно из первых высказываний о богоугодности "бунта" Иблиса принадлежит всё-таки "ортодоксу" - шестому шиитскому имаму Джафару ас-Садику (ум. 765). Ему приписываются следующие слова: "Иногда Бог желает неповиновения, а иногда Он хочет то, что запрещает. Он повелел Иблису поклониться Адаму, в то же время не желая этого, ибо если бы Он действительно хотел, Иблис бы повиновался"12. Другой пример "поддержки" Иблиса среди авторитетов исламской веры - прославленный святой Баязидм Бистами (ум. 874) также видел в поступке Иблиса лишь проявление воли Аллаха, и, согласно легенде, мысль эту услышал он от самого падшего ангела, с которым однажды ему довелось повстречаться: "Противоборство возникает из столкновения противоположностей, Бог же не имеет противоположного. С другой стороны, согласие возникает в отношениях тех, кто сходен между собой, а Бог не имеет сходных. Может показаться, что согласие исходило от меня, когда я находился в согласии, и что сопротивление исходило от меня, когда я проявил несогласие. Однако и то и другое исходит от Бога - ведь ни у кого нет власти перед Ним"13. Высказывания подобного вида показывают, что мысль о богоугодности "отступничества" Иблиса вовсе не чужда "ортодоксальной" вере. Хотя о миссии в применении к деяниям Иблиса в них ничего и не говорится, но само собой разумеется, что принуждённый Аллахом "бунт" как и всё в Его промысле не может быть бесцельным.
Впервые же о реабилитации падшего ангела заговорил один из самых знаменитых суфийских мистиков Хусайн ибн Мансур ал-Халладж (858-922), казнённый "ортодоксами" за своё "еретическое" изречение "ана-л-Хакк" - "Я - Абсолютная Истина" ("кощунство" этой ереси отягощается и тем, что ал-Хакк - одно из имён Аллаха). В самом знаменитом произведении Халладжа - написанном ритмизованной прозой трактате "Китаб ат-тавасин" - главным обсуждаемым вопросом является вопрос Божественного единства, а также проблемы пророчества, здесь же Халладж описывает и коранический спор между Аллахом и Иблисом. Однако, поступок отступника великий мистик толкует совершенно не в кораническом ключе: Иблис у него становится истинным муваххидом, т. е. исповедующим Божественное единство, монотеистом. Объясняется это следующим образом: Иблис стоит на распутье - с одной стороны, он должен беспрекословно следовать извечной воле Аллаха, запрещающей поклоняться кому бы то ни было, кроме Него Самого, но с другой стороны, согласно ясно выраженному повелению того же Аллаха, он должен пасть ниц перед тварным существом. Иблис остаётся верным первому повелению, становясь тем самым муваххидом и одновременно нарекая на себя проклятие Аллаха. Халладж заходит даже так далеко, что утверждает, - коль Аллаху пришла в голову идея создать ещё один объект для поклонения, - что "Сатана становится большим монотеистом, чем Сам Бог"14. Иблис становится "бунтарём" сам того не желая - у него просто нет другого выхода. Ситуация усугубляется ещё и тем, что как бы ни ответил Иблис, он всё равно был бы "против" Аллаха, он всё равно нарушил бы Божье повеление. И преданный Иблис выбирает тот "бунт", который соответствует его убеждениям и вере: "Мой бунт провозглашает Твою святость!"15. Иблис не посмел забыть имя Аллаха - ал-Ахад (Единственный).
Халладж вообще признаёт в этом мире только двух истинных муваххидов - Мухаммеда и Иблиса. Однако, Мухаммед у него - хранитель Божественной милости, в то время как Иблис - Хранитель Божественного гнева. В подобном разделении, кстати сказать, нельзя не увидеть явную аллюзию Пути Правой Руки и Пути Левой Руки: Мухаммед следует Путём Правой Руки, Иблис - Путём Левой Руки. То же самое можно вывести и из имён Аллаха, манифестированных в этих двух антагонистических личностях: Иблис есть ал-Музилл - "Принижающий", "Тот, кто сбивает с пути", Мухаммед - ал-Хади - "Ведущий", "Ведущий верным путём". И здесь прямо-таки напрашивается ещё одна параллель - с еврейской каббалой: Мухаммед как хранитель Божественной милости олицетворяет собой сефиру Хесед, Иблис как Хранитель Божественного гнева - сефиру Гебурах.
Гордыня же Иблиса в толковании Халладжа - само собой разумеющееся явление: "Если бы я побыл с Тобою лишь миг, и тогда моя гордость была бы оправдана, я же был с Тобою века"16, - т. о. "дьявольская гордыня" является естественным следствием длительного присутствия в Божественном. Тот "жалкий вид", который обычно принято приписывать падшему ангелу (обычно с целью посрамить ослушавшегося малака), согласно Халладжу также ничего не значит - в одном из его произведений обыгрывается популярная среди суфиев тема встречи Моисея и Иблиса, и в ответ на замечание Моисея, что облик ангела изменился в худшую сторону, тот отвечает: "О, Моисей, это была иллюзия, вот истинный Иблис, здесь. Форме не стоит доверять, ибо она изменчива, тогда как духовное знание истинно, оставаясь таким, как оно есть, даже если личность меняется"17. Ничто не мешает нам предположить, что при словах "вот истинный Иблис, здесь", ангел показывает Моисею на своё сердце (калб).
Вслед за Халладжем одним из наиболее известных поборников реабилитации Иблиса является знаменитый персидский поэт Ахмад Газали (ум. 1126), младший брат не менее известного мистика-философа Абу Хамида ал-Газали. Он в свою очередь осмелился утверждать, что "тот, кто не учится таухид у Сатаны, - неверный"18. Таухид означает "провозглашение единства Бога", для мистиков-традиционалистов этот термин означает, прежде всего, признание того, что нет иной действующей силы, кроме Аллаха, и что всё и вся зависит от Него. Таким образом, Газали провозглашает Иблиса учителем из учителей, а в суфизме, где институт учительства ставится во главу угла, вряд ли возможен более почётный титул.
Собственные ученики Газали также становились "адвокатами дьявола" в этом бесконечном теологическом споре и разрабатывали свои собственные теории. Например, согласно его любимому ученику Абдаллаху Айн ал-Кудат Хамадани (казнён 1132), Аллах "что-то тайно сказал Иблису. И что, вы думаете, это было? Ни на небе, ни на земле нет никого, кто мог бы узнать о том, покуда не будет на то Божьей воли. Затем он сказал ему открыто: «Преклонись!» В соответствии с тем, что Бог повелел ему ранее тайно, бедняга был вынужден сказать: «Неужели я поклонюсь тому, кого Ты создал глиной!»"19, - Хамадани открыто провозглашает, что "бунт" Иблиса произошёл по воле и повелению Аллаха, не оговаривая, правда, зачем Ему это понадобилось. Показать в качестве назидания грядущим поколениям Свой гнев? Или чтобы скрыто для всех отправить Своего слугу на выполнение неблагодарной миссии? В любом случае Иблис Хамадани гордится проклятием Аллаха: "Ты даруешь одеяние чести, и не важно, заслуживает ли оно Твоего проклятия или Твоей милости"20. Что более всего удивительно в толковании Хамадани положения Иблиса, так это то, что эта преданность, можно сказать, взаимна - как Иблис не отрекается от Аллаха, так и Он не забывает своего ангела: "Посредством могущества и величия Бога, который пребывает в Себе, ни на мгновение слово «Моё» в словосочетании «Моё проклятье»21 не лишает Иблиса поддержки. …Покуда Иблис существует, в с ё , ч т о о н с о в е р ш а е т , с в е р ш а е т с я р а д и э т о г о « М о ё » из фразы «Моё проклятье». Он не свершает ничего, что не было бы непосредственным повелением Бога"22.
Наряду со своим учителем, Хамадани входит в число лучших представителей мистической любовной поэзии, и Иблис являлся для него символом истинного любящего. В другом произведении Хамадани излагает несколько иную версию судьбы Иблиса - здесь ангел отказывается поклониться человеку из ревности, а ревность, как известно, непременный спутник любви. В итоге "Бог назначил Иблиса привратником Своего двора, сказав ему: « М о й л ю б и м ы й , поскольку в своей любви ты так ревнуешь Меня к другим, не допускай чужих до меня». Увы! Грехом Иблиса была его любовь к Богу"23. Великий ревнитель Иблис, искушая и соблазняя человека, таким образом всего лишь предлагает ему помериться силой любви к Богу. Тот, кто любит Бога больше всего, знает, как испытать и других в их любви - такова миссия изгнанного и отвергнутого. Кстати говоря, та же ревность Иблиса давала повод другим суфиям усомниться в чистоте любви ангела к Всевышнему, ведь в соответствии с другой точкой зрения ревность, как яд любви, не может соседствовать с истинным чувством…
Но несмотря даже на такую любовную подоплёку истории Иблиса, нынешнее его положение никак не назовёшь завидным - он изгнан, опорочен, заброшен камнями. Подобное положение Иблиса вызвало сочувствие вообще у многих исламских мистических поэтов. Иблис-Сатана становится трагической фигурой: потерянный, одинокий, а в некоторых случаях (но лишь в некоторых!) даже и утративший всякую надежду, он весьма часто представлялся мистикам в печальном обличье, скорбящим и тоскующим. Европейскому читателю подобный образ Сатаны хорошо знаком по ряду классических литературных произведений - в первую очередь это "Потерянный Рай" (1667) Джона Мильтона, а также "Ватек" Уильяма Бекфорда (1782), написанный, собственно, в жанре арабской сказки. Самым прекрасным из поэтических сочинений, написанных на тему трагедии Иблиса, считается "Жалоба Сатаны", принадлежащая младшему современнику Газали - персидскому поэту Абу-л-Маджду Мадждуду Санаи (ум. 1131). "Жалоба" является таковой в прямом смысле слова - в этом стихотворении падший ангел сокрушается о кознях Аллаха. Бог решил проклясть любящего Его Иблиса и сделал Адама орудием своего замысла: "Он поставил скрытую ловушку на моём пути - Адам был зерном в кольце этой ловушки. Он хотел отметить меня клеймом проклятия - Он сделал то, что хотел, и созданный из глины Адам был лишь предлогом"24. Иблис, согласно Санаи, прочитал в предвечных скрижалях, что одно существо будет проклято Аллахом - но как мог он, воплощение преданности и покорности, предположить, что речь идёт именно о нём? Показательно, что стихотворение это написано от первого лица, что, во-первых, усиливает его эмоциональность, а во-вторых, проводит тонкую параллель между всеми мистиками, любящими Бога, и самим Сатаной. Оно завершается напоминанием, или даже предостережением всем любящим, что их любовь сама по себе ещё ничего не решает - всё зависит от Вечного Возлюбленного: "О рассудочные в любви, я - тоже б е з г р е х а ; никому не найти пути к Богу без Его воли"25. "Бунт" Иблиса придаёт фатальную окраску любой форме богопочитания.
Вслед за Газали совершенного монотеиста и любящего видит в Иблисе и более поздний персидский поэт Фаридуддин Аттар (ум. 1220). В одном из его стихотворений Иблис, неся на себе проклятье Аллаха, подобно Иблису Хамадани, воспринимает его как почётное одеяние: "Для меня в тысячу раз дороже быть проклятым Тобою, нежели отвернуться от Тебя и обратиться к чему-либо другому"26 . И как истинного любящего, Иблиса Аттара не покидает надежда на ответное чувство: "Проклятие - Царская стрела. Когда Он стреляет из лука, то смотрит на цель"27.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что традиция вúдения Иблиса как бесконечно преданного Богу и любящего Его превыше всего существовала не в какой-то определённый период, и даже не просто какое-то длительное время - подобная традиция существовала на протяжении веков. Несколько веков спустя после Санаи, Аттара и Газали, один из выдающихся мастеров персидского четверостишия Сармад (казнён в 1661) - "высокоинтеллектуальный иранский еврей, обратившийся в суфизм и ставший дервишем", - шокировал мусульман-традиционалистов Могольской Индии четверостишием, в котором призывал людей подражать Иблису: "Идите, учитесь у Сатаны служению: выбирайте одну киблу и не поклоняйтесь ничему иному"28. Кибла - это направление, в котором обращаются при молитве: Иблис никогда не изменял однажды выбранной кибле, всегда поклоняясь лишь Богу, - даже тогда, когда сам адресат его молитв потребовал сменить киблу. Поэзия мистика XVIII века Шаха Абд ал-Латифа (1689-1752), выдающегося мастера пакистанской народной поэзии, также служит наглядным примером неподвластного времени восхваления преданности ангела: поэт призывает своего читателя восхищаться Иблисом как истинным любящим и следовать его примеру. Никаких "реформ" в этом "нестандартном" богословском вопросе не происходило, да и, по сути, быть не могло.
Разумеется, не все мистики были солидарны с той точкой зрения, что падение Иблиса следует рассматривать как доказательство его преданности. Другие мистики усматривали в отказе Иблиса пасть ниц перед Адамом, наоборот, недостаток его любви к Аллаху: он не смог понять сущности этого Божьего творения. "Величайший учитель" (аш-шайх ал-акбар) Ибн Араби (1165-1242), учение которого оказало колоссальное влияние не только на суфизм, но и вообще на религию ислама, как-то заметил: "Если бы Иблис видел тот свет, которым жив Адам, он не отказался бы поклониться"29. Великий персидский поэт Джалалуддин Руми ал-Бахи (1207-1273) неоднократно утверждал, что Иблис был одноглазым: он видел только созданную из праха форму Адама, но проглядел то решающее обстоятельство, что Аллах вдохнул в человека Своё дыхание и сотворил его по Своему подобию - фактически в Адаме Аллах скрыл Самого Себя. Сатана для Руми - олицетворение "одноглазого" интеллектуализма, который придаёт значение внешнему содержанию, не подозревая о существовании внутреннего - истинного содержания. Получается, что Иблис, провозглашая себя выше Адама, посягает и на величие Аллаха30.
Интересно, что уже упомянутый Аттар в одном из своих произведений также обыгрывает вдыхание Аллахом "чистой души" в тело глиняного Адама, однако, эту ситуацию он подаёт абсолютно иначе: Аллах не захотел, чтобы ангелы узнали тайну Адама, существование у человека чистой души должно было быть известным только Ему - именно поэтому Он приказал свои ангелам преклониться перед Адамом в тот момент, когда Он вдыхал в него Своё дыхание. Однако Иблис "был настороже" и не захотел пропустить это священнодейство - именно поэтому он и отказался преклониться пред Адамом. В соответствии с этой версией Аттара Иблисом движет вовсе не гордыня, но желание быть причастным к Божественному Творению, Иблис вовсе не презирает Адама, но расценивает его как священное проявление божественности. И в своей любви и преданности Богу ангел отказывается подчиниться приказу на миг позабыть об этой любви и преданности. В ответ на его отказ поклониться Аллах говорит: "О ты, соглядатай Пути, ты тайно узрел сущность Адама. Поскольку тебе довелось узреть сокровище, которое Я сокрыл, Мне надлежит умертвить тебя, чтобы ты не открыл этого миру. Неважно, где Царь скрывает сокровище, - его никак не скрыть от слуги его. Ибо тому, чьим глазам оно открылось, линия жизни предначертана, и без сомнения, он умрёт. О ты, чей выбор - узреть сокровище, будь готов потерять главу свою"31. Иблису, однако, удаётся "разжалобить" Аллаха, и Он "ограничивается" лишь проклятием непослушного ангела, на что тот стоически (и в то же время всё с той же "сатанинской гордостью") отвечает: "Если моя участь - быть проклятым, не убоюсь, ибо должен быть яд, равно как и противоядие. Когда я вижу, что мир заслуживает Твоего проклятия, я принимаю его на себя, и б о я д е р з о к " , и вслед за этим Аттар устами Иблиса наставляет всякого идущего по Пути: " Е с л и х о ч е ш ь б ы т ь и с к а т е л е м , т е б е н а д л е ж и т и с к а т ь к а к я , и н а ч е т ы н е в з ы с к у ю щ и й , а х в а т а ю щ и й. Е с л и т ы и с к а л д н ё м и н о ч ь ю , н о н е н а ш ё л Е г о , э т о н е о н п о т е р я л с я , э т о и с к а н и е т в о ё н е с о в е р ш е н н о " 32.
Однако, у того же Аттара можно найти и осуждающие Иблиса строки. Впрочем, это не какое-то категорическое осуждение в духе "ортодоксов" или Руми, но скорее указание на ошибку Иблиса. Падший ангел виновен у Аттара в самопоклонении, но проявляется оно вовсе не в его самовозвышении над Адамом, а "всего-навсего" в том, что в ответ на Божье повеление он осмелился произнести слово "Я". Вот как падший ангел наставляет Моисея: "Всегда помни вот о чём - никогда не говори «Я», иначе кончишь так же скверно, как я. Даже если ты выказываешь малейший намёк на существование, ты - неверующий. Достижения на пути заключаются в отсутствии самовыражения; х о р о ш и й ч е л о в е к - т о т , к т о п о л ь з у е т с я д у р н о й р е п у т а ц и е й с р е д и л ю д е й . Ведь если допустить самовыражение на пути, тут же возникнут сотни «Я»"33.
В завершение этого небольшого экскурса в суфийскую "демонологию" следует привести, в принципе, само собой разумеющееся мнение многих суфиев, что в конце концов Иблис будет прощён Аллахом. Прощение "само собой разумеющееся" - потому что, коли его, как было показано выше, можно вывести из буквального прочтения Корана, то в мистических теориях любви без прощения и подавно обойтись нельзя34. Так склонен считать даже Ибн Араби, которого, как видно из приведённого выше его толкования оплошности Иблиса, трудно заподозрить в симпатии к непокорному ангелу - а что уж тогда говорить о мистиках, для которых Иблис стал символом совершенного любящего и богопочитателя. В уже упомянутой встрече Баязида Бистами и Иблиса падший ангел изрёк и такого рода фразу: "Несмотря на всё то, что случилось, я ещё питаю надежду, что Он простит меня - ведь сказано Им «Милость Моя объемлет всякую вещь»35, я же и есть такая «вещь»"36. Имена Аллаха: ал-Гаффар - Прощающий, ал-Гафур - Всепрощающий, ар-Рахман - Милостивый, ар-Рахим - Милосердный, ал-Латиф - Добрый, ал-Карим - Щедрый, ал-Муид - Возвращающий, уже сами по себе должны гарантировать прощение однажды оступившегося.
--------------------------------------------------

12 Цит. по: Джавад Нурбахш, "Духовная нищета в суфизме. Великий демон Иблис", М., ОПТИМУС ЛАЙТ, 2000, стр. 159. текст
13 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 165. текст
14 Цит. по: Аннемари Шиммель, "Мир исламского мистицизма", М., АЛЕТЕЙА / ЭНИГМА, 1999, стр. 156. текст
15 Цит. по: Аннемари Шиммель, ук. соч., стр. 156. текст
16 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 184. текст
17 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 162. текст
18 Цит. по: Аннемари Шиммель, ук. соч., стр. 157. текст
19 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 156. текст
20 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 156. текст
21 Коран 38:79. текст
22 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 157. текст
23 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 190. текст
24 Цит. по: Аннемари Шиммель, ук. соч., стр. 157. текст
25 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 170. текст
26 Цит. по: Аннемари Шиммель, ук. соч., стр. 157. текст
27 Цит. по: "Из реки речений. Суфийские афоризмы и истории", М., ПРИСЦЕЛЬС, 1999, стр. 123. текст
28 Цит. по: Аннемари Шиммель, ук. соч., стр. 157. текст
29 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 209. текст
30Кстати говоря, "слепоту" Иблиса, на которую указывают Ибн Араби, Руми и другие мистики, через призму "западного" мистического образа мысли можно интерпретировать так: утверждая, что огонь благороднее земли, и тем самым обосновывая свой отказ поклониться "глиняному человечку", Иблис "забывает", что все элементы равноценны и равнозначны, а потому элемент Огня, из которого он создан, не может быть выше и благороднее элемента Земли, из которого создан Адам. Гордыня Иблиса лишена оснований, и его "бунт" становится обыкновенным "капризом". текст
31 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 159. текст
32 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 160. текст
33 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 222. текст
34 В качестве свидетельства того, что мысль о прощении дьявола не является столь уж абсурдной для религиозного ума, следует вновь обратиться на более понятный нам "запад" и вспомнить учение Оригена (185-253) о апокатастасисе - неизбежности полного спасения, просветления и соединения с Богом всех душ и духов, включая самого дьявола. текст
35 Коран 7:155, полностью это высказывание звучит так: "Наказанием Моим Я поражаю, кого желаю, а милость Моя объемлет всякую вещь". текст
36 Цит. по: Джавад Нурбахш, ук. соч., стр. 165. текст