[paritratar]

САТАНА

Сатана есть лишь символ, а не реальный персонаж.
Это есть символ, противоположный Божественному символу, необходимый контраст того в нашем воображении. Это есть воображаемая тень, которая делает для нас видимым беспредельный свет Божественного.
Если бы Сатана был реальным персонажем, то существовало бы два Бога, и верование манихейцев было бы правильным.
Сатана есть воображаемое понятие абсолюта во зле; понятие, необходимое для полного утверждения свободы человеческой воли, которая, с помощью этого воображаемого абсолюта, кажется свободной служить противовесом всей власти, даже Бога. Это наиболее дерзновенная и, быть может, самая грандиозная мечта человеческой гордыни.

«Вы будете как Боги, знающие добро и зло», – говорил аллегорический змий в Библии. Поистине, делать из зла науку означает творить Бога зла, и если какой-либо дух может вечно противостоять Богу, то более нет одного Бога, но есть два.
Чтобы противостать Беспредельному, необходима беспредельная сила, и две беспредельные силы, противопоставленные одна другой, должны нейтрализовать одна другую (*). Если сопротивление со стороны Сатаны возможно, то власть Бога не существует более. Бог и Дьявол уничтожают друг друга, и человек остается один; он остается один с фантомом своих Богов, гибридным сфинксом, крылатым быком, который держит в своей человеческой руке меч, колышущиеся молнии которого гонят человеческое воображение от одного заблуждения к другому и от деспотизма света к деспотизму тьмы.

История земного страдания есть лишь повествование о войне Богов, войне еще не законченной, пока христианский мир все еще поклоняется Богу в Дьяволе и Дьяволу в Боге.
Этот антагонизм сил есть анархия в Догме номер один. Таким образом, церкви, которая утверждает, что Дьявол существует, мир отвечает с ужасающей логикой: тогда Бог не существует, и напрасно стараться избежать этого аргумента и изобретать верховенство Бога, который позволил бы некоему дьяволу стать причиной проклятия людей; такое позволение было бы чудовищностью и равнялось бы соучастию, и Бог, который бы мог быть сообщником дьявола, не может быть Богом.

Дьявол Догматов есть олицетворение Атеизма. Дьявол философии есть преувеличенный идеал человеческой свободной воли. Реальный или физический Дьявол есть магнетизм зла.
Пробуждение дьявола есть представление себе на миг этой воображаемой личности. Это влечет за собой увеличение в себе вне всяких пределов порочности безумия наиболее порочными и бесчувственными поступками.
Результатом этого действия является смерть души через безумие и часто – даже смерть тела, как будто поражаемого кровоизлиянием в мозг.

Дьявол вечно требует, но ничего не дает взамен. Св.Иоанн называет его «Зверем», потому что сущность его – человеческая глупость.
___________________
* И так как зло является беспредельным и вечным, ибо оно совечно с материей, то логическим выводом было бы, что нет ни Бога, ни Дьявола – как личностных Сущностей, есть лишь Один Несотворенный, Беспредельный, Неизменный и Абсолютный Принцип или Закон: зло или Дьявол – чем больше он падает в материю, добро или Бог, как только он очищен от последней и вновь становится чистым беспримесным Духом или Абсолютом в его вечной, неизменной субъективности (К.Х. – Верно). – Ред. «Теос.»
Письма Махатм, стр. 332. Письмо 72г

Приложение Г

Примечания к «The Theosophist», кн. 4, стр. 37.

А. Смотрите «Историю Атлантиды» Платона, данную жрецами Саиса его великому предшественнику Солону, законодателю Афин.
Атлантиду, затопленный континент и страну «Знания добра и зла» (особенно последнего) par excellence населяла четвертая раса людей (мы – пятая раса), которые, если верить «Пополь-Вух» (книге гватемальцев), обладали неограниченным зрением и «которые сразу знали все вещи, моментально». Элифас Леви ссылается на сокровенную легенду, бытующую среди оккультистов, о великой борьбе, которая имела место в те отдаленные доисторические дни Атлантиды между «Сынами Бога», посвященными Адептами Шамбалы (когда-то легендарного острова среди внутреннего моря на Тибетском нагорье, теперь такой же светлой, прекрасной страны, оазиса, окруженного бесплодными пустынями и солеными озерами) и атлантами, злыми колдунами магии Теветата (см. «Разоблаченная Изида», т. I).

Среди народов Востока, особенно у монголов и тибетцев, существует глубоко укоренившаяся вера, что к концу каждой расы, когда человечество достигает высшей точки, апогея знания в этом цикле, оно делится на два отличающихся друг от друга, разных класса, разветвляется на «Сынов Света» и «Сынов Тьмы», или посвященных Адептов, и прирожденных колдунов, или медиумов. Именно к завершению расы, когда их смешанное потомство поставляет первопроходцев новой и высшей расы, происходит последняя величайшая битва, во время которой «Сыны Тьмы» обычно уничтожаются каким-либо великим природным катаклизмом: или огнем, или водой.

Атлантида была потоплена; отсюда предположение, что та часть человечества пятой расы, которая будет состоять из «прирожденных колдунов», будет истреблена в грядущем великом катаклизме – огнем.
Учение Махатм, стр. 284

Мы не считаем ни необходимым, ни выгодным тратить наше время на ведение войны с неразвитыми планетными духами, которым доставляет удовольствие играть роль богов, а иногда – роль прославившихся на Земле лиц. Существуют Дхиан-Коганы и «Коганы тьмы» – не то, что называют дьяволами, но несовершенные «разумы», которые никогда не рождались ни на этой, ни на какой-либо другой Земле или сфере, как и Дхиан-Коганы, и которые никогда не войдут в число «строителей» Вселенной, чистых Планетных Разумов, правящих во время каждой Манвантары, тогда как Коганы тьмы царят во время Пралайи. Объясните это м-ру Синнетту (я не могу) – скажите ему, чтобы он перечитал сказанное мною и объясненное м-ру Хьюму, и пусть он помнит, что так же, как все в этой Вселенной есть противоположение, так же чистому свету Дхиан-Коганов противопоставляются «мамо Коганы» и их разрушительный разум. Они – те боги, которым индусские, христианские, магометанские и все другие фанатические религии и секты поклоняются. И до тех пор, пока их приверженцы находятся под их влиянием, мы не более думаем о присоединении к ним в их работе или о противодействии их работе, чем мы думаем о Красных Шапках на Земле, результаты злой деятельности которых мы стараемся смягчить, но в чью работу мы не имеем права вмешиваться, пока они не пересекают нашего пути. (Я полагаю, что вы этого не поймете, но вы хорошенько подумайте над этим, и вам станет понятно. М. здесь подразумевает, что у Братьев Света нет права и даже власти противодействовать естественному ходу или той работе, которая предписана каждому классу существ и всему сущему законом Природы. Братья, например, могли бы продлить жизнь, но не могли бы устранить смерти, даже для самих себя. До какой-то степени они могут смягчить зло и облегчить страдания, но они не могут уничтожить зло. Не более могут Дхиан-Коганы препятствовать работе мамо-Коганов, ибо их законом является тьма, невежество, разрушение и т.д., тогда как законом Дхиан-Коганов является свет, знание, творчество.

Дхиан-Коганы соответствуют Буддхи – Божественной мудрости и Жизни в блаженном знании, а мамо являются олицетворениями вроде Шивы, Иеговы и других выдуманных чудовищ с невежеством в их хвосте).
Письма Махатм, стр. 640. Письмо 153

Существуют циклы в 7, 11, 21, 77, 107, 700, 11000, 21000 и т.д.; столько-то циклов образуют один большой и т.д. Ждите своего времени, книга записей ведется хорошо. Только будьте настороже: Дуг-па и Гелуг-па (представители черной и белой магии. Ред.) сражаются не только в одном Тибете, посмотрите на их мерзкую работу в Англии среди «оккультистов и провидцев»! Слышите, как ваш знакомый Уоллес проповедует, подобно истинному «иерофанту» «левой руки», брак «души с духом» и, показав правильное определение шиворот-навыворот, пытается доказать, что каждый практикующий Иерофант должен по крайней мере быть духовно женатым, если он по некоторым причинам не может этого сделать физически, иначе велика опасность смешения Бога с Дьяволом! Я говорю вам, шаммары уже там, и их вредоносная работа встречается всюду на нашем пути. Не смотрите на это как на нечто метафорическое, но как на реальный факт, который возможно и будет когда-нибудь продемонстрирован вам.

Совершено бесполезно еще что-нибудь говорить об эксцентричности Олькотта и неполноценности Америки по сравнению с Англией; все, что реально в ваших глазах, мы признаем и знали давно, но вы не знаете, в какой мере то, что является лишь поверхностным предрассудком, сверкает в ваших глазах подобно отражению тоненькой свечи в глубокой воде. Позаботьтесь о том, чтобы мы когда-нибудь не застали вас с такими мыслями и не поставили вас на место Олькотта, уведя его к нам, о чем он мечтает эти несколько лет. На мученичество приятно смотреть и критиковать, но тяжелее его переносить. Никогда не было женщины более несправедливо обвиняемой, нежели Е.П.Б. Посмотрите на постыдные, оскорбительные письма, какие посылаются ей из Англии с тем, чтобы она публиковала их против себя самой, нас и Общества. Возможно вы найдете их недостойными. Но «Ответы Корреспондентам» в «Приложении» написаны мною самим. Так что не обвиняйте ее. Мне интересно узнать ваше откровенное мнение о них. Возможно вы думаете, что она сама написала бы лучше.

М.
Письма Махатм, стр. 194. Письмо 47

Филон Иудей говорит (в "De Somniis, с. 455"): "Воздух полон ими (душами), теми, которые ближе всех к Земле, сходящих, чтобы связаться со смертными телами, , вернуться в другие тела, и жаждущих жить в них". В "Зоаре" душа так вымаливает перед Богом свою свободу: "О Господь Вселенной! Я счастлива в этом мире и не хочу идти в другой мир, где буду служанкой и подвергнусь всем видам осквернений". Доктрина фатальной неизбежности, вечного непреложного закона, утверждается в ответе Божества: "Против воли твоей становишься ты зародышем и против воли твоей рождаешься". Нельзя было бы познать свет без тьмы, которая контрастом позволит ему проявиться; добро без зла перестанет быть добром, и бесценная сущность благодеяния не будет видна; да и личные достоинства не смогли бы притязать на звание заслуги, не пройти они через горнило искушения. Ничто не вечно и не неизменно, кроме скрытого Божества. Ничто конечное — по той ли причине, что у него было начало, или по той что у него должен быть конец — не может оставаться постоянным. У него должен быть либо прогресс, либо регресс, а душа, жаждущая воссоединения со своим духом, который один дает ей бессмертие, должна очиститься через циклические перевоплощения, продвигаясь к той единственной земле блаженства и вечного покоя, названной в "Зоаре" "дворцом любви", ; в индуистской религии — "мокша", у гностиков — "плеромой вечного света", а у буддистов — "нирваной". И все эти состояния временны, не вечны.
Ключ к Теософии. О вечной награде и наказании стр. 56

Были ли люди в дни Пифагора и Платона так простодушны и легковерны? Были ли миллионы людей Вавилонии и Египта, Индии и Греции вместе с ведущими их великими Мудрецами – были ли они все дураками, что в течение тех периодов большой учености и цивилизации, которые предшествовали первому году нашей эры – последняя породила только интеллектуальную темноту средневекового фанатизма, – так много во всех других отношениях великих людей посвятили свои жизни голой иллюзии, суеверию, называемому Магией? Так казалось бы, если удовлетвориться словами и выводами современной Философии.
Каждое Искусство и Наука, однако, какова бы ни была присущая ей ценность, имела своего открывателя и практика, а затем – своих специалистов, которые преподавали ее. Каково же происхождение Оккультных Наук, или Магии? Кто были ее профессорами, и что известно о них в истории или в легендах? Климент Александрийский, один из наиболее умных и ученых ранних отцов Христианства отвечает на этот вопрос в своей «Stromateis». Этот бывший ученик Неоплатонической Школы говорит:
Если имеются наставления, должен быть и учитель.
И так он показывает, что Зенон учил Клентеса, Аристотель Теофраста, Эпикур Метродора, Сократ Платона и т. д. И он добавляет, что когда он добрался еще дальше в прошлое до Пифагора, Ферекида и Фалеса, ему пришлось продолжать поиски их учителей. То же самое с египтянами, индийцами, вавилонянами и с самими магами. Он не прекращал исследований, он говорит, чтобы узнать, кого они все имели своими учителями. И если бы он (Климент) довел бы свое расследование до самой колыбели человечества, до первого поколения людей, он все еще бы повторял свой вопрос – «кто их учитель»? Конечно – он говорит – их учителем не мог быть «кто-либо из людей». И даже если бы мы могли добраться до Ангелов, то должны были бы задать им тот же самый вопрос: «Кто были их (подразумевая «божественных» и «падших» Ангелов) учителями?»
Целью длинных аргументов этого доброго отца, разумеется, является выявление двух различных учителей: одного – наставника библейских патриархов, другого – наставника язычников. Но ученикам Тайной Доктрины нет надобности так утруждать себя. Их профессора хорошо осведомлены о том, кто были Учителями их предшественников по Оккультным Наукам и Мудрости.
Климент, наконец, выследил двух учителей; и они суть, как и следовало ожидать, Бог и его вечный враг и противник – Дьявол; предмет исследований Климента относится к двойственному аспекту Герметической Философии, как причина и следствие. Признавая нравственную красоту добродетелей, проповедоваемых в каждом оккультном труде, с которым он ознакомился, Климент желает узнать причину кажущегося противоречия между учением и практикой, Магией добра и Магией зла, и приходит к заключению, что Магия имеет два источника – божественный и дьявольский. Он ощущает ее раздвоение на два канала, отсюда его дедукция и вывод.
Мы тоже ощущаем это раздвоение, но без обязательного его заклеймления дьявольским, ибо мы судим «путь левой руки» таким, каким он вышел из рук своего основателя. Иначе, если так же судить по следствиям собственной Климента религии и по поведению в жизни некоторых ее исповедующих, после смерти их Учителя, – оккультисты имели бы право делать почти такие же выводы, какие сделал Климент. Они имели бы право сказать, что в то время как Христос, Учитель всех истинных христиан, был во всех отношениях божественным, те, кто прибегали к ужасам Инквизиции, к унижению и пыткам еретиков, евреев и алхимиков, протестант Кальвин, который сжег Сервета, и его наследники протестанты-преследователи, вплоть до бичевателей и сжигателей ведьм в Америке, должно быть, имели своим Учителем Дьявола. Но оккультисты, не верующие в дьявола, предотвращены от отплачивания таким образом.
Однако свидетельство Климента ценно постольку, поскольку оно показывает 1) огромное количество трудов по оккультным Наукам в те дни; и 2) необычайные силы, которыми посредством этих Наук овладели некоторые люди.
Например, всю шестую книгу из своей «Stromateis» он посвящает этому исканию первых двух «Учителей» истинной и ложной Философии соответственно, которые, по его словам, обе сохранились в египетских святилищах. Очень уместно также он обращается к грекам с вопросом, почему бы им не признать «чудес» Моисея, как таковых, когда они требуют признания такой привилегии для своих собственных философов, и он приводит ряд примеров. Это, как он говорит, Эах, вызвавший с помощью своих оккультных сил чудесный дождь; это Аристей, заставивший ветры дуть; Эмпедокл, утихомиривший бурю и принудивший ее затихнуть и т. д.
Больше всего его внимание было направлено к книгам Меркурия Трисмегиста. Он также не скупится на похвалы Гистаспу (или Гуштаспу), Книгам Сивилл, и даже правильной Астрологии.
Во всех веках Магию и употребляли и злоупотребляли ею, так же как теперь употребляют Месмеризм или Гипнотизм и злоупотребляют им. Древний мир имел своих Аполлонов и Ферекидов, и мыслящие люди в этом могли разобраться, как могут и теперь. Например, в то время как ни один классический или языческий писатель не нашел ни одного слова упрека в адрес Аполлония Тианского, не так обстоит дело в отношении Ферекида. Хезихий Милетский, Филон Библейский и Евстахий безудержно обвиняют последнего в том, что он построил свою Философию и Науку на демонических традициях, т. е. на Колдовстве. Цицерон заявляет, что Ферекид является potius divinus quam nedicus, «скорее предсказателем, чем врачом», и Диоген Лаэртский приводит длинный ряд повествований о его предсказаниях. Однажды Ферекид предсказывает кораблекрушение за сотни миль от него; другой раз он предсказывает пленение лакадемонян аркадийцами; наконец он предвидит собственный ужасный конец.
Имея в виду те возражения, которые будут выдвинуты против Учений Эзотерической Доктрины в том виде, как они здесь излагаются, пишущая эти строки вынуждена опровергнуть некоторые из них заранее.
Такие вменения в вину, как те, которые Климент выдвинул против «языческих» Адептов, только доказывают существование сил ясновидения и предвидения во всех веках, но не являются доказательствами в пользу Дьявола. Поэтому они не имеют никакой ценности, за исключением как для христиан, для которых Сатана является одним из главных столпов вероисповедания. Бароний и Де Мирвилль, например, находят неоспоримые доказательства Демонологии в вере в совечность Материи с Духом!
Де Мирвилль пишет, что Ферекид
Постулирует в принципе изначальность Зевса или Эфира, и затем на том же самом плане некого принципа, совечного и содейственного, который он называет пятым элементом или Огенос.
Затем он указывает, что Огенос означает то, что затворяется, что держит в плену, и что это есть Гадес, «или, одним словом, ад».
Эти синонимы известны каждому школьнику безо всяких объяснений маркиза, который их дает Академии; что же касается его вывода, то каждый оккультист, разумеется, отвергнет его и только улыбнется его глупости. А теперь мы подходим к богословскому заключению.
Резюме взглядов Латинской Церкви – как оно выражено авторами такого же типа как маркиз де Мирвилль – сводится к следующему: Герметические Книги, несмотря на заключающуюся в них мудрость – полностью признаваемую в Риме – являются «наследием, оставленным человечеству Каином, проклятым». «Общепризнанно», говорит этот современный мемуарист Сатаны в Истории:
Что сразу же после Потопа Хам и его потомки снова распространили древние учения каинитов и утонувшей Расы.
Во всяком случае это доказывает, что Магия или Колдовство, как он называет ее, является допотопным искусством, и таким образом одно очко выиграно. Ибо, как он говорит:
Свидетельство Бероза отождествляет Хама с первым Зороастром, основателем Бактрии, первым автором всех магических искусств Вавилонии, Хеменесуа или Хамом, этим бесчестным из верного потомства Ноя, и наконец, предметом обожания Египта, который, присвоив его имя χημεία, откуда возникла химия, построил в свою честь город, названный Хоэмнис, или «Город огня». Сказано, что Хам обожал его, отчего возникло название Хаммаим, данное пирамидам, которое, в свою очередь было вульгаризировано и превратилось в наше современное «чимни».
Это утверждение целиком неправильно. Египет был колыбелью Химии и местом ее рождения – это хорошо известно в наше время. Только Кенрик и другие показывают, что корень этого слова – chemi или chem, что не есть Cham, или Хам, но Khem, египетский фаллический бог Мистерий.
Но это не все. Де Мирвилль склонен отыскать сатанинское происхождение даже в ныне невинном Таро. Он продолжает:
Что же касается средств распространения этой злой Магии, то традиция указывает на это в неких рунических письменах, обнаруженных на металлических пластинках (или листьях, des lames), которые избегли уничтожения во время Потопа. Это можно было бы принять за легенду, если бы последующие открытия не доказали, что это далеко не так. Пластинки были обнаружены покрытыми любопытными и совершенно неподдающимися расшифровке письменами, письменами неоспоримой древности, которым хамиты (колдуны, по мнению автора) приписывали происхождение их чудодейственных и страшных сил.
Благочестивого автора можно пока оставить при его ортодоксальных верованиях. Во всяком случае, он кажется совсем искренним в своих воззрениях. Тем не менее, его талантливые аргументы будут подорваны у самого их основания, так как то, кем или, вернее, чем в самом деле были Каин и Хам, должно быть доказано на математическом основании. Де Мирвилль только верный сын своей Церкви, заинтересованный в том, чтобы удержать Каина в его Антропоморфической роли и в его нынешнем месте в «Священном Писании». Но ученик Оккультизма, с другой стороны, заинтересован исключительно в истине. Но век должен следовать по естественному ходу своей эволюции.
ТД т.3 ОТДЕЛ III
ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАГИИ

ОТДЕЛ XXXV
СИМВОЛИЗМ СОЛНЦА И ЗВЕЗД
И небеса были видны в Семи Сферах, и планеты показались со всеми своими знаками в виде звезд, и звезды были разделены и перечислены вместе с правителями, которые находились в них, и путями их вращения, силою божественного Духа .
Здесь Дух означает Пневма, коллективное Божество, проявленное в своих «Строителях» или, на языке Церкви, «Семи Духах Присутствия», mediantibus angelis, о которых Фома Аквинский сказал, что «Бог никогда не трудится иначе, как только через них».
Эти семеро «правителей» или посредничествующие Ангелы были Богами-Кабирами древних. Это было настолько очевидно, что вынудило Церковь вместе с признанием этого факта дать объяснение и теорию, чьи неуклюжесть и явная софистика таковы, что никого не смогут убедить. От мира требуется поверить, что в то время как Планетарные Ангелы Церкви являются божественными Существами, подлинными «Серафимами» эти же самые ангелы с тождественными именами и планетами, были и есть «ложные» – в качестве Богов древних. Они ничто иное, как притворщики, коварные копии настоящих Ангелов, заранее заготовленные искусством и силою Люцифера и падших Ангелов. Но что такое Кабиры?
Кабиры как имя произведено от Хабир , великий, а также от Венеры, так как эта Богиня до сегодняшнего дня называется Кабар, как и ее планета. Кабирам поклонялись в Хеброне, городе анакимов, или анаков (царей, князей). Они высочайшие Планетарные Духи, «величайшие Боги» и «могущественные». Барро, следуя Орфею, называет этих богов ενδυνατοί, «божественные Силы». Слово Кабирим будучи примененным к людям, и слова Хебер, Гхебер (со ссылкой на Нимрода или «гигантов» «Книги Бытия», VI) и Кабир, все произошли от «таинственного Слова» Невыразимого и «Непроизносимого». Таким образом, они представляют цаба, «небесный сонм». Однако, Церковь, преклоняясь перед ангелом Анаэлем (властителем Венеры), связывает планету Венеру с Люцифером, главою повстанцев под Сатаною, к которому так поэтично обращается пророк Исаия: «О, Люцифер, сын утра» . Все Боги Мистерий были Кабиры. Так как эти «семеро ликторов» относятся непосредственно к Тайной Доктрине, то их действительный статус представляет предмет величайшего значения.
Суидас определяет Кабиров, как Богов, повелевающих всеми другими демонами (Духами), χαβείρους δαίμονας. Макробий представляет их как
Тех Пенатов и охраняющих божеств, через которых мы живем, узнаем и знаем («Saturn», I, III, гл. IV).
Терафимы, через которые евреи советовались с оракулами Урим и Туммим, представляли собою символические иероглифы Кабиров. Тем не менее, добрые отцы сделали из Кабира синоним дьявола, а из даймона (духа) – демона.
На Мистериях Кабиров в Хеброне (языческих и еврейских) председательствовали семеро Планетарных Богов; среди других – Юпитер и Сатурн под их именами мистерий, и к ним обращались как к άξιόχερσος и άξιόχερσα, а Еврипид как к άξιόχρεως ό θεός. Кроме того, Крейцер доказывает, что в Финикии или Египте Кабиры всегда были семью планетами, как они были известны в древности, которые вместе со своим Отцом Солнцем в других местах называемом их «старшим братом» составляли могущественную восьмерку; восемь высших сил, как παρεοί, или солнечные сановники, танцевали вокруг него священный круговой танец, символ вращения планет вокруг Солнца. Кроме того, Иегова и Сатурн – одно.
Поэтому, вполне естественно обнаружить, что французский писатель Д'Анселме прикладывает те же термины άξιόχερσος и άξιόχερσα к Иегове и его слову, и прикладывает правильно. Ибо если «круговой танец», предписанный амазонками для Мистерий являясь «круговым танцем», планет и характеризованный как «движение божественного Духа; совершаемое на волнах великой Бездны» ныне может называться «адским» и «похотливым», когда его исполняют язычники, тогда тот же самый эпитет должен быть прилагаем также к танцу Давида; и к танцам дочерей Силомских, и к прыжкам пророков Ваала; все они были тождественны и относились к сабеянскому культу. Танец царя Давида, в течение которого он оголил себя перед своими женскими прислужницами на оживленной улице, говоря:
Я буду играть (поступать распутно) перед הוהי (Иеговой) и буду еще более мерзким, чем это,
несомненно заслуживает больше порицания, чем какой-либо «круговой танец» в течение Мистерий или даже современный Раса Мандала в Индии, который есть то же самое. Именно Давид ввел иеговский культ в Иудею после своего долгого пребывания среди тирийцев и филистимлян, где эти обряды были распространены.
Давид ничего не знал о Моисее; и если он ввел поклонение Иегове, то вовсе не в монотеистическом смысле, а просто в смысле одного из многих (Кабирских) богов соседних народов, в качестве бога-охранителя его самого, הוהי, которому он отдал предпочтение – которого он выбрал «среди всех других богов (Кабиров)».
и который был одним из «соучастников», Хабиров, Солнца. Трясуны танцуют «круговой танец» до сегодняшнего дня, когда вертятся кругом, чтобы их двинул Святой Дух. В Индии Нара-яна есть «витающий над водами»; и Нараяна есть Вишну в своей второстепенной форме, а Вишну имеет Кришну в качестве Аватара, в честь которого девушки-науч храмов все еще совершают «круговой танец»; причем он является Солнечным Богом, а они планетами, как их символизировали гопи.
Пусть читатель обратится к трудам Де Мирвилля, римско-католического писателя, или к «Monumental Christianity» д-ра Ланди, протестантского богослова, если он хочет оценить до какой-то степени тонкость и казуистику их рассуждений. Не найдется такого человека, кто не зная оккультных версий, не будет поражен приведенными доказательствами о том, как искусно и упорно «работал Сатана в течение долгих тысячелетий, чтобы соблазнить человечество», не имеющий благословения непогрешимой Церкви, чтобы его самого признали «Единым живым Богом», а его бесов святыми Ангелами. При этом читатель должен быть терпеливым и внимательно изучать то, что автор говорит в пользу своей Церкви. Для того, чтобы по возможности лучше сравнить это с версией оккультистов, можно здесь дословно привести несколько пунктов.
Св. Петр говорит нам: «Пусть божественный Люцифер взойдет в сердцах ваших» (Теперь Солнце есть Христос). ... «Я пошлю своего Сына с Солнца», – сказал Вечный голосом пророческого предания, и после того, как пророчество стало историей, евангелисты в свою очередь повторили: Солнце восходящее свысока сошло к нам.
Итак, Бог говорит через Малахию, что Солнце взойдет для тех, кто боится его имени. Что Малахия подразумевал под «Солнцем Праведности» только одни каббалисты могут сказать; но что под этим термином подразумевали греки и даже протестанты, то это, несомненно, Христос, понимаемый метафорически. Только так как фраза «Я пошлю своего Сына с Солнца» заимствована дословно из Сивиллиной Книги, то становится очень трудно понять, как ее можно считать относящейся к христианскому Спасителю или рассматривать, как пророчество, имеющее в виду Его, если только на самом деле не отождествить последнего с Аполлоном. Опять-таки Виргилий говорит: «Вот наступает царствование Девы и Аполлона», а Аполлон или Аполлион до сегодняшнего дня рассматривается, как форма Сатаны, и считается, что он Антихрист. Если Сивиллинское обещание: «Он пошлет своего Сына с Солнца» относится к Христу, то и Христос и Аполлон есть одно – и в таком случае почему называть последнего демоном? – или же это пророчество не имеет никакого отношения к христианскому Спасителю, и в таком случае – зачем вообще присваивать это?
Но Де Мирвилль идет дальше. Он показывает нам, что Св. Дионисий Ареопагит подтверждает, что
Солнце является специальным обозначением и статуей Бога! Именно по восточной двери слава Господня проникала в храмы (у евреев и христиан; – эта божественная слава есть Солнечный свет), ... «Мы строим наши церкви обращенными к востоку», – в свою очередь говорит Св. Амброзий, – «так как мы начинаем Мистерии тем, что отрекаемся от того, кто пребывает на Западе».
«Тот, кто пребывает на Западе» есть Тифон, египетский бог тьмы: Запад считался ими «Тифоновыми Вратами Смерти». Таким образом, позаимствовав Озириса от египтян, церковные отцы решили не церемониться с его братом Тифоном. Затем опять:
Пророк Барух говорит о звездах, которые радуются в своих сосудах и твердынях (гл. III); и «Екклесиаст» применяет те же термины к солнцу, про которое сказано, что оно «прекрасный сосуд Всевышнего», и «твердыня Господа» φυλαχή
Во всяком случае, нет сомнений в одном, ибо святой писатель говорит: Дух управляет ходом солнца. Слушайте, что он говорит (в «Екклесиасте», I, 6), «Солнце также поднимается – и его дух, освещая все в своем круговом пути (большом обороте), возвращается соответственно своим кругооборотам».
Кажется, что Де Мирвилль приводит цитаты из текстов, которые были или отвергнуты протестантами или неизвестны им, в библии которых нет сорок третьей главы «Екклесиаста»; также в последней не солнце идет «кругооборотами», но ветер. Это вопрос, который должны разрешить римская и протестантская Церкви между собою. Мы же указываем на присутствие в Христианстве сильного элемента Сабеизма или Гелиолатрии.
После того, как один вселенский собор властно прекратил христианскую Астролатрию заявлением, что не существует никаких звездных Душ ни в солнце, ни в луне, ни в планетах, Св. Фома взял на себя задачу выяснить суть этого дела в диспуте. «Ангельский доктор» объявил, что такие выражения не подразумевают «душу», а только Разум, не пребывающий в солнце или в звездах, но разум, который помогает им, «руководящий и направляющий разум».
После этого автор, утешившись объяснением, цитирует Климента Александрийского и напоминает читателю о мнении этого философа про взаимосвязь, которая существует «между семью ветвями подсвечника – семью звездами Откровения» и солнцем:
Шестеро ветвей (говорит Климент), прикрепленные к центральному подсвечнику, имеют лампы, но солнце, помещенное в середине этих странников (πλανητων) изливает свои лучи на всех их; этот золотой подсвечник скрывает в себе еще одну тайну: он есть знак Христа, не только по форме, но потому, что он проливает свой свет через служение семи духов первозданных, которые являются Семью Оками Господа. Поэтому главные планеты являются для семи первозданных духов, согласно Св. Климентию, тем, чем является подсвечник – солнце для Самого Христа, а именно – их сосудами, их φυλαχαί.
Довольно ясно, чтобы быть несомненным; хотя остается непонятным, чему помогло такое объяснение. Канделябр с семью ветвями израильтян, также как «странники» греков, имел гораздо большее натуральное значение, во-первых, уже чисто астрологическое. В сущности, каждый астрологический труд, начиная с магов и халдеев, и кончая многократно осмеянным Задкиэлем, расскажет своему читателю, что Солнце, помещенное среди других планет с Сатурном, Юпитером и Марсом по одну сторону, и Венерой, Меркурием и Луной по другую, причем линия планет проходит через всю Землю, – всегда означало то, что нам говорит Гермес, а именно, нить судьбы или то, чье действие (влияние) называется судьбою . Но что касается символов, то мы предпочитаем солнце по отношению к подсвечнику. Понятно, почему последний был взят в качестве представителя солнца и планет, но никто не будет восхищаться этим избранным символом. Есть поэзия и величие в солнце, когда оно символизирует «Глаз Ормузда» или Озириса и рассматривается как Вахан (носитель) высочайшего Божества. Но никто никогда не ощутит, что Христу оказана какая-то особая честь, назначая ему ствол подсвечника, в еврейской синагоге, как мистический трон почета.
Тогда несомненно существуют два солнца: солнце обожаемое и солнце обожающее. Это доказывает «Апокалипсис».
Слово находим в главе VII, в ангеле, который поднимается с восходом солнца, имея печать живого Бога. ... В то время как мнения комментаторов по поводу личности этого ангела расходятся. Св. Амброзий и многие другие богословы видят в нем самого Христа. ... Он есть Солнце обожаемое. Но в главе XIX мы находим ангела, стоящего, в солнце и приглашающего все народы собираться на великую вечерю Агнца. На этот раз это буквально и просто является ангелом солнца, которого нельзя принять за «Слово», так как пророк отличает его от Слова, Царя Царей, Господа Господ. ... Ангел в солнце, кажется, является обожающим солнцем. Кто может быть этот последний? А кто же еще другой он может быть, как не Звезда Утра, ангел хранитель Слова, его феруэр, или ангел лика, как Слово есть ангел Лика (присутствия) своего Отца, его главный атрибут и сила, как показывает само его имя (Михаил), могущественный ректор, прославленный Церковью, Rector potens, который повергнет Антихриста, Вице-Слово, короче говоря, тот, кто представляет своего Владыку и, кажется, с ним одно.
Да, Михаил является предполагаемым победителем Ормузда, Озириса, Аполлона, Кришны, Мифры, и т. д., всех Солнечных Богов, известных и неизвестных, ныне рассматриваемых, как демоны и как «Сатана». Тем не менее «Победитель» не пренебрег присвоением себе военной добычи от побежденных врагов – их личностей, атрибутов, даже их имен – чтобы стать alter ego этих демонов.
Таким образом, Солнечный Бог есть здесь Honover или Вечный. Князем является Ормузд, так как он первый из семи Амшаспендов (демонических копий семи первоначальных ангелов) (caput angelorum); агнец (hamal), Пастух Зодиака и противник змея. Но Солнце (Око Ормузда) также имеет своего ректора, Коршида, или Митратона, который есть Феруэр лика Ормузда, его Изед или утренняя звезда. У маздеян было тройное Солнце. ... Для нас этот Коршид-Митратон есть первый из психопомпических гениев и руководитель солнца, жертвоприноситель земного Быка (или агнца), раны которого лижет змея (на знаменитом Мифраическом монументе).
Св. Павел, говоря о правителях этого мира, Космократорах, сказал только то, что было сказано всеми первоначальными философами за десять веков до христианской эры, но только он едва ли был понят и очень часто был умышленно неправильно истолкован. Дамаский повторяет учения языческих писателей, когда объясняет, что
Существует семь рядов космократов, или космических сил, которые двойные: высшим поручено поддерживать, и руководить верховным миром, низшим поручен низший мир (наш).
Но он говорит только то, чему учили древние. Ямблих дает эту догму о двойственности всех планет и небесных тел, богов и даймонов (духов). Он также делит Архонтов на два класса – более и менее духовных; последние более связаны с материей и покрыты ею, так как они имеют форму, тогда как первые бестелесны (арупа). Но какое отношение ко всему этому имеет Сатана и его ангелы? Вероятно только такое, что этим можно объяснить тождественность зороастрийской догмы с христианскою и идентичность Мифры, Ормузда и Аримана с христианским Отцом, Сыном и Дьяволом. И когда мы говорим «зороастрийские догмы», мы подразумеваем экзотерическое учение. Как объяснить те же самые отношения между Мифрой и Ормуздом, как между Архангелом Михаилом и Христом?
Ахура Мазда говорит святому Заратуште: «Когда я сотворил (эманировали) Мифру ... я сотворил его, чтобы к нему обращались и обожали его наравне со мной самим»,
Ради необходимых реформ зороастрийские арийцы превратили Дэвов, светлых Богов Индии, в дэв, или дьяволов. Это было их кармой, что в свою очередь христиане отомстили по этому пункту за индусов. Ныне, Ормузд и Мифра стали дэвами Христа и Михаила, темной облицовкой и аспектом Спасителя и Ангела. День Кармы христианского богословия наступит в свою очередь. Уже протестанты начали первую главу религии, которая будет стараться превратить «Семеро Духов» и сонм римских католиков в демонов и идолов. Каждая религия имеет свою Карму, как имеет ее каждый индивидуум. То, что обязано своим происхождением человеческому понятию и построено на унижении наших братьев, которые не согласны с нами, – должно получить свое. «Нет религии выше истины».
Зороастрийцы, маздеяне и персы заимствовали свои концепции от Индии; евреи заимствовали свою теорию об ангелах от Персии; христиане – от евреев.
Отсюда и последнее толкование христианского богословия – к великому отвращению Синагоги, вынужденной делить символический подсвечник с наследственным врагом – что подсвечник с семью ветвями представляет семь Церквей Азии и семь планет, которые являются ангелами этих Церквей. Отсюда также убеждение, что Моисеевы евреи, изобретатели этого символа для своей молельни, были своего рода сабеянами, которые слили свои планеты и их духов в одно и назвали их – только намного позднее – Иегова. Об этом мы имеем свидетельства Климента Александрийского, Св. Иеронима и других.
И Климент, как Посвященный Мистерий – в которых тайна гелиоцентрической системы преподавалась за несколько тысяч лет до Галилея и Коперника – доказывает это, поясняя, что:
Посредством этих различных символов, связанных с (сидеральными) явлениями, изображена совокупность всех тварей, которые связывают небо с землею. ... Канделябр представлял движение семи светил, описывая их звездное круговое вращение. Направо и налево от этого канделябра протянулись шестеро ответвлений, и каждое имело свою лампу, потому что Солнце, будучи помещенным, как канделябр, среди других планет, наделяет их светом. ... Что же касается имеющих двенадцать крыльев херувимов между этими двумя, то они для нас представляют собою чувственный мир в двенадцати знаках Зодиака.
И все же, перед лицом всех этих свидетельств, солнце, луна, планеты – все представлены демоническими раньше и божественными только после появления Христа. Все знают орфический стих: «Это Зевс, это Адас, это Солнце, это Вакх», и эти имена все были синонимами для классических поэтов и писателей. Так, для Демокрита «Божество есть только душа в сферическом огне», и огонь этот есть Солнце. Для Ямблиха солнце было «образом божественного ума»; для Платона – «бессмертным живым Существом». Вот почему оракул Клароса, будучи спрошен, кто такой Иегова евреев, ответил «Это – Солнце». Мы можем добавить слова из «Псалтыря», XIX, 4.
В солнце поместил он святилище для самого себя ... его движение вперед идет с конца небес, и его круговорот – до конца их: и нет ничего сокрытого от его жара.
Тогда Иегова есть солнце, и поэтому также Христос Римской Церкви. И теперь критика Дюпи по поводу того стиха становится понятной, и также отчаяние аббата Фушера. «Нет ничего более благоприятного для Сабеизма, как этот текст Вульгаты!» – восклицает он. И как бы ни были искажены слова и смысл принятой английской библии, Вульгата и Септуагинт обе дают правильный текст оригинала и переводят последний так: «В солнце он установил свою обитель»; тогда как Вульгата рассматривает «жар», как исходящий непосредственно из Бога, а не только из одного солнца, ибо Бог исходит из солнца и пребывает в нем, и совершает кругооборот: in sole posuit ... et ipse exulavit. Из этих фактов видно, что протестанты были правы, когда обвиняли Св. Юстина в высказывании, что
Бог разрешил нам поклоняться солнцу.
И это – несмотря на слабые оговорки о том, что то, что в самом деле подразумевалось, было
Бог разрешил сам, чтобы ему поклонялись в солнце или внутри солнца, что есть одно и то же.
Из вышеизложенного станет ясным, что в то время как язычники помещали в солнце и планетах только более низкие силы Природы, уполномоченных Духов, так сказать, Аполлона, Вакха, Озириса и других солнечных богов, христиане в своей ненависти к философии присвоили звездные участки и теперь ограничивают их для использования их антропоморфическим божеством и его ангелами – новыми преображениями старых, старых богов. Христианам, что-то надо было сделать для того, чтобы отделаться от древних жителей, и поэтому они низвели их в «демонов», злых дьяволов.
ТД т.3