Агни Йога (Живая Этика), Теософия, наследие семьи Рерихов, Е.П.Блаватской и их Учителей
Forum.Roerich
Живая Этика (Агни Йога), Теософия

Правила форума Справка Расширения Форум
Регистрация :: Забыли пароль?

Поиск: в Google по Агни Йоге

Создать новую тему Ответ
Показать только "Спасибо!"
Показать важные сообщения
 
Опции темы Опции просмотра
Старый 04.06.2017, 13:16   #1
Владимир Чернявский
Administrator
 
Рег-ция: 14.12.2002
Адрес: Москва
Сообщения: 44,898
Записей в дневнике: 1
Благодарности: 1,988
Поблагодарили 7,068 раз(а) в 4,820 сообщениях
По умолчанию Рериховское наследие и Русская национальная идея

РЕРИХОВСКОЕ НАСЛЕДИЕ
И РУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ
Размышления в связи с проектом строительства в городе Окуловка Новгородской области «Рерих-центра»

Владимир Леонидович Мельников


Двадцать шестого мая 2017 года в кабинете главы Окуловского муниципального района состоялось историческое заседание организационного совета по реализации проекта строительства культурного объекта под названием «Рерих-центр». Своим приветственным словом открыл заседание глава района Сергей Вячеславович Кузьмин, далее с сообщениями выступили: генеральный директор благотворительного фонда «Перемены» Игорь Александрович Силиверстов – «О реализации проекта строительства объекта культурного наследия «Рерих-центр» на базе комплекса железнодорожной станции. Поворотное депо 1850–1860-х годов – начала XX века»; заместитель директора Санкт-Петербургского государственного музея-института семьи Рерихов, кандидат культурологии Владимир Леонидович Мельников – «О возможном содержании проекта “Рерих-центра”»; заместитель руководителя департамента культуры и туризма Новгородской области, начальник отдела культуры и искусства Борис Кириллович Зорин – «О возможном решении департамента культуры и туризма Новгородской области по данному проекту»;председатель комитета культуры и туризма Окуловского муниципального района Ольга Михайловна Васильева – «О поддержке проекта “Рерих-центра”»; общественный деятель из Москвы Алёна Викторовна Новгородова – «О некоторых аспектах строительства будущего “Рерих-центра”».
Должен признаться, наш Музей-институт семьи Рерихов, ровно пятнадцать лет назад организовавший в Окуловке заседание большой Международной научно-практической конференции «Рериховское наследие», давно ждал, когда же взойдут посеянные тогда научные и культурные посевы. Поэтому я отправлялся на организационный совет в Окуловку с большим интересом и определёнными надеждами, которые все оправдались.
Напомню, что историческое заседание конференции «Рериховское наследие» «Юрий Рерих: окуловская колыбель (к 100-летию со дня рождения)» прошло 16 августа 2002 года в окуловском Доме культуры. В тот же день состоялось открытие памятного знака на месте рождения Ю. Н. Рериха в усадьбе Кунёво и открытие мемориальной доски в честь Ю. Н. Рериха в центре города на здании Дома культуры – бывшего Купеческого собрания. Музеям городов Окуловка и Боровичи были переданы архивные материалы по истории и культуре края и вкладе Рерихов в историю и культуру не только Новгородчины, но и всего мира. В помещениях окуловского Дома культуры, где проходили заседания конференции, и Краеведческого музея города Окуловка работали мемориально-художественные выставки фотоматериалов и репродукций картин Рерихов и их современников.
Выступая на совете 26 мая 2017 года, мне хотелось напомнить об огромной роли в организации всех этих памятных дел бывшего главы Окуловского муниципального района Евгения Антоновича Володько, который очень радушно встретил нашу многолюдную конференцию, приехавшую на нескольких автобусах и автомашинах из Тверской области. В составе «каравана» были основательница Санкт-Петербургского государственного музея-института семьи Рерихов, кузина Ю. Н. Рериха Людмила Степановна Митусова (1910—2004), российский геолог и палеонтолог, академикРАН Борис Сергеевич Соколов (1914—2013), десятки известных учёных, музейщиков и общественных деятелей, собравшиеся на сей представительный форум из следующих мест: Астрахань, Белгород, Бологое, Боровичи, Великий Новгород, Волгоград, Вологда, Вышний Волочёк, Екатеринбург, Есеновичи, Красноярск, Кувшиново, Курган, Москва, Нефтекамск, Новосибирск, Окуловка, Омск, Псков, Самара, Санкт-Петербург, Тамбов, Тверь, Торжок, Удомля, Шлиссельбург и других. Среди докладчиков конференции были 37 представителей 17 стран мира: Австрии, Болгарии, Великобритании, Венгрии, Бангладеш, Германии, Индии, Италии, Казахстана, Литвы, Монголии, Норвегии, Соединённых Штатов Америки, Украины, Чехии, Швейцарии и Эстонии.
Именно благодаря участию Е. А. Володько летом 2002 года были организованы изготовление и установка мемориального камня с памятной доской на месте дома в урочище Кунёво, где 16 августа 1902 года родился всемирно известный востоковед Юрий Николаевич Рерих (1902—1960). Также по распоряжению Е. А. Володько была осуществлена прокладка пешеходной дороги и наведение деревянного моста через ручей Чернавка к этому мемориальному камню, который отлично виден из окон проходящих мимо поездов и вот уже 15 лет встречает каждого, кто подъезжает к Окуловке от Санкт-Петербурга.
Пользуясь случаем, напомню также огромное значение исследования новгородского краеведа, члена Новгородского общества любителей древности Андрея Михайловича Васильева, восстановившего из небытия по крупицам историю усадьбы Кунёво и дома-дачи, где родился Ю. Н. Рерих. Ключом к дальнейшему исследованию может послужить известная личность того времени – Анатолий Павлович Иващенков, владелец усадьбы, где остановились летом 1902 года Рерихи и где у них родился первенец. А. П. Иващенков был не только товарищем министра путей сообщения (по этой причине даже скорые поезда останавливались у его дома), но и человеком высокой культуры, сформировавшем в своей усадьбе одухотворённую атмосферу, которую поддерживали яблоневые сады, аккуратные колодцы, красивые аллеи, посадки акации, устроенная на Чернавке купальня и т. д. Российский государственный деятель граф С. Ю. Витте в своих «Избранных воспоминаниях» написал об А. П. Иващенкове следующие строки: «Товарищем моим по министерству путей сообщения я пригласил Иващенкова, бывшего до того времени директором одного из департаментов государственного контроля. <…> Когда я был назначен министром финансов, этот Иващенков сделался моим товарищем и по министерству финансов. Затем он перешёл снова на прежнюю службу в государственный контроль, товарищем государственного контролёра, так как служба эта была ему более близка. <…> Вследствие этого Анатолий Павлович Иващенков был сделан членом Государственного Совета и как член Государственного Совета пользовался общим уважением вследствие его в высшей степени уравновешенного характера, скромности и больших знаний в области государственного контроля и вообще государственного хозяйства». Все эти сведения как нельзя лучше ложатся в разработку концепции будущего «Рерих-центра» в Окуловке, в комплексе поворотного депо бывшей Николаевской железной дороги. Ещё и поэтому необходимо в инфраструктуру будущего проекта включить территорию бывшей усадьбы А. П. Иващенкова с реконструкцией дома, где родился Ю. Н. Рерих.
Примечательно, что в фондах Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге сохранилось детское стихотворение Ю. Н. Рериха «Предания», относящееся к 1910-м годам.

Ночью выходят на городища русалки из рек,
Плачут и волосы чешут.
Путники, ночной путь державшие, видали их.
Зарыты в городищах древние храмы,
Никто не видал их ещё, только
Порой слышно бывает, как колокол
Под землёю заунывно гудит.
Когда зарыты храмы?
Не знает никто, только предание говорит:
«Взойдут храмы тогда, когда в дни
Невиданной славы матушка Русь зануждается в них…»
Стоят городища, рвом окружённые.
Заложены во рвах цепи длинные, железные.
Лежат в реках колокола медные.
Видали их мудрые люди,
Про них народу сказали.
Знает народ колокола, что в реках лежат,
Знает их и хранит их.
Знает и помнит предания Новгородский народ.
Свято хранит он то, что древние люди сказали.

А. М. Васильев пишет: «В стихотворении юного Юрия Рериха звучит любовь к историческому прошлому родины, вера в светлое будущее русского народа. И что символично – отмечены многие элементы культурно-исторического ландшафта, присущего новгородской Окуловке и даже конкретно пустоши Кунёво: путь, городище, храм, ров, река». И это свидетельствует о том, что Ю. Н. Рерих сызмальства был носителем русской национальной идеи.
При этом отметим, что в настоящее время у некоторых людей в нашей стране сложилось неоднозначное мнение о Рерихах, поэтому высказываются опасения, что «Рерих-центр» может стать новым «рассадником» оккультизма и сектантства. В значительной степени такие опасения возникают на основе той ситуации, которая сложилась в Москве в связи с реорганизацией Центра-Музея имени Н. К. Рериха Международного Центра Рерихов в усадьбе Лопухиных в государственное учреждение культуры. Должен ответить тем, кто, быть может, поторопился с выводами. По прямому указанию Президента России В. В. Путина, который потребовал решить судьбу наследия семьи Рерихов в нашей стране с учётом государственных интересов, 2 мая 2017 года в Москве учреждён Государственный музей Рерихов. При этом всё наносное и сектантское, характерное для Международного Центра Рерихов, из тематики вновь созданного учреждения будет удалено. Уверен, что в связи с этими событиями «Рерих-центр» в Окуловке – очень своевременная инициатива. И это не будет «центр оккультизма», поскольку в наследии Рерихов нет ничего «запретного и страшного». Это будет центр культуры самого высокого уровня, основанный прежде всего местных традициях, местных родинках нашей великой культуры.
Нынче меня спрашивали в Окуловке: каким на самом деле был глава семейства всемирно известный художник Николай Константинович Рерих (18741947)? Какую пользу и выгоду может принести «Рерих-центр» Окуловке и Окуловскому району? Чтобы ответить на эти вопросы необходимо подробнее остановиться на теме «Рериховское наследие и русская национальная идея».

* * *
Открывая Летнюю сессию конференции «Рериховское наследие» в 2012 году своим благословением и приветствием ныне покойный иерей Николай Николаевич Мочалкин, в частности, сказал:

«Для нас открылась тайна величия Русской культуры. Любая Церковь строится на основе национальной культуры. В пятьдесят первом году нашей эры на Первом Апостольском Соборе был поставлен вопрос: надо ли принимать обычай Моисеев или можно народу сохранить свою культуру? И тогда постановили, что не нужно перенимать чужой закон, а можно оставить свои законы и традиции, при этом, как известно, решив отказаться от жертвоприношений, обрядов с кровью, удавлины и т. д. Значит, нужно остановиться на национальной культуре и на ней можно строить Церковь.
Благодаря этой идее мы начали исследовательскую деятельность, осознанную с духовных позиций. Наше время оказывается близким в духовных поисках исканиям начала XX в., когда происходило осознание духовных сакральных сущностей. Церковное учение было распространено, но в духовной жизни его было недостаточно, хотя возможно было постижение Истины через Святоотеческое учение. Но для обретения этого человек интеллигентный должен был всё оставить и начать изучать Святых отцов. Для этого необходимо было жить в Святоотеческой традиции, и тогда, через такое изучение, открылись бы духовные высоты. Но интеллигенция идёт другим путём, а возможно, это к счастью для окружающих простых и верующих людей, что интеллигенция получает высокие знания через изучение культуры. Позже появляется произведение Есенина “Ключи Марии”. Оно очень похоже на то произведение, которое оставил Рерих – “Листы сада Мории”. Есенина никто неверующий сейчас не читает. И для Рериха пришло время, когда его надо реабилитировать как глубоко религиозного и верующего человека. Все эти идеи были обсуждаемы в Феодоровском Русском городке. Там общались Есенин, Рерих, Клюев, изучали проявления духовности в русской жизни. Так нами была открыта такая духовная составляющая возрождения Русской культуры. Я рад, что имел возможность участвовать в этом движении. Поэтому сейчас мы не оправдываемся, когда приходится объяснять, почему мы занимаемся изучением Русской народной культуры, ведь она-де “языческая”. Язычество от слова язык. Его можно перевести как народность. Без традиционной народной культуры нельзя строить Церковь. Я на всех тружеников в этом духовном делании призываю Божье благословение. Да поможет вам Господь».

На Осенней сессии конференцию «Рериховское наследие» приветствовал доктор социологических наук, профессор, проректор по научной работе Санкт-Петербургского государственного университета Николай Генрихович Скворцов:
«Творчество Н. К. Рериха – художника, философа, археолога, общественного деятеля – тесно связано с изучением русской истории, и особенно переходных периодов. С сюжетами на тему русских древностей он пришёл в художественную культуру и продолжал исследовать разные грани этих событий в своём творчестве на протяжении всей жизни. Н. К. Рерих не стремится воссоздавать определённые исторические события. И хотя он воскрешает минувшее на основе научных данных археологии, сущность его работ не в реконструкции далёкой эпохи, а в поэтическом воплощении. Для творчества Н. К. Рериха характерны богатая фантазия, эмоциональное восприятие старины, умение передать особый аромат древней эпохи».

Следом выступил директор Музея-института семьи Рерихов Алексей Анатольевич Бондаренко, которыйсказал о роли Н. К. Рериха и его семьи в осознании Русской национальной идеи:
«Русское государство, сообщает “Повесть временных лет”, начало устраиваться в 862 г. Тогда славянские и финские племена (словене, кривичи, чудь, весь, меря, в вариантах – русь) по общему решению, на добровольной основе пригласили “во власть” из соседних заморских земель княжеского родственника “варяга” Рюрика с братьями. Н. К. Рерих начал свой творческий путь с осмысления этого важнейшего события в ранней истории нашего Отечества. Всю жизнь он творил свою “Славянскую симфонию” – серию живописных, графических, монументально-декорационных, сценографических произведений в контексте его археологических, этнографических, искусствоведческих, историко-юридических и общеисторических исследований на темы начала Русской государственности.
Нам было очень легко готовиться к конференции, потому что мы отталкивались от творчества Н. К. Рериха, от его картин, от его литературных работ, археологических изысканий, а также от наших музейных фондов. Наши сотрудники смогли представить целый ряд очень интересных докладов, охватить большой круг вопросов. Н. К. Рерих утверждал, что влияние скандинавской культуры на процесс формирования русской культуры должно быть охарактеризовано как умное и красивое. Мы можем говорить достоверно – зарождение нашего государства связано с призывом варягов. Сейчас возникло много спекуляций и неточностей, связанных с современным восприятием национальной самоидентичности. Для Н. К. Рериха же это был непраздный вопрос самоопределения. Он был представителем русского народа и культуры в высшем её измерении – приятии других культур, её открытости другим культурам».

Заместитель директора Музея-института семьи Рерихов Юлия Юрьевна Будникова в своём выступлении отметила, что эпиграфом для всей нашей сегодняшней работы служат слова самого художника, который как бы отвечает на вопросы, напрашивающиеся сами собой: зачем знать и любить старину, что искал в ней он и можем найти мы? Н. К. Рерих писал:
«Я могу ожидать вопрос: “Вы дали неутешительную картину дела старины русской, но что же вы укажете как ближайший шаг к нравственному исправлению этого сложного дела?” Что же мне оставалось бы ответить на такой прямой вопрос? Ответ был бы очень старый: пора русскому образованному человеку узнать и полюбить Русь. Пора людям, скучающим без новых впечатлений, заинтересоваться высоким и значительным, которому они не сумели ещё отвести должное место, что заменит серые будни весёлою, красивою жизнью. Пора всем сочувствующим делу старины кричать о ней при всех случаях, во всей печати указывать на положение её. Пора печатно неумолимо казнить невежественность администрации и духовенства, стоящих к старине ближайшими. Пора зло высмеивать сухарей-археологов и бесчувственных педантов. Пора вербовать новые молодые силы в кружки ревнителей старины, пока, наконец, этот порыв не перейдёт в национальное творческое движение, которым так сильна всегда культурная страна» («По старине», 1903).
Профессор Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, руководитель мастерской церковно-исторической живописи Александр Константинович Крылов отмечал:
«Спасибо Н. К. Рериху, который ещё в детстве понял ущербность и неполноту всего западного и увлёкся Древней Русью. Он «продолжил» подлинную русскость через ломоносовское подвижничество, екатерининский победоносный век, труды княгини М. К. Тенишевой. Целых два века ушло на культурное возрастание, преодолевшее всё чужеродное.
Накануне Октябрьской революции произошло чудо великого обретения Русского стиля в Фёдоровском Государевом Русском городке в Царском Селе. Здесь роль Н. К. Рериха была значимой, хотя он держался немного в тени. В воспоминаниях Юрия Дмитриевича Ломана, крестника императрицы Александры Фёдоровны, сына инициатора и активного участника строительства Фёдоровского городка Дмитрия Николаевича Ломана, мы находим бесценные сведения об участии Н. К. Рериха в обустройстве Фёдоровского городка. В его памяти он остался одним из духовных руководителей созидания нового Китежа.
Именно высокий стиль Фёдоровского городка, подобно другим высоким стилям – вавилонскому, египетскому, коринфскому, японскому, китайскому и т. д., следует считать собственно Русским стилем. Изучение и принятие его даст в будущем множество открытий.
В Фёдоровском городке высокий Русский стиль преодолел все потрясения западноевропейской культуры, все культурные смятения от Первого Рима до Третьего. Со строительством Фёдоровского городка возродились художественные формы, соответствующие XV–XVI вв., те недостаточно оценённые культурные «пласты», за исследованиями которых огромное будущее для нашей науки, причём не науки для диссертаций, а той науки, которая служит всем людям.
В высоком стиле Фёдоровского городка воссоединилась Православная содержательность и вновь обретённая исконно-эпическая Славяно-Русская идея, которая мучительно блуждала в течение веков в замысловатом лабиринте заморского «просвещения» и наконец-то обрела Спасение». Резюмируя обзор выступлений этих замечательных деятелей духовной и светкой культуры, нужно отметить, что именно Н. К. Рерих стал тем «спусковым механизмом» русской жизни, который запустил неумолимый процесс вхождения ценностей древнерусской культуры в нашу действительность. Этот процесс мы отчасти наблюдаем до сих пор, несмотря на все проблемы, которые существовали в советское время и существуют сейчас. Но именно в советское время были реализованы многие научные идеи, которые были сформулированы в начале XX века.
Чтобы понять непреходящее значение рериховского наследия для утверждения русской национальной идеи обозначим ряд примеров, которые раскрывают перед нами тему Н. К. Рериха как человека, активно продвигавшего идею возрождения русских традиций культуры.

1. Мы все хорошо знаем Извару как место становления Н. К. Рериха. Здесь русские люди жили с XII века (от этого времени в окрестностях мызы Извара фиксируются древнерусские памятники). Первое упоминание деревни Взвар относится к XV веку. Деревня описывается в Переписной оброчной книге Водской пятины Великого Новгорода 1500 года в составе Покровского Озеретцкого погоста Копорского уезда. В своё время здесь Н. К. Рерих носил русские рубахи не для того, чтобы кому-то позировать или кого-то удивить. Он носил их потому, что гордился тем, что он – русский. Мыза Извара – это место сплава разных культур и разных народов на протяжении более 500 лет, но, конечно, преобладали русские, и для молодого, бодрого, подтянутого Николая Рериха было естественным надеть русскую рубаху и обуться в настоящие хромовые сапоги. В Изваре произошло первое осознание им отличий русской культуры от иной, в данном случае – ингерманландско-финской или водской. Отчасти осознание этих отличий и составило содержание обширной археологической деятельности Н. К. Рериха на Ижорском плато в конце XIX века.


Н. К. Рерих в Изваре. Конец 1890‑х


Изварская девушка. Кон. XIX – нач. XX в.

Вышивка на рубахе Н. К. Рериха


Вышивка на одежде изварской девушки

2. Местом, где окончательно сформировалось его понимание традиций русской культуры, стало Бологое. Здесь произошла встреча с будущей супругой, Еленой Ивановной Шапошниковой. Здесь произошло полное погружение Н. К. Рериха в мир русской усадьбы. Усадьба, изначально иноземное явление, внешне чужеродное для России, постепенно по своей сути стало глубоко русским. Именно в русской усадьбе сформировался особый тип подвижника из высшего общества, который самоотверженно, в духе христианских идей, идей самообразования самой чистой пробы, сохраняет, изучает и представляет культуру. Если говорить о XVIII веке – это усадебный мир времён Андрея Тимофеевича Болотова. Если вспоминать середину XIX – начало XX века – это бологовская усадьба князя Павла Арсеньевича Путятина. (Есть, конечно, и другие примеры). Это, несомненно, русское явление, влиявшее на жизнь и творчество Н. К. Рериха на протяжении более 15 лет. Сам он пишет, что по-настоящему открыл для себя мир русской усадьбы в Порховском уезде Псковской губернии, где побывал в 1899 году во время археологических раскопок. Как мы знаем, сразу после Порховского уезда, потрясённый порховскими находками, красотой порховского Вышгорода, порховским хлебосольным гостеприимством, усадебными галереями и библиотеками, Н. К. Рерих направился в Бологое, где провёл несколько дней в общении с князем П. А. Путятиным и его многочисленными родственниками, включая обворожительную Елену Ивановну. Он понял, что где-то вне обеих столиц лежит бескрайний бездонный океан русской традиционной жизни на земле, жизни в самых разных, порой прекрасных, а порой и причудливых, «странных» формах. На многие годы эта традиционная русская жизнь стала для него отдохновением и магнитом. Каждый год он отправлялся в русскую усадьбу, чтобы открыть новые культурные сокровища и… самого себя. Напомню только одно его поэтическое откровение, принесённое из валдайской усадьбы Сменцово в 1916 году: «Стража у врат». Но на весь мир русскую культуру славят следующие строки из очерка «Чаша неотпитая», написанные тогда же в Сменцово:
«Причудны леса всякими деревьями. Цветочны травы. Глубоко сини волнистые дали. Всюду зеркала рек и озёр. Бугры и холмы. Крутые, пологие, мшистые, каменные. Камни стадами навалены. Всяких отливов. Мшистые ковры богато накинуты. Белые с зелёным, лиловые, красные, оранжевые, синие, чёрные с жёлтым... Любой выбирай. Всё нетронуто. Ждёт…
Точно неотпитая чаша стоит Русь.
Неотпитая чаша – полный, целебный родник. Среди обычного луга притаилась сказка. Самоцветами горит подземная сила.
Русь верит и ждёт».

Сейчас и места от этого Сменцово не осталось. Ориентир – станция Николаевской железной дороги Лыкошино в получасе езды от Бологого.
Как мы знаем, и от путятинской усадьбы в Бологом тоже почти ничего не осталось – лишь оригинальным образом представленная память. На месте главного усадебного дома, где более полувека находился усадебный музей, ныне – торговая площадь, и прямо на ней доброхоты поставили так называемый «Камень любви» с рериховской мемориальной доской, время от времени оскверняемой местными вандалами. Рядом с «Камнем любви» причудливо выросло титановое «Дерево любви», на металлических ветвях которого новоиспечённые молодожёны навешивают символические замки. Поразительная реминисценция неистребимого язычества!
Согласно высказыванию Н. К. Рериха, отлитом в чугунной мемориальной доске, именно здесь он встретил спутницу и вдохновительницу всей своей жизни. Будем помнить, что Е. И. Шапошникова – явление уникальное, и она именно русское явление: и по крови, и по духу. По отношению к быту и культуре она – русская женщина. В своих письмах 1900-х годов Николай Константинович упоминает о её внимании к простым людям в Бологом, о том, как она выходила к ним во время эпидемий, чтобы дать милостыню. Общение с народом и общение с Богом происходило в традиционном месте – в (слава Богу!) устоявшей в советское лихолетье Троицкой церкви, построенной не позже 1808 года. Могильные камни Путятиных и других их современников на погосте возле храма напоминают об особой бологовской странице жизни Рерихов. Быть может, не навсегда утрачен этот благой усадебный остров нашей культуры, и он ещё всплывёт из небытия, чтобы и нам дать отдохновение и защиту.

Мемориальные доски в Бологом – важнейшем пункте символической «Державы Рериха»


Съёмка автора 6 июня 2012 году.

3. Следующая веха – первая длительная совместная поездка Рерихов по исторической Руси в 1903 году. Эта была не просто «туристическая» поездка, продолженная Н. К. Рерихом самостоятельно и на следующий год, это было настоящее паломничество, которое сразу же дало качественно новый уровень понимания и вхождения в русскую культуру. То, что было до этого у Н. К. Рериха (а это огромный объём работы в качестве исторического живописца – его картины приобрела Третьяковская галерея; в качестве учёного – в Петербургском университете он защитил диплом «Правовое положение художников Древней Руси» и затем в Петербургском Археологическом институте он прочёл курс «Художественная техника в применении к археологии»), всё же было ещё в значительной мере книжным и теоретическим. Даже те летописи и лицевые подлинники, которые В. В. Стасов открывал и показывал Н. К. Рериху в Публичной библиотеке, – всё-таки это дистанционное ощущение, подобное ощущениям того, кто приезжает в Петербург, – кажется, что ты приехал в Россию, а на самом деле до России ещё не доехал. Именно такое ощущение сквозит у Н. К. Рериха до того, как он отправился с молодой женой в путешествие по России. Ему и ранее, ещё в изварский период, доводилось совершать длительные поездки, о которых он вспоминает в очерке «Чутким сердцам» (23 февраля 1935):
«В 1894-м – Троице-Сергиева Лавра, Волга, Нижний Новгород, Крым. В следующем году – Киево-Печерская Лавра. Тайны пещер, “Стена Нерушимая”. Стоит ли? Не обезображено ли?

Начало публикации отчёта о паломничестве по Руси в 1903 году.
Текст – Н. К. Рериха, иллюстрации – Е. И. Рерих.

В 1896-м и 1897-м, по пути из Варяг в Греки – Шелонская Пятина, Волхов, Великий Новгород, Св. София, Спас Нередецкий, все несчётные храмы, что, по словам летописца, “кустом стоят”. В 1898-м – статьи по реставрации Святой Софии, переписка с Соловьёвым, Стасовым, а в 1899-м – Псков, Мирожский монастырь, погосты по Великой, Остров, Вышгород. В 1901–1902-м – опять Новгородская область, Валдай, Пирос, Суворовское поместье. Мста со многими храмами древними от Ивана Грозного и до Петра Великого».

Но почти все эти поездки были передвижениями одинокого путника, так или иначе, они имели более личное, локальное значение. Благодаря обретённой семейной полноте паломничество 1903 года явило совсем иной уровень погружения. Воздействие на эстетическое и нравственное начала оказалось столь сильным, что все мы до сих пор это чувствуем через знаменитую «Архитектурную серию», через целый ряд последовавших следом других картин и этюдов, а также через серию фотографий Елены Ивановны. Больше всего о русской народности, о русской культуре Николай Константинович написал именно по итогам этой поездки. Его отчётная статья «По старине» (1903) стала настолько востребованной обществом, что претерпела сразу четыре издания. Самое известное издание состоялось в журнале Императорского Санкт-Петербургского Общества архитекторов «Зодчий» в 1904 году под названием «Старина на Руси». Это – квинтэссенция русского духа в эпоху Серебряного века. Иллюстрации к этому изданию были подготовлены самой Еленой Ивановной, очевидно, она же записывала и воспроизведённые тут же их названия. В них чувствуется местная традиция восприятия запечатлённого.
Н. К. Рерих писал в своей отчётной статье:
«Деньги-то есть, но интереса мало, мало любви. И покуда археология будет сухо-научною, до тех пор без пророчества можно предсказать отчуждённость её от общества, от народа».

Друг нашего музея-института, глубоко уважаемый нами профессор Александр Константинович Крылов, говорит, что и сейчас в университете наука часто убивает отношение к старине, а не насаждает к ней любовь. Это же было прочувствовано Н. К. Рерихом, как, быть может, никем из его современников. Ведь он в течение десяти лет делал именно «сухо-научные» отчёты для Императорской Археологической комиссии и остро чувствовал нехватку ответного интереса и любви, всё время утыкаясь в стену равнодушия:
«…Пора русскому образованному человеку узнать и полюбить Русь. Пора светским людям, скучающим без новых впечатлений, заинтересоваться высоким и значительным, которому они не сумели ещё отвести должное место, что заменит серые будни весёлою, красивою жизнью». Какие это актуальные, насущные слова! И сказаны они глубоко воцерковлённым человеком, о чём свидетельствует определение «светским», в следующем издании опущенное. Именно светским в значительной части было петербургское общество, в котором Николаю Константиновичу суждено было проявлять себя около 40 лет. В чём же конкретно он видел перспективы возбуждения интереса и любви к старине, продолжение всей работы по возрождению русских традиций культуры? Прежде всего, в том, чтобы создать естественные условия свободного развития всех сфер бытия русского духа.
Например, о костюме он писал:
«Костюм не надо придумывать; века сложили прекрасные образцы его; надо придумать, чтобы народ мог жить национальным течением мысли, чтобы он вокруг себя находил всё необходимое для этого образа жизни; надо, чтобы в область сказаний отошли печальные факты, что священники сжигают древние кички, “ибо рогатым не подобает подходить к Причастию”. Необходимо, чтобы высшие классы истинно полюбили старину» («По старине», 1903).

Последняя в этом фрагменте интенция явно отнесена к императору Николаю II. Эта статья в одном из первых изданий была набрана в виде приложения к годовому Отчёту Императорского Общества поощрения художеств. Н. К. Рерих в то время был секретарём этого Общества, и в его обязанности входило раз в год составлять и лично представлять императору утверждённый Комитетом Общества отчёт. В 1904 году он применил «аппаратную уловку» – приложил к Отчёту свою статью, и, таким образом, донёс до самодержца мысли о Русской культуре. Известно, что Николай II знакомился с Отчётами Императорского Общества поощрения художеств, оставляя на их титульных листах простые записи типа «Читал» или просто – ставя крестик. Теперь эти документы хранятся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга, в фонде 448.
Далее император Николай II мог прочитать следующее:
«Отчего фабрики не дают народу красивую ткань для костюмов, доступную, не грубую, достойную поновить старину? Дайте почву и костюму, и песне, и музыке, и пляске, и радости. Пусть растёт старинная песня, пусть струны балалаек вместо прекрасных древних ладов не вызванивают пошлых маршей и вальсов. Пусть и работает русский человек по-русски, а то ведь ужасно сказать: в местностях, полных лучших образчиков старины, издавна славных своею финифтью, сканным и резным делом, в школах можно встречать работы по образцам из “Нивы”».

В то время «Нива» – это самый популярный «тонкий» журнал в России, распространявший по стране каждую неделю большими тиражами своего рода шаблоны пошлости. Увы, сейчас таких журналов стало гораздо больше.
«Часто говорится о старине и, в особенности, о старине народной, как о пе*режитке, естественно умирающем от ядовитых сторон неправильно понятой культуры. Но не насмерть ещё переехала старину железная дорога, не так ещё далеко ушли мы, и не нам судить: долго ли ещё может жить старина, песни, костюмы и пляски?».

Мы видим, что, подводя итоги своей первой длительной совместной поездки, Рерихи продемонстрировали комплексный подход к представлению собранного ими материала. В их «паломничестве за стариной» 1903 года – истоки того «панорамного метода», который явился идейной основой научной программы будущих центральноазиатских экспедиций 1920–1930‑х годов.
И здесь – чистое любование не только русским народом, оставшееся с великими русскими людьми на всю жизнь во время их скитаний на чужбине. Они всегда с большим уважением и восхищением относились ко всякому подлинному проявлению культуры любого другого народа. И начало этой «всемирной отзывчивости» (выражение Ф. М. Достоевского) тоже фиксируется во время поездки 1903 года. Вновь встретив знакомых с детства полуверцев (малый эстоноязычный православный народ сету в приграничных с Эстонией районах Псковской губернии, откуда родом его мать Мария Васильевна Рерих, рождённая Коркунова-Калашникова), Николай Константинович словно кистью выписывает нахлынувшие радостные чувства:
«Издали толпа – вся белая: и мужики и бабы в белых кафтанах; рукава и полы оторочены незатейливым рисунком чёрной тесьмы. Странно думать, что так близко от нас, презирающих всякую самобытность, ещё уцелела подлинная ха*рактерность и несколько сот полутёмных людей дорожат своими особенностями от прочих».

4. Следующее место – Талашкино. В каком-то смысле, начиная с Талашкина, с 1904 года, паломничество Н. К. Рериха «за стариной» стало непрерывным. Жизненная парадигма Рерихов очень быстро из «Жизнь и Служение» перешла в область «Жизнь как Служение». Со времени андреевской «Державы Рериха» (март 1919) эта область подвижничества разрослась до беспредельной максимы «Жизнь есть Служение».
После посещения более 50 городов в 1903 году, в 1904‑м Николай Константинович оставил беременную вторым сыном Елену Ивановну в усадьбе села Берёзки под Вышним Волочком и отправился по Волге, посетил Углич и другие поволжские города, многие подмосковные усадьбы, Можайск, Звенигород, Саввино-Старожев*ский монастырь. В конце концов, он приехал в Смоленск, где был буквально «взят в полон» практической работой по воплощению современных образцов русской культуры, которую вели две подвижницы, две русские княгини – Мария Клавдиевна Тенишева и Екатерина Константиновна Святополк-Четвертинская. Они же явили миру чудо Талашкина.

Весь опыт Талашкина, включая храмостроительство, стал для Н. К. Рериха настоящим краеугольным камнем возводимого им здания культуры будущей России. К нашему времени на эту тему уже написана целая «библиотека» различных изданий. И первой книгой в этой «библиотеке» явилась рериховская по форме и содержанию монография «Талашкино», изданная петербургским объединением «Содружество» на следующий год после первой поездки Н. К. Рериха в Смоленск. Это прекрасно иллюстрированное издание, целиком посвящённое талашкинским мастерским княгини М. К. Тенишевой, открывалось статьями С. К. Маковского и Н. К. Рериха. Примечательно, что Николай Константинович называет свой текст «Воспоминания о Талашкине», демонстрируя своё желание помнить и не забывать о том, что было едва ли не сегодня. Так подстрочно он отнёс явленное чудо Талашкина в разряд неоспоримых ценностей, к Вечной памяти. И писал пророчески, переносясь в своих мыслях через весь муторный XX век:
«Конечно, в настоящее время, а может быть, и в ближайшие дни искусство будет особенно далёким от нас, заслонённое другими событиями жизни. Может быть, ещё никогда русская мысль не удалялась так от искусства, как сейчас. Но тем приятнее в эти дни мечтать об искусстве. Приятно сознать, что, может быть, хотя бы путём временного удаления, мы ближе подойдём к нему, к его жизненной сущности. Может быть... И глаза наши, полузакрытые, откроются на многое вечное.

Титульный лист монографии «Талашкино», изданной объединением «Содружество»
в Санкт-Петербурге в 1906 году на французском языке. Текст С. К. Маковского и Н. К. Рериха


К этому сроку нужна работа. Нужны усилия не только отдельных личностей, лишённых ли дела, уходящих ли “в горы”, подавленных ли в своих лучших стремлениях. Нужны явления сильные, с широким размахом. Такое и дело княгини Тенишевой, крепкое в неожиданном единении земляного нутра и лучших слов культуры».

Разве не о себе предвидел Н. К. Рерих, когда написал здесь об «уходящих “в горы”»? Разве не был весь сталинский период наполнен лагерями «лишённых дела», «подавленных» подвижников исконно русской культуры? Эти пророчества Н. К. Ре*рих записал в феврале 1905 года, когда наше общество окончательно «сдвинулось» от кровавых событий первой революции. И он без страха продолжил свой путь, чтобы глаза наши, полузакрытые, смогли в будущем открыться на многое вечное.
В 2012 году, изучая в библиотечных фондах Стэндфордского университета наследие семьи Рерихов, мы обнаружили французское издание «Талашкино» 1906 года. Именно с этого момента началась рериховская Русская культурная экспансия на Запад, чтобы в дальнейшем обратиться на Восток и заполнить весь мир. Русская весть понеслась по миру через, казалось бы, простую книгу с изящно расставленными иллюстрациями. Книга эта «выстроена» настолько стилистически безукоризненно, настолько грамотно и изысканно, что, можно не сомневаться, своего читателя она нашла, и ещё не один век найдёт. В ней Русская культура представлена в контексте разнообразия культуры европейской, и её авторы не являются «куликами», восхищающимися своим «болотом».
Слово «Запад» упоминается только в статье Н. К. Рериха пять раз – одновременно в убедительном и уважительном тоне:
«В Талашкине неожиданно переплелись широкая хозяйственность с произволом художества; усадебный дом – с узорчатыми теремками; старописный устав – с последними речами Запада. Многое непримиримо. И в непримиримости этой особый пульс, который выявляет нашу многогранную странную жизнь.
Этот пульс во всех силах Талашкина. Особый уклад получает и сельскохозяйственная школа, и художественная мастерская. В учениках и молодых мастерах пробуждается пытливый взгляд. На окрестное население, всегда близкое художественному движению Талашкина, ложится вечная печать вечного смысла жизни. Тысячи окрестных работниц и работников идут к Талашкину – для целой округи значение огромное; так протянулась бесконечная паутина лучшего заживления».
Подбирая иллюстрации этой книги, Н. К. Рерих впервые в своей издательской практике продемонстрировал всю «всемирную отзывчивость» русской души. Для него русское – это не обязательно нечто узконациональное. Быть русским для него – это значит уважать и любить не только свою Родину большую, общую, но и свою малую родину, чтить всех предков, включая незапамятных забудýщих родителей*, невзирая на их локальную этническую принадлежность, порой теряющуюся в веках. Быть русским для него – это значит понимать русский язык, историю своего рода и государства, и при этом с почтением относиться ко всем соседям и ко всем народам, населяющим или когда-либо населявшим нашу страну. Поэтому очень часто у Н. К. Рериха русское имеет не только славянское или древнерусское содержание, русское включает (его выражения) и финскую фантасмагорию, и пермский звериный стиль, и чарующие формы Востока, и многое другое – весь наш бесконечно разнообразный концерт культур.


Н. К. Рерих. Книжные украшения. 1905. Воспроизведено: Талашкино / Текст С. К. Маковского
и Н. К. Рериха. – СПб.: Содружество, 1905 (на русском) и 1906 (французском)

Обо всём этом Н. К. Рерих напишет ещё не раз позже – уже в Европе, в США, в Китае, в Индии, напишет о том, что он воспринимает русскую культуру как всемирную. Но первой его книгой, книгой-вершиной, задавшей такую высокую планку, навсегда останется «Талашкино» 1905–1906 годов.

5. Ещё один важный этап, хорошо известный всем, обозначу так: «История русского искусства» под редакцией И. Э. Грабаря. Этот проект не стал проходным для Н. К. Рериха, отняв у него немало творческих сил в 1910–1914 годах. Художник входил в Совет издания, вышедшего в разных вариантах, от увражных, в твёрдом тиснёном переплёте, до самых малобюджетных, в мягкой обложке, выпусков. Для издания было подготовлено несколько сотен рериховских фотографий. Н. К. Рерих работал над текстом отдельной статьи для издания, желая представить русское искусство в развитии и во взаимодействии с различными культурными элементами. Об этом этапе Николай Константинович неизменно упоминал в контексте продолжения своего паломничества за подлинно русской стариной:
«Большое это было хождение по разным историческим местам. Всюду писались этюды, Елена Ивановна всюду снимала фотографии. Часть её снимков вошла и в “Историю искусства” Грабаря, и в другие труды, посвящённые памятникам старины» («Литва», 1936).
Издание выходило в московской печатне И. Н. Кнебеля в 1910–1913 годах, но из-за начавшихся во время Первой мировой войны немецких погромов окончено не было. Вышло только двадцать три выпуска из намеченных сорока. Выпуски должны были объединяться в шесть томов: выпуски 1–4 это том I, выпуски 5–8 – том II, выпуски 9–12 – том V, выпуски 13–17 – том III, выпуски 18–22 – том VI и, наконец, выпуск 23 – это целый том IV.



Печоры. Успенский Псково-Печерский монастырь. Малая звонница обители.
Надвратная церковь Николы Ратного. Построить церковь предложил игумен Корнилий,
а воплотил идею в 1564–1565 гг. архитектор Пётр Заболотный. Воспроизведено: Грабарь И. Э.
История русского искусства. – М.: изд. И. Н. Кнебеля, [1910]. – Вып. 2 (т. I). – С. 261.
Это место запечатлено Н. К. Рерихом на нескольких его этюдах и картинах 1903–1922 годов.


Ил. 14. Печоры. Успенский Псково-Печерский монастырь. Большая звонница обители.
1523–1800 (датировка точно не определена). Воспроизведено: Там же. – С. 269.
Это место запечатлено Н. К. Рерихом на картине «Дом Божий» и этюде 1903 года.



Ил. 15. Печоры. Успенский Псково-Печерский монастырь.
Вход на малую звонницу обители. Воспроизведено: Там же. – С. 279.

Ил. 16. Печоры. Успенский Псково-Печерский монастырь.
Крыльцо на южном фасаде ризницы.
XVI в. Воспроизведено: Там же. – С. 280.
Это место запечатлено на картинах «Дом Божий» и «Псковский погост» 1903–1904 годов.


Ил. 17. Церковные ворота в погосте Сенно близ Пскова. XVIII век.
За ними – церковь Св. Георгия Победоносца (1562) с пределом в честь Святителя Феодосия,
архиепископа Черниговского (1899). Воспроизведено: Там же. – С. 282.
Данный памятник был запечатлён Н. К. Рерихом на нескольких вариантах полотна
«Псковский погост» (1903–1904) и в других его произведениях.


Ил. 18. Печоры. Крепостные стены Успенского Псково-Печерского монастыря.
Башня верхних решёток. Воспроизведено: Там же. – Вып. 3 (т. I). – С. 283.
Это место запечатлено Н. К. Рерихом на его этюде 1903 года.



Ил. 19. Псков. Обработка окон в доме И. И. Сутоцкого. Конец XVII века.
Воспроизведено: Там же. – Вып. 3 (т. I). – С. 291.
Это место запечатлено Н. К. Рерихом на его рисунках 1903 года.

В издании были прекрасно изданы фотографии, созданные в результате сотрудничества трёх Рерихов: Елены Ивановны, Николая Константиновича и его брата Бориса Константиновича. О степени участия каждого в этой общей работе остаётся ещё много вопросов. Очевидно, что из-за ошибок публикаторов некоторые снимки при воспроизведении потеряли своих подлинных авторов, именем Б. К. Рериха подписаны лишь семь снимков, вышедших во втором и третьем выпусках. Об этой странице истории семьи Рерихов необходимо написать отдельное масштабное исследование на основе тщательного сопоставительного изучения ряда музейных и архивных собраний, таких, как фотоархив Института истории материальной культуры РАН (материалы Н. К. и Б. К. Рерихов), архив М. В. Бабенчикова в Российском архиве литературы и искусства (фонд 2094), Государственный научно-исследователь*ский музей архитектуры им. А. В. Щусева (материалы Б. К. Рериха), архив Н. К. Рериха в отделе рукописей Государственной Третьяковской галереи (фонд 44) и т. д.
На композиционно безупречных снимках можно видеть многие исконно русские православные святыни, любимые Рерихами, такие, как церковь Спаса Преображения на Нередице, Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, комплекс псковского погоста Сенно (с церковью Святого Георгия, звонницей и ставшими известными на весь мир благодаря Н. К. Рериху «лебедиными» воротами), псковскую церковь Успения с Пароменья, собор Василия Великого в Овруче, собор Георгия Победоносца в Юрьеве-Польском, а также гражданскую архитектуру. Разглядывая фотографии, мы можем следовать за мыслью Н. К. Рериха, который предлагал не забывать о том, что русская гражданская архитектура не менее значительна, чем палаты в Венеции.
6. Следующее знаковое начинание, естественное для Н. К. Рериха, – это «Русская икона». Возможно, кто-то заметит, что перед нами лишь одно из многих изданий того времени, посвящённых русской иконе, но для Николая Константиновича это было очень важное выступление.
Издание выпускалось петербургским Товариществом Р. Голике и А. Вильборг в 1914 году. Редактором его выступил С. К. Маковский. Всего вышло три выпуска (I том). Издание выходило каждые два месяца и, как и предыдущее начинание, прекратилось в связи с началом первой мировой войны. Но мы всё равно не можем не восхищаться единственным томом роскошного, крупноформатного (34,8 × 26,0 см), богато иллюстрированного издания, отпечатанного на бумаге верже. Иллюстрации воспроизведены в технике автотипии, фототипии, литографии и цветной печати. За художественное оформление издания отвечал Г. И. Нарбут, выполнивший обложки, титулы, инициалы, заглавия, концовки, рамки и другие украшения. Издание выходило ограниченным тиражом – менее 1000 экземпляров, 50 комплектов печатались на голландской бумаге нумерованными, а по желанию подписчиков – именными.
Н. К. Рерих был приглашён в состав редколлегии и авторского коллектива, куда, кроме него, вошли выдающиеся художники и искусствоведы Серебряного века, такие, как С. К. Маковский, П. И. Нерадовский, Н. Н. Пунин, А. И. Соболевский, И. Я. Билибин, П. П. Муратов. «Русская икона» вышла при ближайшем участии Общества изучения древнерусской иконописи и крупнейших коллекционеров и исследователей русской иконы того времени: А. Ф. Гауша, И. С. Остроухова, С. П. Рябу*шинского, Б. И. и В. Н. Ханенко, М. К. Ушакова и других. В книге представлены выдающиеся образцы византийской, новгородской, московской, ярославской, строгановской иконописных школ. Будучи первой после редакторского вступления, статья Николая Константиновича открыла весь исследовательский ряд книги. Впервые после лекционного курса «Художественная техника в применении к археологии», куда вошли отдельным блоком лекции «Художники Древней Руси» (1898–1899), Н. К. Рерих затронул ближайшие задачи изучения иконописи, упомянул проблемы восприятия в обществе средневекового культового искусства. Вместе с другими авторами издания он поучаствовал в общем обзоре развития русского культуры в связи с изучением иконописи, в котором были затронуты и проблемы взаимодействия художественных традиций эллинизма и Ближнего Востока, выразившиеся в отечественном искусстве. Момент, когда Н. К. Рерих сказал своё высокое слово о столь любимом им явлении русской культуры как икона, был очень важен.


Г. И. Нарбут. Титульный лист первого сборника «Русская икона» (СПб.: Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, 1914). © Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)


Страница 14 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)
© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)




Страница 15 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)
© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)


Страница 16 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)
© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)



Страница 17 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)
© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)


Страница 18 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)

© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)


Страница 19 первого сборника «Русская икона» (СПб., 1914)

© Библиотека Российской Академии наук (Санкт-Петербург)

«Государь проникновенным словом и примером указал начальствующим всё глубокое значение наших священных изображений» («Письмо художника», 1914).
Значит, накануне величайших потрясений дошла мысль художника до руководства страны, значит, ему удалось запустить иной «спусковой механизм» русской жизни, отодвигающий народ от пропасти и распада. Это упоминание императора Николая II становится ещё более знаковым, особенно в свете того, что мы услышали сегодня в докладах сотрудников Царскосельской иконописной мастерской, упомянувших поездки Государя по Волге и в Ростов Великий накануне принципиального решения о программах украшения Феодоровского Государева собора и Феодоровского Государева Русского городка в Царском Селе.
На что было упование мастера? На широкие, блестящие пути будущего, которые даёт русская икона. На творчество, сложенное глубоким мистическим смыслом. И на великое углубление, создавшее восторг, общий многим векам и народам.
7. В годы перед отъездом из России возникло ещё несколько воззваний Николая Константиновича, связанных с памятниками русской культуры. Он активно участвовал в судьбе Спаса-на-Нередице и Рюрикова Городища в Великом Новгороде, его беспокоили грубые реставрации и ремонты в ярославских, псковских и костромских храмах. И попытки переименовать простую русскую деревеньку Боровёнку (современный Окуловский район) также не оставили его равнодушным.
Вместе с Анатолием Лядовым и Сергеем Городецким он публикует в «Биржевых ведомостях» письмо в редакцию под звучным названием «Опомнитесь!», в котором напоминает о непреходящем значении русского языка. Если И. С. Тургенев определил наш язык как великий и могучий, то Н. К. Рерих назвал его мудрым и красивым.
«Горько и страшно становится всякому русскому сердцу от мысли, что имена селений, из которых многие и многие имеют смысл исторический, из которых многие являются единственными источниками исторических исследований, стали доступны произволу забывающих родину и родное» («Опомнитесь!», 28 апреля 1912).

В этом воззвании обращает на себя одна деталь – нарочито русский способ написания места и даты. В 1912 году три русских человека обозначили свой текст так: Петроград. Цветень, 28. Если первое обозначение относилось к будущему (Петроград возник на волне антинемецких настроений лишь 18 (31) августа 1914 года и просуществовал до 26 января 1924 года), то второе – к далёкому прошлому. Обозначая весенний месяц старинным и, увы, почти забытым русским словом, авторы воззвания сознательно пошли на то, чтобы напомнить соотечественникам смысл многого утерянного нашим языком за века его безудержного европеизирования. Теперь мы даже не помним, что и само слово «календарь» в русском языке известно лишь с конца XVII века. До этого его называли мудро «месяцесловом». Апрель – «снегогон», «цветень». Каждый месяц «говорил» о себе незаменимые слова.
С соавторами воззвания Н. К. Рериха сближало общее обращение к исконно народной символике. Для композитора А. К. Лядова в 1910 году он написал эскиз декорации к его сюите «Кикимора». Для С. М. Городецкого – выполнил обложку к первому сборнику его стихотворений «Ярь» (1907), в дальнейшем называл его «ведуном русского слова», «автором особенно близких для меня песен», «чутким художником» и «сердечным человеком» (20 ноября 1913). Во втором сборнике С. М. Городецкого «Перун» (1907) Н. К. Рериху посвящено стихотворение «Проводы», насыщенное древнеславянской образностью:

Скорее, жрец,
Зажги костёр!
Кричит птенец,
Кремень остёр.

В этих чеканных строках присутствует не только поэтическое впечатление, не только образный символизм. Здесь и буквальная, сермяжная правда жизни. В своём творчестве и научных занятиях Н. К. Рерих погружался в самые ранние эпохи человеческой культуры, он изображал на своих полотнах идолов, языческих жрецов, слушавших веления Неба, дававших заклятия – земное, водное, огненное. Наконец, и кремни – орудия каменного века – стали на много лет предметом его археологических изысканий во многих местах Валдая, как раз неподалёку от защищаемой ими Боровёнки…
8. Следом за Боровёнкой, Окуловкой, Угловкой, Лыкошино ещё одна станция Николаевской железной дороги – Алёшинка. От неё четыре километра через посёлок Корыхново до следующего важного пункта на карте символической «Державы Рериха» – села Мшенцы,также когда-то «открытого» Н. К. Рерихом. Это небольшое местечко в бывшем Валдайском уезде Новгородской губернии (ныне – в Бологовском районе Тверской области), как и прошлые века, – центр трепетного потаённого паломничества.
Всемирным русским магнитом Мшенцы стали благодаря единственному упоминанию в очерке художника. Сам он мог обратить на это место внимание, листая иллюстрированный путеводитель по Николаевской железной дороге, изданный Управлением железных дорог в Петрограде в 1914 году (опять – привязка к бывшей Николаевской дороге, в будущем способная помочь наполнению окуловского «Рерих-центра»!). В сведениях о хорошо знакомой ему станции Лыкошино указано: «В 5 верстах село Пирос. К югу в 6 верстах при озере деревня и погост Мшенцы. Там когда-то была мужская пустынь, в 1764 году пустынь была обращена в приходскую церковь Святой великомученицы Параскевы Пятницы». До конца XIX века это было подворье Киево-Печерской лавры. Деревянная церковь, построенная в 1826 году, сгорела, и на её месте, на пожертвования многих, в том числе московской семьи Аркановых, в 1864 году по образцовому проекту в стиле архитектора К. А. Тона был построен каменный однопрестольный храм во имя Святой великомученицы Параскевы. Цоколь церкви сложен из тёсаного валунного камня. Один из таких камней теперь – рериховский, с мемориальной доской, лежит на лугу неподалёку между церковью и одним из родников.
Этот валун благодаря Н. К. Рериху стал для многих воистину священным камнем, прибежищем рериховской мысли. Вот уже век он хранит его касания и касания многих других подвижников русской культуры, потянувшихся к этому месту вслед за ним. Мемориальная доска, установленная на камне, то исчезает, то появляется вновь. Мы наблюдаем её с 1970‑х годов, сначала по фотографиям из архива Павла Фёдоровича Беликова, со времени, когда она появилась здесь по инициативе этого видного мыслителя, последователя Н. К. Рериха, потом по собственным ежегодным поездкам. Священный камень стоит, целебные родники бьют…

Основатель Санкт-Петербургского государственного музея-института семьи Рерихов
Л. С. Митусова во Мшенцах. 2000. Фотография В. И. Разумова. © СПбГМИСР. КП-3714


«Не то чудо, что ещё живы русалки. Жив ещё “честной лес”. По городищам захоронены храмы. И не показались миру до сей поры. Верно, не время ещё.
А вот чудо. Среди зелёного, мшистого луга, около овечьего стада, наехали на ключ живой воды. Среди кочек широкая впадина. Чаша неотпитая. Яма – сажени в три шириной. Сажени три или четыре глубиной.
По краям всё заржавело, забурело от железа. В глубине прозелень, синие тени, искры взлётов. Бьёт мощный родник, песок раскидывает. Пахнет серой. Студеная вода полна железом и пить трудно. Сильно бьёт родник по камням. Бежит в поле речкой. Никому и дела нет.
Такой ключ в селе Мшенцах» («Чаша неотпитая», 1916).

Так и стали для Н. К. Рериха Мшенцы символом России и залогом его духовного подвига.




Изменение внешнего вида мемориальной доски на священном камне во Мшенцах.
Слева – снимок 1970-х годов из архива П. Ф. Беликова (Эстония), справа – снимок 6 июня 2012 года.

В год обретения этой национальной святыни Николай Константинович написал программную статью «Слово напутственное» (1916). Уже в её названии чувствуется, что, с одной стороны, он прощается с родной страной, а с другой – готовится к новому этапу борьбы за ценности русской культуры за её пределами.
«На далёких русских равнинах подчас вообще ещё не знают, что такое картина».
9. О Фёдоровском Государеве городке, который его подвижник М. П. Капралов всегда уважительно величает Русским, уже прекрасно сказали другие докладчики и высокочтимый отец Николай.
Отмечу одну нереализованную в Городке рериховскую идею – печать, предложенную художником. В этом предложении – суть отношения Н. К. Рериха к тому, что делалось в Фёдоровском городке под покровительством Николая II.
В «Записи третьего заседания Совета Общества возрождения художественной Руси» от 24 апреля 1915 года читаем в шестом по порядку пункте:

«Рисунок печати Общества
Членом-учредителем Н. К. Рерихом изготовлен рисунок печати Общества с изображением града Китежа, знаменующим собою возрождение Древней Руси. Не касаясь художественных достоинств этого изображения и приняв лишь во внимание, что воплощение в таком рисунке мысли о “возрождении” оказалось бы не вполне ясным для большинства и прямо непонятным для широких слоёв народа, Совет не счёл возможным остановиться как на рисунке Н. К. Рериха, так и вообще на изображении для печати Общества града Китежа, оставив вопрос о печати временно открытым».

При этом присутствовали: председатель Общества возрождения художественной Руси (далее – ОВХР) князь А. А. Ширинский-Шихматов, члены Совета: протоиерей отец А. П. Васильев, Н. В. Покровский, В. В. Суслов; председатель Разряда словесности Д. П. Голицын-Муравлин; член-учредитель Д. Н. Ломан; правитель дел М. М. Пуришкевич, действительный член Е. Э. Метцгер…
Парадокс в том, что, отвергнув идею Китежа, единомышленники Николая Константиновича не предвидели судьбы своего драгоценного детища. Но именно новым Китежем явился Фёдоровский городок для русской культуры. Большая часть собранного и воздвигнутого в нём поглотило суровое лихолетье XX века.
Как известно, вторая часть известного «Китежского летописца» («Книга, глаголемая летописец…») повествует о спасительном значении града Китежа для верующих и недосягаемости для сомневающихся:
«Если же пойдёт, и сомневаться начнёт, таковому закроет Господь град. И покажется он ему лесом или пустым местом... И сей град Большой Китеж невидим стал и оберегаем рукою Божиею... по молению и прошению тех, кто достойно и праведно к нему припадает».

Основным источником данной части «Летописца» является сочинение «Послание к отцу от сына из одного сокровенного монастыря» (1702). В нём град Китеж предстаёт как поучительный пример.
Фёдоровский Государев городок – аналогичный весьма поучительный пример для нас всех. Участие Н. К. Рериха в его созидании – ещё во многом не исследованная глава его жизни. Он примкнул к общему начинанию, желая всеми силами актуализировать русскую культуру: брать лучшее из её прошлого, раскрывать в настоящем и передавать в будущее. К тому же, он как практик, человек конкретного дела не мог сидеть, сложа руки. И если, например, он видел, что Общество защиты и сохранения в России памятников искусства и старины (было и такое!) способно спасти хоть один храм в нашей стране, то он участвовал в его начинаниях, входил в его Совет (с 1909 года), помогал, писал, взывал.
К слову сказать, вместе с В. Т. Георгиевским в рамках обоих отмеченных обществ, Николай Константинович организовал ряд публичных мероприятий в пользу разрушающегося собора Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря с гениальными фресками Дионисия. Десятого марта 1916 года в помещении петроградского Русского Собрания состоялось собрание членов ОВХР, на котором выступили с сообщениями академик А. И. Соболевский – «Древнейшие памятники художественной Руси», академик Н. К. Рерих – «Путь творчества» и В. Т. Георгиев*ский – «О хождении по Руси».
В «Слове напутственном» (1916) Николай Константинович отмечал:
«…Всякое общественное воздействие, всякий объединённый порыв, направленный к насаждению на Руси искусства и знания, неотложно необходим выше всякой меры».

По инициативе князя А. А. Ширинского-Шихматова летом в 1916 года, в самый разгар первой мировой войны, ОВХР удалось выпустить первое (увы, оказавшееся единственным) «более или менее доступное для широких слоёв издание русских древностей». Был представлен вид древних предметов, который ещё никем не был издаваем: изделия из железа. В альбом в мягкой обложке, украшенной художником С. П. Яремичем, было собрано в итоге лишь десять таблиц с изображениями. Эти разнообразные предметы, наполненные богатым художественным, этнографическим и историческим содержанием, радуют глаз и сегодня.

С. П. Яремич. Обложка альбома «Древности России. Вып. 1. Железо»,
изданного в 1916 году. Обществом возрождения художественной Руси
© Библиотека Российской академии наук (Санкт-Петербург)


Н. К. Рерих предложил при обращении учебных заведений непосредственно в ОВХР отпускать это издание в половину его продажной цены, и это его предложение было поддержано.


Н. К. Рерих. Приветствие И. Д. Сытину. 1916
Страница 323 издания: Полвека для книги. 1866–1916: Литературно-художественный сборник,
посвящённый 50-летию издательской деятельности И. Д. Сытина. – М.: Издательство И. Д. Сытина, 1916. – [3], 610 с. с ил.; 47 л. ил. © Российская национальная библиотека

Под эгидой ОВХР в Рисовальной школе Императорского Общества поощрения художеств (её в Петербурге даже члены Дома Романовых называли «школой Рериха»), Н. К. Рерих организовал введение древнерусских образцов в учебный процесс подготовки художников, причём не только Рисовальной школы, но и других художественных школ.


Книги из рериховской части Мемориальной библиотеки семьи Митусовых, в том числе
с автографами Н. К. Рериха и А. И. Гидони. Фотография Андрея Теребенина. © СПбГМИСР


За всеми этими начинаниями уже брезжила чаемая эпоха Возрождения русской культуры, обозначался следующий этап изучения русской старины, который был в одночасье сорван трагедией 1917 года.
Удивительно, но при этом музейное дело и научное искусствоведение стали расти именно в советскую эпоху. Предшествующим поколением был дан настолько сильный импульс в отечествознании, что остановить поток любящих культуру и интересующихся ею было уже невозможно. Как и мечтал Н. К. Рерих, разработавший в 1917 году проект «Народной Академии», к культуре подошли слои населения, которые прежде о ней даже не помышляли.
И сейчас мы живём в такое время, когда нужно ещё раз переосмыслить наследие Н. К. Рериха и его современников. Нужно возродить рериховское отношение к высокому Русскому стилю. Нужно «количественные» научные результаты по исследованию русского культурного наследия наконец-то перевести в «качественные».

Ю. Н. Рерих. Головной убор женщин в кочевье Рати. Северный Тибет. 28 марта 1928
Воспроизведено: Мельников В. Л. По лицу Земли. Географические карты XVI–XX веков
в Музее-институте семьи Рерихов: [Каталог выставки] / Отв. ред. А. А. Бондаренко. –
СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочёк: Ирида-прос, 2007. – С. 85. – Табл.
LXVII


* * *
Уехав из России, Николай Константинович не растерял своего отношения к русской культуре и свежести её восприятия. Посетив ненадолго Алтай, он обнаружил там давно чаемый им мир удивительных староверов – хранителей традиционной русской культуры. Сохранилась целая серия ещё неопубликованных фотографий, сделанных Рерихами и их сотрудниками в 1926 году, во время Первой Центральноазиатской экспедиции. Из Верхнего Уймона – редкие кадры крестьян, включая групповые снимки целой семьи, предметы искусства и быта, угодья, дом, где останавливалась экспедиция. Семья Вахромея Семёновича Атаманова настолько прониклась доверием к петербургскому старцу (Николай Константинович тогда уже носил бороду), что делилась с ним всем самым насущным – и в материальном, и в духовном смысле. Елене Ивановне на письменный стол постоянно приносили букеты цветов, всем играли на балалайке и пели. Мы видим, что алтайские фотографии не постановочны, в них чувствуется отношение снимаемых к тем, кто снимает.
Уже в Тибете руководитель научной части экспедиции Н. К. Рериха, его сын Ю. Н. Рерих делает удивительный рисунок женской фигуры в… кокошнике. Разглядывая его, соглашаешься с Н. Н. Королёвым и Ю. В. Шабаровой, авторами-составителями замечательного альбома «Русский городок Царского Села – Китеж XX века» (СПб.: Издание Общества русской традиционной культуры, 2011), предложившими следующий вывод:
«Рерих был продолжателем дела Николая II не только по возрождению русского стиля, но и по изучению самобытности культур индоевропейских народов. Он прошёл по маршруту Алтай – Гималаи до Дарджилинга, который считался воротами для европейцев к Тибету (во время своего путешествия на Восток Николай II не попал туда из-за заболевшего в Индии младшего брата Георгия)».
Идея поиска русских корней где-то в глубинах Азии никогда не оставляла художника и мыслителя. В этом свете всемирность русской души получала совершенно иное измерение, объединяла разные народы, эпохи, страны в сердце русского Человека с большой буквы – Н. К. Рериха.
И последнее. Всем маловерам, сомневающимся в том, что Н. К. Рерих жил и умер православным, нужно увидеть фотографии, которые обычно не показывают и не публикуют. На них – на смертном одре великий человек в свой последний час. В изголовье у него – иконы Божией Матери и Святого преподобного Сергия Радонежского. О каком отходе от русской культуры можно говорить?!
Уверен, что созидаемый в Окуловке «Рерих-центр» послужит задаче утверждения именно русской национальной идеи – без узости местничества, без разлагающего сектантства – во всемирном масштабе признанного во всём мире наследия. И центр важен не только тем, что привлечёт инвестиции благодаря потоку иностранных туристов. Он важен именно возрождением культуры, приданием особого импульса росту предложений для культурного досуга всех категорий граждан, включая детство, юношество и лиц с ограниченными возможностями.

* * *
В заключении ещё несколько слов о том, как наследие уроженца Окуловки Юрия Николаевича Рериха может быть представленно в новом «Рерих-центре». Для меня обращение к наследию Ю. Н. Рериха напоминает процесс непрерывного обращения к бесконечно любимому и притягательному образу человека, с которым в этой жизни удалось сблизиться не лично, а благодаря посредничеству и душевной щедрости одной – в образах А. А. Блока – Прекрасной Дамы. Имею в виду, конечно же, Людмилу Степановну Митусову, его любимую кузину, называвшую его по-семейному: Юрик.
То, что сохранилось в её семье, охватывает весь жизненный цикл выдающегося учёного и хранителя наследия семьи Рерихов, обеспечившего в 1957–1960 годах достойное возвращение этого наследия на Родину.


Предметы из документального и художественного наследия Ю. Н. Рериха,
сохранённые Л. С. Митусовой. Фотография Андрея Теребенина. © СПбГМИСР


Ю. Н. Рерих. Москва. 1959–1960. Снимок Т. С. Митусовой. Негатив. © СПбГМИСР. КП-5835/1


Наш Музей-институт семьи Рерихов, хранящий документальное и художественное наследие Ю. Н. Рериха, мог бы предоставить окуловскому «Рерих-центру» целый ряд предметов учёного и путешественника для культурно-просветительской и экспозиционной работы – в копиях или подлинниках – при условии создания соответствующего музейным правилам режима хранения и экспонирования.
Несомненный интерес для экспонирования представляют личные вещи Ю. Н. Рериха, такие, как его детский шкаф и подарки сёстрам Митусовым, включая украшения Е. И. Рерих.
Часто наша жизнь представляет собой как бы «сон без сновидений», и лишь обращение к наследию таких титанов духа, каким является Юрий Николаевич Рерих, позволяет если не «проснуться», то увидеть хотя бы «прекрасный сон». Сон о том, каким должен быть настоящий победитель в битве с самим собой, о том, как притягателен путь восходящего к вершинам духа, как бесценно подлинное самоотречение, как могут быть верны друзья и сотрудники на нелёгком поприще науки жизни. Быть может, именно надежда когда-нибудь «проснуться» и обрести свою подлинную индивидуальность так притягивает многих людей к облику Ю. Н. Рериха.
Несомненно, всё выше отмеченное может быть раскрыто в пространстве окуловского «Рерих-центра». Уже имеется договоренность о поддержке данного проекта Ассоциацией рериховских музеев, в которую входят Санкт-Петербургский государственный музей-институт семьи Рерихов, Государственный музей Рерихов в Москве, Музей Николая Рериха в Нью-Йорке и Дом-музей Рерихов в Улан-Баторе. В добрый путь!


2 июня 2017

* О традиции почитания забудýщих родителей Н. К. Рерих слышал на Новгородской земле. И сейчас на самом севере Боровичского района Новгородской области, на берегу реки Удина около деревни Зихново существует урочище Забыдýщи. История почитания этой сельской святыни представляет собой пример «освоения» церковью народной паломнической практики.

Последний раз редактировалось Владимир Чернявский, 04.06.2017 в 13:18.
Владимир Чернявский вне форума  
Показать ответы на данное сообщение Ответить с цитированием Вверх
Создать новую тему Ответ

  Агни Йога (Живая Этика), Теософия, наследие семьи Рерихов, Е.П.Блаватской и их Учителей > Живая Этика (Агни Йога), Теософия > Новости Рериховского движения > Публикации

Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы
Опции просмотра

Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Национальная Идея Mихаил M. Свободный разговор 554 13.02.2022 16:40
СПБ:XVI конференция «Рериховское наследие» Владимир Чернявский МИСР 0 16.04.2016 08:34
Рериховское наследие, т.6 Владимир Чернявский МИСР 1 24.01.2009 14:09
Лучшая национальная идея. Ваш Вариант? ZaRus1 Свободный разговор 1 06.08.2006 23:18
ВладиМир: Русская Идея Михаил M. Свободный разговор 0 12.05.2005 16:35

Быстрый переход

Часовой пояс GMT +3, время: 05:38.


Дельфис Орифламма Agni-Yoga Top Sites Энциклопедия Агни Йоги МАДРА Практика Агни Йоги