Ты как ни лги, ни мельтеши, ни сетуй, Ни плачь в жилетку, жалость пригубя, Не станет жизнь вести по белу свету Такого лицемерного тебя.
На плаху лет швырнет без покаянья, В прорехи совести, как в белых ниток шов, И ропот воспаленного сознанья Простонет явственно - пошел бы ты... пошел...
И ты пойдешь неспешно, без разбега С котомкою болезненных утрат, Куда пошлет тебя больное эго, Бубня под нос - никто не виноват...
Что ж - поделом, ведь по делам и плата И подлость, бумерангом возвратясь, Неотвратимо окунет когда-то Тебя... в тобой же созданную грязь
Виктор Кизилов 2013 г.
__________________ Сохраняйте душевный свет. Вопреки всему, не смотря ни на что. Это свет, по которому вас найдут такие же светлые души.
Сегодня встал я рано, решил зарю встречать. Увидеть счастье утра. И красоту понять. И в речке искупаться, хоть холодна вода. Тепло родного мира, в душе не потерять. Лучи вдруг засияли. Туман стал исчезать. И ощутил я счастье, в душе лишь благодать...
Когда моей стране велят самоубиться И множество плетут ей траурных венков, Из пепла восстаёт живьём, как Феникс-птица, Поэтов русских Честь и Доблесть всех веков.
Бессмертного Полка крылатая отвага - Поэтов русских Честь, она - перо и шпага, Из пепла восстаёт живьём, как Феникс-птица, Россию не сдаёт, на взятку не польстится.
Какую взятку дать, какой нечистой силе, Чтоб Пушкин не писал "Клеветникам России"? Какую взятку дать, с каким связаться бредом, Чтоб Пушкин пожелал России сдаться шведам?
Сегодня этот бред желает воплотиться, Сдавать Россию - всем!.. Но Божий дар - таков: Из пепла восстаёт живьём, как Феникс-птица, Поэтов русских Честь и Доблесть всех веков!
Так странно однажды проснуться героем прочитанных в детстве тобой же страниц! Закончена повесть – и книгу закроем… И в сердце врезается конусом птиц Тибетский рассвет, удивительно четкий, и масляный чай, и дымящийся хлеб… Монах что-то шепчет неслышно на четки. Становится чужд и ужасно нелеп мир вечного шума, и смога, и пыли.
Скажи, ты скучал по бетонным лесам, когда облака под рукой твоей плыли? Когда ты едва не был облаком сам?
Играя с орлами, дыша до упора и черпая воду из горной реки, Ты хоть на мгновение вспомнил про город? Невидимый призрак коснулся руки, он гладил мне пальцы, и пел, и игрался, Смеясь, меня бросил в нетающий снег.
Мне кажется, я в Гималаях остался. А с гор возвратился другой человек.
Если Бог нас своим могуществом После смерти отправит в рай, Что мне делать с земным имуществом, Если скажет он: выбирай? Мне не надо в раю тоскующей, Чтоб покорно за мною шла, Я бы взял с собой в рай такую же, Что на грешной земле жила,- Злую, ветреную, колючую, Хоть ненадолго, да мою! Ту, что нас на земле помучила И не даст нам скучать в раю. В рай, наверно, таких отчаянных Мало кто приведёт с собой, Будут праведники нечаянно Там подглядывать за тобой. Взял бы в рай с собой расстояния, Чтобы мучиться от разлук, Чтобы помнить при расставании Боль сведённых на шее рук. Взял бы в рай с собой всё опасности, Чтоб вернее меня ждала, Чтобы глаз своих синей ясности Дома трусу не отдала. Взял бы в рай с собой друга верного, Чтобы было с кем пировать, И врага, чтоб в минуту скверную По-земному с ним враждовать. Ни любви, ни тоски, ни жалости, Даже курского соловья, Никакой, самой малой малости На земле бы не бросил я. Даже смерть, если б было мыслимо, Я б на землю не отпустил, Всё, что к нам на земле причислено, В рай с собою бы захватил. И за эти земные корысти, Удивлённо меня кляня, Я уверен, что бог бы вскорости Вновь на землю столкнул меня.
Я знаю, вселенское око, За каждым из нас наблюдает, Сияя звездою далёкой, У сводов невидимых рая. Свиваются гибко в спирали Всемирного разума нити, Чтоб мы иногда совершали Важнейшие в жизни открытья.
Там, где-то в заоблачных высях Рождаются циклы земные, Рисуя невидимой кистью - Порталов ходы временные. Моря-океаны колышут Привычно отливы-приливы И духу всемирному слышно, Бегущей волны переливы.
Тайфуны - живое дыханье Космического исполина, Дожди проливные - рыданья, Текущие с неба обильно. Не вдруг возникают пожары, Цунами и землетресенья. Земли разрушая гектары, Уменьшив число населенья.
Великий дух этот - мужчина, Галактика - юная Женщина, В объятьях любовно невинных Они растворяются в вечности. Видна в коридоре глубинном Вселенная в вихре инерций, Где бьётся кровавым рубином Моё обнажённое сердце.
Елена Красавина
__________________ Сохраняйте душевный свет. Вопреки всему, не смотря ни на что. Это свет, по которому вас найдут такие же светлые души.
День угасал в морозном блеске. Я шел домой — и в перелеске, Где стыла голая ветла, Почудился мне взмах крыла. Как часто, проходя здесь летом, Я замирал на месте этом: Какой-то райский голосок Звенел мне, нежен и высок. А ныне все вокруг молчало, Лишь ветром бурый лист качало. Два раза обошел я куст, Но был он безнадежно пуст. С холма в дали искристо-синей Я видел, как садился иней На снег — но он старался зря, Серебряное серебря. По небу длинною грядою Тянулось облако седое, Пророча тьму и холода. Мигнула и зажглась звезда.
*** Мы и не знали, что навстречу шли Вдоль изгороди луга: я спускался С холма и, как обычно, замечтался, Когда заметил вдруг тебя. В пыли, Пересеченной нашими следами (Мой след огромен против твоего!), Изобразилась, как на диаграмме, Дробь - меньше двух, но больше одного. И точкой отделил твой зонтик строгий Десятые от целого. В итоге Ты, кажется, забавное нашла... Минута разговора протекла. И ты пошла вперед по той дороге, Где я прошел, а я - где ты прошла.
Берегите своих детей, Их за шалости не ругайте. Зло своих неудачных дней Никогда на них не срывайте. Не сердитесь на них всерьез, Даже если они провинились, Ничего нет дороже слез, Что с ресничек родных скатились. Если валит усталость с ног Совладать с нею нету мочи, Ну а к Вам подойдет сынок Или руки протянет дочка. Обнимите покрепче их, Детской ласкою дорожите Это счастье, короткий миг, Быть счастливыми поспешите. Ведь растают как снег весной, Промелькнут дни златые эти И покинут очаг родной Повзрослевшие Ваши дети. Перелистывая альбом С фотографиями детства, С грустью вспомните о былом О тех днях, когда были вместе. Как же будете Вы хотеть В это время опять вернуться Чтоб им маленьким песню спеть, Щечки нежной губами коснуться. И пока в доме детский смех, От игрушек некуда деться, Вы на свете счастливей всех, Берегите ж, пожалуйста, детство!
Хвала отчаявшимся. Если бы не мы, То кто бы здесь работал на контрасте? Пока живые избегают тьмы, Дерутся, задыхаются от страсти, Рожают новых и берут взаймы, Мы городские сумрачные власти. Любимые наместники зимы.
Хвала отчаянью. Оно имеет ген И от отца передается к сыну. Как ни пытались вывести вакцину – То нитроглицерин, то гексоген. В больницах собирают образцы, ну И кто здоров и хвалит медицину - Приезжий. Кто умрет - абориген.
Хвала отчалившим. Счастливого пути. Погрузочный зашкаливает счетчик На корабле – ко дну бы не пойти, У океана слабый позвоночник. В Ковчег не допускают одиночек, И мы друг к другу в гости к десяти Приходим с тортиком. Нас некому спасти.
Хвала Отчизне. Что бы без нее Мы знали о наркотиках и винах, О холоде, дорогах, херувимах, Родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых. Мы доблестное воинство твое.
Я. Ниспадающая. Ничья. Беспрекословная, как знаменье. Вздорная. Волосы в три ручья. Он — гримаска девчоночья — Беспокойство. Недоуменье. Я — открытая всем ветрам, Раскаленная до озноба. Он — ест сырники по утрам, Ни о чем не скорбя особо. Я — Измеряю слова Навес, Переплавляя их тут же в пули, Он — сидит у окна на стуле И не сводит очей с небес. Мы- Не знаем друг друга. Нас — Нет еще как местоименья. Только — Капелька умиленья. Любования. Сожаленья. Он — миндальная форма глаз, Руки, слепленные точёно… В общем — в тысячу первый раз, Лоб сжимая разгорячённо, Быть веселой — чуть напоказ — И, хватая обрывки фраз, Остроумствовать обречённо, Боже, как это все никчёмно — Никогда не случится «нас» Как единства местоимений, Только горсточка сожалений. — Все закончилось. Свет погас. Я. Все та же. И даже Ночь Мне тихонько целует веки. Не сломать меня. Не помочь. Я — Юпитера дочь. Вовеки. Меня трудно любить Земным. В вихре ожесточённых вёсен Я порой задохнусь иным, Что лучист, вознесён, несносен… Но ему не построят храм, Что пребудет велик и вечен — Он ест сырники по утрам И влюбляется в смертных женщин. Я же Все-таки лишь струна. Только Голос. Без слов. Без плоти. Муза. Дух. Только не жена. — Ветер, Пойманный На излёте.
Вера Полозкова — Благовест:
В этой мгле ничего кромешного нет – Лишь подлей в нее молока. В чашке неба Господь размешивает Капучинные облака. В этом мае у женщин вечером Поиск: чье ж это я ребро? Я питаюсь копченым чечилом. Сыр – и белое серебро. Этот город асфальтом влагу ест Будто кожей. А впереди Тетя встала послушать благовест, Что грохочет в моей груди.
Угадай: как он выглядит — коммунизм? Как он выгладит наши морщины? Говорят, что на вершины гор подымутся грани радужных призм… Говорят, что машины будут нам чистить платья… Говорят, что исчезнет понятье «в поте лица своего»… Люди забудут о плате…
Нет! Больше того!.. Это будет знакомство людей на весь мир! Дружба с каждым и всяким, далеким и близким. Нет! Не стрижка под общий ранжир! Миллиардноразличные спектры и искры душ и лиц. Превращенье провинций и деревень в сотни тысяч столиц! И глаза людей — микроскопами в каждую встречную мысль. А мысли — телескопами ввысь. Понимание с полувзгляда шевеленья ресниц. Превращение слова «работать» в слово «дышать». Исчезновение слов, как «ложь» или «грязь», или «дрожь» или «мразь». Появление слов, а каких, я еще не могу угадать. Люди будут больше любить выражение «дать», чем «забрать». И обращение к людям на «я». И возможность сказать о планете — «моя». Никому не дадут заблудиться или пропасть. И воздух сквозной новизною пронизан. Да, я бесконечно люблю коммунизм! И имею надежду попасть. Стоит жить — с надеждой попасть в коммунизм.
Сколь многие дошли до самой Сирии и Ирака, не увидев ничего, кроме неверия и лицемерия; как много дошедших до самой Индии и Герата и не увидевших ничего, кроме купли-продажи; и сколь многие дошли до Туркестана и Китая, но не увидели ничего, кроме обмана и жульничества! Если у путника нет иного объекта восприятия, кроме внешних ощущений, пусть ищет хоть по всему миру - он не найдет ничего духовного. Если корова вдруг забредет в Багдад и пройдет весь город от края до края, из всех его удовольствий, радостей и услад она не увидит ничего, кроме ломтика арбузной корки.
О, Великий Руми...как правдивы и точны твои слова... Помниться в коем веке мне удалось побывать в Паттайи,...город контрастов, как многие города Азии, Индии и т п, и когда меня спрашиваю стоит туда ехать или что там есть, я затрудняюсь ответить ... Очень трудно объяснить людям - праздник с болью в глазах, проституток от безработицы продающих свое тело за гроши, и народ живущий в благом климате, который толком не может использовать (лень).... Очень трудно объяснить трагичность рождения мальчика в семье, и понимание мужского населения - зачем туристы со всего мира едут в город. Трудно объяснить множество святых храмов и полный разгул туристов думающих о дешевых наслаждениях мирского и тленного.... Трудно объяснить загрязненное побережье и природу самими же тайцами и бездомных на улице, но почти возле каждого магазина - статуя Будды с подношениями.... Да и многое другое....
P.S. Каждый увидит и услышит на пути жизни: то на что настроена тонкая струна его души...