Елена Рерих и христианство

[Владимир Чернявский]

Источник

Елена Рерих и христианство

Т.О.Книжник,
главный редактор публикаторского отдела МЦР,
Москва

Сердце, стремящееся к Величайшему Сердцу,
Сердцу Христа, не сойдет с пути.
Е.И.Рерих

Есть Дух милосердия, правды,
свободы – это Дух Святый, Дух Христов.
И есть дух ненависти, лжи, насилия –
это дух Диавола. По этим признакам
разделяется всё в нашем мире: это и есть
настоящая граница Церкви Христовой.
Граница, которая проходит как между
людьми, так и «внутри» каждого человека.
Сергий Желудков

Страшно жить и творить в то время, когда находятся люди, позволяющие себе бросать грязь в подвижников русской культуры, а другие люди спокойно это выслушивают, печатают и распространяют, – негодовал в свое время известный русский писатель Г.Д.Гребенщиков, современник Н.К.Рериха, до глубины души возмущенный обвинением великого художника и миротворца в сатанизме. На вопрос: «Почему мы такая дрянь?», адресованный нашим соотечественникам, он отвечает: «А “дрянь” мы потому, что, считаясь христианами, мы все время сами распинаем Христа, разрывая Его ризы взаимной ненавистью, ложью, еретическим извращением фактов, неумным самохвальством и презрением ко всему тому, что выше нашего понимания. Это постоянное оплевывание ближнего, постоянное ковыряние в глазу соседа в поисках сучка и безнадежное ослепление целым лесом бревен в собственных глазах – вот что делает нас дрянью» [6, с. 491].
125-летие со дня рождения Елены Ивановны Рерих ознаменовалось не только тем, что мы теперь имеем возможность свободно изучать и публиковать ее труды. Новое мировоззрение, отраженное в ее наследии, сталкивается на своем пути с трудностями, осуждением и открытым противодействием со стороны носителей старого сознания – ортодоксальных «научных» философов, нетерпимых религиозных деятелей, малокультурных чиновников, представителей СМИ и так называемой «культурной элиты». Одно из основных направлений, по которым ныне развернулась ожесточенная борьба против Рерихов и их идей, – это объявление Живой Этики религиозным учением и обвинение самих Рерихов, в первую очередь Елены Ивановны, благодаря которой эти книги увидели свет и которая оставила нам огромное эпистолярно-философское наследие, в пропаганде сатанинских воззрений. Живая Этика действительно затрагивает вопросы, традиционно относившиеся к религиозной сфере, как-то: духовное совершенствование человека, его место в Мироздании, взаимодействие с Высшими мирами, этика поведения среди себе подобных и т.д., но это еще не дает оснований отождествлять ее с религией. Сами Рерихи, а также их просвещенные последователи, уже давно дали определение Живой Этики как научно-философской системы, повествующей о закономерностях космической эволюции, в которой в равной степени использованы нахождения научной, религиозной и художественной мысли. В Живой Этике нет религиозного культа (а есть сознательная и научно-осмысленная этика), отсутствуют обряды. Вере действительно придается огромное значение – но это не слепая вера, а понимание сути вещей, то есть вера, объединенная со знанием. Моральные и этические заповеди, лежащие в основании всех великих религий, в том числе и христианства, получили в Живой Этике не только нравственное, но и научное обоснование. И если она прославляет те же вечные ценности, что и Евангелие, – любовь, добро, милосердие, сострадание, справедливость, свободу, самоотверженное служение, осознанное управление своей жизнью – отсюда отнюдь не следует, что она каким-то образом покушается на чистоту Евангельской веры или маскируется под христианское вероучение. Хотя извращенный ум может придумать что угодно.
«Церковь не судит чужих, но она не может молчать, когда под ее именем, под именем христианства перевирают и попирают святыни ее веры» – так дьякон Кураев, взявший на себя обязанности главного идеолога Русской Православной Церкви, объясняет читателям суть происшедшего на Соборе 1994 года [9, с. 365]. «Пока некое учение существует вне Церкви – Церковь не формулирует догматического суждения о нем, предоставляя отдельным полемистам вести дискуссию со “внешней мудростью”. Но если собственно церковные люди вдруг начали принимать эту идею и даже проповедовать ее как собственно церковную – вот тут Церковь уже должна предупредить: это не мое!» [9, с. 115]. Но, позвольте, когда и где выступала Елена Рерих под именем или от имени церкви? Она не имела духовного сана, не была ни богословом, ни религиозным философом, ни околоцерковным публицистом и, по ее же собственным словам, «всегда держалась довольно далеко от церкви» [13, с. 304]. Во всех опубликованных на сегодняшний день ее трудах, включая большой очерк о Преподобном Сергии и замечательную книгу «Основы буддизма», вы не найдете и намека на то, что Елена Рерих идентифицирует свое мировоззрение с той или иной религией. Она обращалась ко всем, кто стремился познать истину и понять смысл событий, происходящих вокруг, не делая различия между «язычниками» и христианами, между православными и представителями иных конфессий. «Слово Света может звучать всюду и при всех обстоятельствах» – таково было ее твердое убеждение [13, с. 307]. Вот к кому она никогда не обращалась, так это к носителям темного сознания и ограниченного мышления. Среди качеств, которые Елена Ивановна особенно ценила в людях, было умение мыслить, причем мыслить самостоятельно, не опираясь на навязанные и предвзятые суждения, искусственно насаждаемые стереотипы мышления и поведения, господствующие идеологии. «Знайте больше!» – этот призыв все время звучит на страницах ее эпистол. Невежество делает нас уязвимыми, позволяя обманывать и дурачить разного рода манипуляторам. Невежественным человеком легко управлять. Причину многих бедствий, постигших современное человечество, она видела в том, что люди слишком ленивы и нелюбопытны, они не хотят развивать свое мышление, поднимать свой уровень культуры и образования, расширять свои интересы. «Никто не хочет задуматься, как сложилось современное сознание и, в частности, его собственное, как установились те или иные понятия, которые и являлись основной причиной настоящего положения вещей» [19]. Отсюда и неумение работать с источниками, слишком упрощенное толкование прочитанного, слепое следование букве,
а не духу написанного. «Многие ли умеют читать и усваивать прочитанное? Читают глазами, но не духом и сердцем, и внутренний смысл остается недоступным» [14, с. 188]. И следующий закономерный шаг вниз по лестнице – это отказ от самостоятельной работы с материалом и полная отдача себя во власть «разъясняющего слова».
Когда человек не хочет или уже не может включить свой разум и здоровое любопытство, чтобы проанализировать услышанное и прочитанное и составить свое мнение на основании знакомства с первоисточниками, которые, к счастью, в наше время доступны всем – достаточно просто протянуть руку и взять книгу с полки, – ему не остается ничего другого, как довольствоваться чужими интерпретациями, всецело полагаясь на уровень сознания их автора, степень его пристрастности и, что является грустным знамением нашего времени, элементарную порядочность. При этом никто не дает никаких гарантий, что вместо честного исследования и беспристрастного анализа материала вам не будут предложены всевозможные фальсификации, подтасовки, препарированные цитаты, выхваченные из контекста, и прочие виды надругательств над текстом и авторской мыслью, совершенные в угоду концепциям и целям горе-писателя. Опять же, думающий непредубежденный читатель, привыкший критически работать с текстом, отличит мысль от домысла, логику от алогичного мышления, осмысленную, творчески переработанную информацию от поверхностной эрудиции. Невежда и обыватель примут все за чистую монету. И если некто, облеченный духовным саном и ученой степенью, сказал, что Елена Рерих призывает отречься от Бога, Московский Патриархат это благословил, а издательский коллектив напечатал тысячными тиражами, – значит, так оно и есть. Задастся ли такой читатель вопросом о том, кто такая Елена Рерих, действительно ли она была безбожницей, что такое христианство и что такое сатанизм, и, наконец, каково его личное понимание Бога? – Вряд ли. Конечно, можно возразить, что клеветники и читатели их писаний – это своего рода замкнутая система, внутри которой действует извечный принцип «спрос рождает предложение». Однако все мы знаем, что мысль материальна, а мысль, воплощенная в слове, – тем более. Ядовитый посев произошел, и рано или поздно он даст свои всходы – сначала в чьих-то сердцах, затем в словах, а там уже недалеко и до действий. Поэтому необходимо справедливое освещение фактов.
У каждого человека есть мировоззрение, определенные представления об окружающем мире, людях и самом себе, о том, что такое хорошо и плохо. По большому счету, бессмысленно говорить о «безверии» – есть разная вера. Ее-то и надо выяснить – только тогда можно будет заключить, насколько она соответствует христианскому (в нашем случае) мировоззрению. Но могу предупредить – кое-кого ожидает полное разочарование: ибо из уст атеиста и тем более сатаниста вы никогда не услышите, что «Бог есть первопричина, духовная основа всей жизни, и, отрицая эту высшую Мощь в нас, мы, истинно, произносим хулу на Духа Святого и утрачиваем путь и связь с Высшим Ведущим Началом, и ввергаемся в Бездну Хаоса» [13, с. 81] или что «Бог есть Любовь, и в любви, и через любовь зачато каждое проявление Его» [15, с. 173]. Он никогда не даст совет своему корреспонденту: «Следуйте Учению Христа без компромиссов» [18, с. 417] и не скажет: «Преклоним главу нашу в смирении перед Тайною Великого Божественного Начала, проявляющегося для нас, смертных, в великолепии всего Созданного, Видимого и Невидимого нам. Почтим это Божественное Начало чистотою жизни и побуждений, принесем на Служение Миру сердце, горящее Любовью и преданностью к Свет Нам Открывшему» [12, с. 371].
Разъясняя своим корреспондентам сей вопрос, Елена Рерих часто приводит слова Апостола Иоанна, который говорит: «Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24). А также: «Бог Свет есть, и тьмы в Нем несть ни единыя (1 Ин. 1:5)» [12, с. 364].
В какого Бога не верит Е.И.Рерих? – В Бога, созданного по образу и подобию человека, наделенного всеми человеческими качествами, страстями и пороками, испытывающего весь спектр человеческих эмоций, вознаграждающего за заслуги и карающего за грехи, скованного нашими ограниченными представлениями. В Бога, обладающего, по выражению крупнейшего христианского философа Николая Бердяева, дурным антропоморфизмом и дурным социоморфизмом. В одном из писем, разъясняя своему корреспонденту фрагменты из книги «Чаша Востока», Елена Ивановна дает исчерпывающий ответ на этот вопрос. «Если Вы внимательно и без предубеждения прочтете “Письмо о Боге”, Вы увидите, что Махатма отрицает и говорит лишь против кощунственного, именно, человеческого представления Личного Бога, жестокого и несправедливого, карающего вечным проклятием каждого еретика и оправдывающего все злодеяния, совершаемые в прославление Его, Бога церковной догмы, который, будучи умилостивлен принесением в жертву Его Сына, допускает в Свое Небесное Царство лишь уверовавших в эту жертву. Но так как человечество, от самого начала своего, рождалось и рождается во множестве вне лона христианской церкви, то, значит, огромное большинство осуждено на вечные муки. Но разве виноваты они, что “Милосердный” Отец соизволил послать Своего Единородного Сына лишь в одно время, лишь в одну страну и к одному народу?За что же карать их? Неужели все эти биллионы душ осуждены вечно гореть в адовом огне только потому, что они не имели возможности физически узреть и услышать Сына? Такого Бога Махатмы, истинно, не ведают и не почитают. Но назвать Их атеистами невозможно, ибо как могут Они, провозглашающие бессмертие Духа и Сами достигшие его, иметь что-либо общее с мертвым атеизмом?» [16, с. 272–273]. Аналогично, прежде чем обвинять Елену Рерих в антихристианстве, следует спросить: против какой религии она выступает? Какую именно церковь она критикует? Что такое для нее быть христианином?
Елена Рерих выступала против нетерпимости, против невежественности, против безнравственности в любой сфере человеческой жизни – будь то политика, религия, наука, искусство, образование или семейные отношения. Ее подход наглядно иллюстрирует следующий фрагмент ее письма: «Вы говорите: “Если дословно и плоскостно воспринять положение о зле религий, то логично придем к роковой формуле, что религия – опиум для народа”. Ограниченность, несомненно, придет к такой формуле. Но ведь никто к ограниченностям и не обращается для вмещения нового понимания! Только затемненный человек не поймет, что всякая обособленная, ограниченная и упадочная религия есть именно опиум, злейший яд разъединения и разложения. То же можно сказать и о невежественной науке и вообще о всяком невежестве. Новое Сознание борется за установление Единой Связи с Высшим Миром, за Единый Источник всех Учений, Философий и Знаний» [14, с. 189].
Касаясь такой непростой темы – Елена Рерих и христианство, – следует иметь в виду еще один очень важный момент (о котором, кстати, говорит Л.В.Шапошникова в работе «Подвижничество дьякона Кураева» [17, с. 361]), – что за 2000 лет понятие христианство существенно расширилось и в настоящее время имеет несколько значений, как-то:
– изначальное Учение Христа;
– религия, возникшая на основе этого Учения и с течением времени разбившаяся на различные конфессии;
– Церковь, занимающаяся духовным водительством.
Значения эти далеко не тождественны, поэтому употребление слова христианство без конкретных определений и тем более умышленная подмена одного значения другим, дабы создать у читателя «образ врага» и навязать ему определенную позицию, является запрещенным приемом или, как говорят специалисты, спекулятивной аргументацией.
Для Елены Рерих христианство – это прежде всего Учение Христа, а христианин (к какой бы конфессии он ни принадлежал) – тот, кто воплощает это Учение в жизни. Она никогда не ставила знак равенства между церковным исповеданием Христа и Его Учением и превыше всех толкований ставила саму жизнь Христа, Его слова и действия. У ее обличителей православный христианин – это человек, который исповедует все православное вероучение (Священное Писание и Священное Предание) и живет мистериальной жизнью Церкви. Христианство же в принципе не может быть понято и воспринято вне Церкви.
Но давайте последовательно рассмотрим все эти значения.

Учение Христа

«…Личность Христа неисчерпаема, она превосходит все обычные мерки, – писал Александр Мень, – вот почему каждая эпоха и каждый человек могут находить в Нем новое и близкое им» [10]. Елена Рерих любила и глубоко почитала Христа. Для нее он был не только реальным историческим лицом, но и Богочеловеком, олицетворением Божественного Начала. «Приняв земную оболочку в тяжкую эпоху вырождения и разложения духовных ценностей, чтобы дать новый импульс духу человеческому и тем приобщить человека к Божественному Естеству, в нем заключенному, Он, истинно, обожил его» [15, с. 125], – писала она. Всей своей жизнью Христос показал, чем может стать человек планеты Земля, какого высокого уровня сознания может он достичь.
Прекрасный, благородный и мужественно-суровый облик Христа вел ее на протяжении всей жизни.
«Первой и самой большой радостью были два тома Библии с иллюстрациями Г[устава] Дорэ, – читаем мы в ее автобиографическом очерке “Сны и видения”. – Книги эти были настолько велики, что девочка не могла поднять их. Потому она могла любоваться ими лишь тогда, когда кто-либо из взрослых давал ей их. Но так как книги были дорогие, то ей неохотно разрешали пользоваться ими. Книги эти многие годы были ей источником истинной радости. И когда она подросла, она уже сама, тайком, тащила из кабинета отца толстый том, вся сгибаясь под тяжестью его, тащила в свою комнату, где с замиранием сердца могла снова созерцать любимый Облик Христа и страдать его страданиями» [21, с. 44].
«Все предметы давались одинаково легко, но очень тяготилась уроками по Закону Божьему, особенно не любила учить богослужения, несмотря на то что по природе была скорее религиозной и трогательно любила Образ Христа. Он жил в сердце с самого раннего детства, и крестик, носимый девочкой во Имя Его, был лучшей защитой ей тогда от страхов» [21, с. 53].
Книги Учения, над которыми Елена Рерих работала с 1920 года, полны понятий о Божественном Начале, о Духе и Духовности, о самом Христе. «Даже в малой мере старайтесь уподобиться Ему», – сказано в первой книге Учения «Зов» (запись 25 июля 1922 г.). «Учение Христа ни в чем не расходится с Учением Живой Этики, – пишет Елена Ивановна, – и как это может быть, когда Великие Учителя представляют собою Единое Эго, так велико Их духовное влияние» [18, с. 417]. «Христос утвержден в нашем Учении Величайшим» [21, с. 395].
Путешествуя по маршруту Центрально-Азиатской экспедиции в 1923–1928 гг., Елена Ивановна вместе с Николаем Константиновичем собирали рассказы и притчи народов Азии, в которых запечатлены облики Великих Учителей. Оказалось, что в Индии, Ладаке и Центральной Азии необычайно распространены легенды о пребывании в этих местах Христа во время Его долговременного отсутствия, указанного в Писаниях. Это буддийские и мусульманские легенды, согласно которым Христос в юные годы прибыл с купеческим караваном в Индию и продолжал изучать мудрость в Гималаях, а также учил, исцелял и проповедовал перед своим уходом в Палестину. Ценно видеть, отмечали Рерихи, что эти сказания произносились с полным доброжелательством, а высокий облик Христа был близок всем народам.
Часть этих сказаний была включена в книгу Елены Ивановны «Криптограммы Востока», изданную в 1929 году в Париже под псевдонимом Ж.Сент-Илер. Неизвестные страницы из жизни Христа вошли также в последнюю книгу Живой Этики – «Надземное» (Великий Путник и есть Христос).
«…Лик Христов универсален и всеобъемлющ, в нем всякая душа, и по-своему, ищет свой собственный лик, и в этом проявляется различие духовных даров. В этом смысле своего пути о каждом человеке или народе можно сказать, что он имеет своего Христа», – писал С.Булгаков [5, с. 319]. Каким видела Христа Елена Рерих?
«…Мой Христос не стоит с плетью у Храма и не грозит анафемой, но живет в сердце каждого человека, устремленного к миролюбию и благому строительству. Сердце и ум мой, истинно, принимают две заповеди, данные Иисусом, на которых, по Его же словам, “утверждается весь закон и пророки”» [13, с. 163].
«...Мы видим Христа, истинно, Богочеловеком, но не узким сектантом, клеймящим прозвищем Антихриста всех, кто не может признать церковных ограничений и злотолкований Его Христова Учения. У нас достаточно единомышленников есть и было даже среди духовных служителей различных церквей» [12, с. 142].
Христос Елены Рерих живет в сердце каждого человека доброй воли независимо от его верования. «И се, Я с вами во все дни до скончания века» – таковы заключительные слова Евангелия от Матфея (Мф. 28:20). Он присутствует везде, где является идеальная человечность, где осуществляются принципы милосердия, правды, социальной, интеллектуальной и духовной свободы, созидания во имя Добра. Где исповедуют наиважнейшие заповеди – любовь к Богу и любовь к ближнему. Где в глазах соседа видят не сучок, а отблеск Божественной искры. Он отнюдь не смиренный непротивленец злу. В своих письмах Елена Ивановна не раз указывает на то, что Христос изгонял торгующих из храма и сурово обличал лицемеров. «Именно Христос сурово обличал всякое зло, всякое лицемерие и нерадивость к добру, – пишет она. – <…> Каждый духовный Учитель приносит клятву не поражать тех, кто посягает на Его жизнь. Так и Христос не мог противиться грубой силе, направленной против Него. Но Он противился злу каждым словом своим, каждым действием, когда это не касалось лично Его» [17, с. 427].
Быть христианином для Елены Рерих – это не только веровать в Христа и держаться Его учения, но жить и действовать согласно этой вере. «Конечно, неверующий в Христа, то есть в Его Учение, – ибо невозможно верить в Христа и не исполнять Его заветов, – не может воскреснуть духом. Учение Христа – Истина, и потому как может отрицающий Истину прозреть?» [18, с. 410].
Призыв к личному нравственному совершенствованию проходит красной нитью через весь Новый Завет. И вместе с тем христианская нравственность направлена не только на преображение, или «спасение», отдельного человека, но и на самоотверженное служение ближнему, что и делает человека истинным христианином. Служить людям – значит служить Богу. Поэтому в христианстве личное спасение и общественное служение – это не два разных направления, а единый путь к высшему и совершенному идеалу человека. «Общее Благо было и есть основа каждого Завета, – пишет Елена Ивановна, – Учение Христа есть именно Учение Общего Блага, и непонимающий и отрицающий этот принцип отрицает и Самого Провозвестника» [14, с. 10].
Революционность учения Христа заключается в том, что Он утверждает новое отношение человека к Богу – отношение сыновности. Мы все – сыны Божии. Именно из этого центрального пункта учения Христа о Боге как нашем Отце вполне естественно вытекает осознание того, что все люди – братья и сестры. Изучающим Живую Этику, полагаю, не нужно объяснять, какое значение уделяется в нем понятиям Братства – Земного и Небесного.
«...Если мы хотим знать правду о Христе, то должны искать ее прежде всего в Евангелии, – писал Александр Мень. – Но тот, кто впервые берет его в руки, может столкнуться с известными трудностями. Ведь авторов Нового Завета отделяют от нас почти две тысячи лет. Современному человеку бывает нелегко понять многие их намеки, обороты речи, а подчас даже самый ход их мысли, что вызывает необходимость в комментариях, которые давали бы ключ к Евангелию.
Изучение новозаветной письменности давно уже стало целой наукой. Сотни толкователей – богословов, историков, филологов – проделали огромную работу по разбору и сопоставлению текстов, по уточнению их смысла. Они кропотливо исследовали каждую главу и каждый стих Евангелия» [10].
К сожалению, язык наш далек от совершенства, неточен, в одно и то же слово вкладывается различный внутренний смысл. Слова лишь приблизительно отражают богатство и сложность человеческой мысли. При переводе «степень погрешности» возрастает еще больше: ведь любой перевод есть не что иное, как компромисс между поиском правильных лексических эквивалентов в том или ином языке и строгой передачей смысла текста – добиться стопроцентного соответствия перевода оригиналу в принципе невозможно. «…Перевод Евангелий на европейские языки передан не точно и, кроме того, разнится даже в этих языках, – пишет Елена Ивановна. – Сейчас производятся работы [по сверке] канонизированных Евангелий с сохранившимися арамейскими текстами, и уже не мало неточностей установлено» [18, с. 432–433]. Русский перевод текста Евангелия также очень некорректен, отмечают специалисты, в частности, особенно пострадало от небрежного перевода и переделок Евангелие от Луки.
«Если бы люди дали себе труд в зрелые годы действительно изучить Учение Христово, да еще на основном языке этих Евангелий, а не удовлетворяться школьными учебниками, то новый смысл Слов и Подлинный Величавый Облик Христа встал бы перед их духовным зрением» [12, с. 349].
Люди должны свободно обсуждать и исследовать религиозные вопросы, убеждена Елена Рерих. Об этом говорит и сам Христос: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39). В своих письмах Елена Ивановна довольно часто комментирует Евангельские изречения, разбирает неясные ее корреспондентам места. «Евангелие не есть собрание застывших правил и заповедей, оно – закваска новой жизни. И мы сами должны раскрыть то, что в свернутом и неразвитом виде заключено в Евангелии» [3, с. 269]. «Так запомним, что лишь просветленное сердце, или разум, озаренный светом сердца, может явиться надежным путеводителем при чтении всех Свящ[енных] Писаний» [15, с. 113].
Елена Ивановна часто указывала на то, что так называемые апокрифы (раннехристианские Евангелия и древние произведения, дополняющие библейские сказания) сохраняют многие черты действительности, изъятые из официальных текстов. Мы не знаем во всей полноте и точности проповеди Иисуса Христа. Она продолжалась, как полагают, не менее года или даже нескольких лет, тогда как в канонизированные Евангелия вошло немногое. Говоря об изучении этих неканонических произведений, Елена Рерих также сожалела о том, что в России практически нет специалистов по апокрифам, тогда как западные ученые в этом отношении несравненно активнее, посвящая всю свою жизнь исследуемому вопросу. Наши соотечественники же, по горькому замечанию великого поэта, все еще «ленивы и нелюбопытны».
«Очень полезно ознакомиться с многочисленными трудами западных ученых, основанными на подлинниках первых веков христианства, чтобы понять, сколько неточностей могло вкрасться в наш перевод Евангелий и какое количество ценнейших речений не было включено. В те времена существовало множество апокрифов и Евангелий, из которых отцы церкви (по свидетельству их же современников) канонизировали те, которые были ближе их уровню сознания. Так и до сих пор существуют прекрасные апокрифы, которые не вошли в исправленные и канонизированные Евангелия. Западные ученые продолжают находить древнейшие тексты речений Христа, записанные в греческих и коптских манускриптах. Между прочим, очень советую Вам прочесть книгу проф. барона М.А.Таубе “Аграфа о Незаписанных в Евангелия Изречениях Христа”, изданную в Варшаве Синодальной типографией» [18, с. 407].
«Хотелось бы отыскать древнейшее Евангелие от Евреев, о котором упоминают и на которое ссылаются первые и наизнаменитейшие Отцы Церкви, как Ориген и Климент Александрийский. Будут найдены и Аграфы и Апокрифы, которые по-новому осветят многие места и недоговоренности в нашем каноническом Евангелии. Очень люблю книгу проф. М.А.Таубе “Аграфа”. Он пишет, что настоящая его работа посвящена не “Апокрифам”, а вполне достоверным, хотя и не записанным в Евангелии изречениям Христа Спасителя, сохраненным церковным преданием и древнейшими памятниками письменности первых веков христианства. Между прочим, он утверждает, согласно словам одного большого ученого, исследователя первых веков христианства, что еще в конце второго века Пантэн, учитель Климента Александр[ийского], видел в Индии, у тамошних христиан, арамейское Евангелие от Матфея, принесенное туда, по преданию, Ап. Варфоломеем. И не подлежит сомнению, что канонический перевод Евангелия Ап. Матфея относится к значительно более позднему времени, представляя собою вообще не столько перевод арамейского Еванг[елия] Ап. Матфея, как его переработку, и довольно свободную.
Книга Таубе интересна еще тем, что дает множество библиографических сведений о сочинениях, посвященных изучению апокрифических изречений Христа и новых нахождениях древних коптских записей в Египте. Так на Западе существует целая библиотека ценных, самостоятельных и удивительных по эрудиции, глубоких и тонких по научной критике работ ученых о внеевангельских изречениях Христа Спасителя. Тем позорнее наше современное невежественное равнодушие к такому насущному для нас собирательству великого Учения, уявляющего смысл нашего Бытия. Жизнь Христа стерлась, Его чарующий трогательно-жизненный Облик оказался застекленным, загражденным, закованным в золотые ризы. Народы утратили живую связь с Его земною жизнью, с Его Словом, проникнутым такой любовью, такой тоской при осознании Им, что даже такое простое Слово Его останется не понятым и не принятым» [20, л. 20–20об].
«…Во всем, что касается Христа и Его Учения, можно сказать, что не излишне поведанное или излишне умолчанное, но, именно, невежественное и, корысти ради, искажение Его простых речений и заветов принесло столько вреда. Очень был бы полезен труд, поясняющий Евангелие, в свете синтеза всех духовных Учений» [18, с. 330].
Напоследок следует отметить, что в письмах Елены Рерих по отношению к Христу нет ни тени неуважения, непочтительности, даже все местоимения, относящиеся к нему, Елена Ивановна пишет с большой буквы.

Религия

Религиозные Учения Елена Рерих считала важнейшими вехами в эволюционном развитии человечества. Бесценный духовно-нравственный опыт и подвиг религиозных Учителей, а также принесенные ими новые реформаторские идеи меняли сознание огромных человеческих сообществ. Так, в основе всей европейской истории и культуры на протяжении почти двух тысячелетий лежат христианские духовные ценности.
Цель любой великой религии – помочь человеку осмыслить свою жизнь как таковую, понять глубинные взаимосвязи самых различных на первый взгляд явлений, определить критерии для правильного распознавания истинного от ложного, вечного от сиюминутного, доброго от злого. С помощью этого человек, культивируя лучшую сторону своей натуры, учится выстраивать свою жизнь с пользой для себя, своих ближних и мира в целом. Поэтому говорить о том, что Рерихи, и Елена Ивановна в частности, выступали против религии, против древних традиций, прошедших проверку веками, по меньшей мере несерьезно. «Ввиду переживаемого всем миром страшного духовного кризиса, ужасающего всерастлевающего безбожия, которое и явилось следствием узкого мертвящего сектарианизма и удушающей догматики так же, как и падения нравственности среди церковных служителей, мы никогда не говорили, не говорим и не будем говорить против какой-либо религии как таковой или же храмов. Лучше какая ни на есть религия и храм, нежели без храма. Но против нетерпимости, невежества и безнравственности мы будем протестовать» [16, с. 204].
Если мы внимательно ознакомимся с творчеством Елены Рерих, то увидим, что идея исключительности той или иной религии ей совершенно чужда. Говоря современным языком, она твердо стояла на позиции религиозной толерантности, то есть уважения, принятия и правильного понимания богатого многообразия культур нашего мира. Бог Един, и потому никаких разъединений и разделений быть не может. Нигде в Евангелии вы не найдете, чтобы Христос осуждал иноверцев. Истина Едина, и первоосновы ее были преподаны Великими Провозвестниками разным народам в разные века. Каждая религия отвечает образу жизни, различным духовным потребностям и унаследованным национальным традициям отдельных людей, каждая из них раскрывает ту или иную грань Алмаза Истины. «Тех, кто могут считать своим Учителем Христа, будем приветствовать так же, как и других, следующих за Конфуцием, Буддою, Кришною, Зороастром, Майтрейей, – пишет она. – Но будем просить их действительно изучить Учение Иисуса Хр[иста] и приложить его в жизни, тогда никакие разъединения не будут происходить, ибо, истинно, все великие Заветы исходят из Единого Источника» [15, с. 195–196].
Религиозное мышление, путь внутренний, путь веры – это такой же способ познания мира, как и научное исследование внешнего мира, а религиозный опыт требует научного осмысления. «Религия и наука не должны расходиться в своей сущности», – говорится в Живой Этике [23, 60]. «Вера должна быть подкреплена всеми научными достижениями и особенно из области парапсихических исследований», – считает Елена Ивановна [19]. Религиозная мысль не стоит на месте, она должна развиваться в соответствии с нуждами времени. Наши понятия о Высшем Начале должны соответствовать накопленным знаниям об окружающем видимом мире. В каждой эпохе, в каждой религии и народе, кроме великих Учителей, через некоторое время появлялись Высокие Духи, в задачу которых входило развитие и очищение полученных Заветов. Среди них Елена Ивановна особо выделяет – Святую Терезу, Святую Екатерину, Жанну д’Арк, Святого Николая, Святого Сергия, Святого Франциска Ассизского, Фому Кемпийского, Святого Серафима Саровского, Преп. Иоанна Кронштадтского.
В XIX–XX вв. русская религиозная мысль развивалась такими философами, как В.Соловьев, Н.Бердяев, Е. и С. Трубецкие, П.Флоренский, С.Булгаков.
«…Вопрос религии очень важен, – пишет Елена Ивановна. – Можно сказать, краеуголен в грядущей эпохе сужденной духовности. Потому следует неотложно закладывать в сознание молодого поколения правильное понимание этого насущнейшего вопроса. Само слово “религия” от латинского “религаре” означает связь, именно связь с Высшим Миром. Нарушив эту связь, человечество лишает себя не только истинного познания, но и самого бытия, ибо живоносный Источник Благодати питает все миры» [14, с. 29].
«Правильно, что Вы хотите писать о положительной стороне религии, и такая точка зрения, рядом с осуждением всякого изуверства, должна быть явлена, – высказывает Елена Ивановна свое мнение в письме к Ф.А.Буцену. – Именно, следует показать, что есть истинная религия и как в каждой церкви или в ответвлении единой мировой истины можно найти своеобразную красоту, очистив ее от позднейших наслоений и изуверств. Лучше какой бы то ни было храм, нежели совсем без храма. Человек, ни во что не верующий, – мертв, ибо жизнь, или эволюция, может слагаться лишь верою, началом ведущим, которое всегда будет идти впереди сознаний, к нему устремленных. <…> Религия произошла от слова “религаре”, что означает связь с Высшим. Потому все, искренне стремящиеся, по натуре своей религиозны...» [19]. Очевидно, что эта связь с Высшим не может быть ограничена формой той или иной конфессии, и уж тем более монополизирована простыми смертными, которые приписывают себе духовные свойства. Для Елены Рерих религиозность есть естественное чувство, живущее в самом человеке и позволяющее ему ощущать то Великое Непостижимое начало, которое таится за видимыми проявлениями жизни. Это внутренняя потребность стремиться к чему-то высшему, прекрасному, идеальному и осознание того, что наша человеческая природа не только подчиняется законам физического бытия, но и требует осуществления своих идеальных запросов. Это способность нашего разума задаваться так называемыми «вечными вопросами» – вопросами Бытия, жизни и смерти, добра и зла, смысла нашего существования, которые на самом деле являются самыми главными в жизни. Это и настоятельная потребность оценивать каждое встречное явление жизни с помощью некоего внутреннего критерия: способствует ли оно раскрытию высшего начала в себе или уводит нас от нашего предназначения.
«Не показная религиозность нужна, но осознание духовного начала», – пишет она [17, с. 383].
Вокруг каждой Высокой идеи через какой-то промежуток времени возникает церковная структура со своими «должностными лицами», духовное единство приверженцев этой идеи все более заменяется организационным. Со временем неизбежно происходит трансформация – первичное Высокое Учение, содержащее знание о великих законах Космоса, новые идеи о мироздании и человеке, перерождается в некий «адаптированный вариант», приспособленный под реалии окружающей жизни и под уровень сознания большинства последователей. Так рождаются догматы, которые отличаются от Учения тем, что в них или устраняются, или значительно искажаются основные вопросы знания, принесенного Реформатором. Личность создателя Учения обожествляется, вокруг его биографии плетется кружево легенд, разрабатывается сложный комплекс обрядов и ритуалов. Постепенно первичное Учение принижается культовой частью религии. Конечно, в большинстве своем люди нуждаются в символах и обрядах для создания торжественного настроения, при котором их дух может легче воспарить и вознестись. «Но все имеет значение лишь в духе, – отмечает Елена Ивановна, – и, конечно, никакие механические манипуляции не могут дать нам духовного перерождения или же приобщить к чему-либо без участия духа нашего» [15, с. 125].
История также показывает, что любая конфликтная ситуация в сфере религиозного со скоростью лесного пожара переходит в сферу социальной жизни и приводит к самым трагичным последствиям. «Несчастье человечества еще в том, – пишет Елена Ивановна, – что в большинстве случаев сильные духи, приверженные даже и светлой идее, понимают ее односторонне, нетерпимо и узко, и отсюда такие разрушительные действия. История всех народов полна кровавых и отвратительных страниц. Сколько крови пролито за каждое новое строительство, за каждое Новое Учение или Религию! Вот почему так необходимо человечеству спешно усвоить два великих понятия – Терпимость и Сотрудничество» [13, с. 269]. Откуда рождается нетерпимость, активное отрицание другого, желание подчинить его своей воле и полностью подмять под себя – от навязывания своих взглядов и убеждений до уничтожения на физическом плане? Это очень интересный вопрос, и психологи указывают несколько причин, вызывающих нетерпимое отношение людей друг к другу. Первая – это «голос» нашего биологического начала (а с толерантностью у наших братьев меньших дела обстоят неважно: в природе белую ворону заклевывают серые, слабого детеныша лишают питания более сильные братья и сестры, самое сильное и агрессивное животное держит в подчинении других членов своей группы). И вторая, ментальная причина нетерпимости – это так называемый монологический тип сознания, когда человек чувствует себя самодостаточным и способным давать оценки всем явлениям. Мне все-таки кажется, что нетерпимость имеет духовные корни, рождается из сознания собственной исключительности (исключительности в смысле противопоставления себя миру, частью которого мы все являемся). И это сознание рано или поздно делает из человека паразита и агрессора и приводит его на тропу войны с окружающим миром, который видится не только «Большой дойной коровой», но и неисчерпаемым источником мыслимых и немыслимых угроз его существованию.
«…Человеческая природа всюду одинакова. Зло всюду одно – нетерпимость и страшная исключительность, которые разлагают все основы. Все председательницы и председатели многочисленных обществ и лож одинаково претендуют (без всякого для этого основания) на свое исключительное право на авторитет во всем, что касается Учения, данного Великим Братством. Причем самые ярые среди них желают быть и единственным каналом, через который может проводиться Высокое Учение. Но в скудости мышления своего они забывают, что Великое Братство, стоящее во главе всего человечества, не может ограничить себя одним или даже десятком проводов, приемников» [12, с. 23].
По остроумному определению Я.Кеслера, «любой религиозный институт, по сути, является посреднической организацией между действительным и виртуальным, деятельность которой заключается в подмене конкретного добра абстрактным и, напротив, абстрактного зла – конкретным <…> Существование неверных, а не Бога – вот первооснова доктрины любого церковного института» [8].
И вот эти поиски конкретного воплощения абстрактного зла, врагов, внешних и внутренних (или «неверных» и еретиков) приводили к массовым расправам с инакомыслящими и кровавым войнам. И по сегодняшний день конфликты на религиозной почве не изжиты, скорее напротив, они переживают свой черный ренессанс, входя в третью группу вооруженных конфликтов (первые две – конфликты межгосударственные и революционные) – так называемых конфликтов с «иными». И по странному парадоксу, даже если религия не является подлинным источником конфликта, часто оказывается, что она скорее усугубляет ситуацию, нежели помогает ее разрешить. В современном мире, особенно в России, постоянно раздаются голоса в поддержку тех или иных религий, причем противники выставляются ими как «сектанты», а под негативное определение «секты» подпадает кто угодно – от культурных организаций и оздоровительных групп вплоть до католиков и протестантов. Примеры религиозной нетерпимости мы можем наблюдать и в тех случаях, когда «традиционные» религии, желая упрочить свои позиции, заявляют свои права на различные сферы влияния (политика, культура, образование, наука и т.д.).
«Посмотрим теперь утверждение, так возмутившее Вас, что “религии являлись главной причиной почти двух третей бедствий, которые преследуют человечество”, – пишет Елена Ивановна своему корреспонденту. – Утверждение есть сама истина, если мы обратимся к историческим рекордам. Именно, для изучающих историю религий, историю Церкви вообще это есть неоспоримая и тяжкая Истина. Во все времена среди всех народов вопрос религии был самым страшным, и никакой другой человеческий запрос не залил так мир кровью, как именно религия. Ни одни войны не были так жестоки, как войны за религию. <…> Вспомним воинствующий фанатизм мусульманского мира. Не забудем, что буддисты были изгнаны и истреблены в Индии брахманской сектой, и сейчас еще нередки кровавые распри между мусульманами и индусами, так и в некоторых китайских провинциях жестоко расправлялись и расправляются еще с буддистскими монастырями» [12, с. 365–366].
То, что Христос нес людям Учение высокой нравственности и духовного совершенствования, – неоспоримый факт. Но какое отношение имело это Светлое Учение к непростой истории христианства? Уничтожение реликвий дохристианской культуры, соперничество между римскими папами и патриархами Константинополя, приведшее к разделению на православие и католичество (1054 г.), дальнейшее деление и дробление христианства на различные течения и секты, противоречия и конфликты с развивающейся наукой, и, наконец, крайние формы: крестовые походы и инквизиция – орган для защиты «истинной веры», осуществлявший сыскные, судебные и карательные функции, – все это совершалось с именем Христа на устах и с верой в то, что совершается богоугодное дело. То, что Кураев называет «реакцией общественной самозащиты» на волну колдовства, в действительности есть столетия чудовищного террора со всеми его атрибутами – слежкой, узаконенными доносами и пытками, насилием, публичными казнями, обреченными на изгнание и голодную смерть семьями. Преследование еретиков приносило большие доходы: имущество казненных делилось между церковью, властями и доносчиками. При помощи инквизиции церковь расправлялась с участниками народных движений, с учеными, писателями и просветителями, чьи взгляды расходились с ее учением. Еретиков ненавидели сильнее, чем иноверцев, потому что многие из них считали себя подлинными христианами и призывали вернуться к Учению Христа в его изначальной форме; их утверждения подтачивали и подрывали власть и авторитет церкви.
«…Инквизиция <…> самое страшное несмываемое пятно на златотканых одеждах Христианской Церкви, – писала Елена Ивановна. – Ведь Инквизиция была установлена, конечно, не для преследования ведьм и колдунов, большей частью медиумов, и еретиков, но для уничтожения всех инакомыслящих, всех личных врагов представителей Церкви, для утверждения и упрочивания своего могущества. И среди этих врагов <…> прежде всего насчитывались все наиболее просвещенные служители Общего Блага и истинные последователи Заветов Христа. Легче всего было уничтожить врага, заклеймив его сношением с Дьяволом. Ведь эту дьявольскую психологию “блюстители чистоты” Учения Христа всеми способами старались вкоренить в сознание темных масс, потому и все видения монахов того времени носили на себе печать Сатаны, были полны образами дьявольскими и всякого рода искушениями.
Преследование жалких ведьм и колдунов, или медиумов и одержимых, и еретиков явилось лишь густой ширмой для беспрепятственного и безграничного властвования над несчастным населением, истребляя и грабя всех стремившихся внести просвет в страшную тьму средневековья, всех осмелившихся говорить об общем благе и противившихся этому Царству Дьявола в образе представителей Инквизиции. Именно учреждение Инквизиции было страшной карикатурой на Суд Божий, внушенной Князем мира сего для растления и подрыва веры в чистоту, благость и справедливость Церкви. Именно, стоит вспомнить времена Инквизиции и всю историю Папства, Церкви и Церковных Соборов, чтобы всякое уважение к такой церкви и ее догмам <…> испарилось навсегда, оставив лишь возмущение и ужас перед непревзойденными преступлениями чудовищного своекорыстия, властолюбия, алчности и невежества, совершавшимися якобы во Имя Того, Кто восставал против всякого насилия и завещал любить ближнего как самого себя!» [12, с. 366].
Вот почему Елена Рерих и считает, что «христианство и Учение Христа – две совершенно разные вещи. <…> И мы именно почитатели Учений основоположников, но не позднейших искажений их, ибо одно от Духа, другое от человеческого корыстия» [12, с. 159].
«Вы правы, что христианство должно следовать по стопам Христа, – соглашается она со своим корреспондентом, – но именно этого оно и не делает. Слова Иисуса Хр[иста] искажены, отменены и подтасованы так, чтобы оправдать себеугодие и себеслужение вместо служения Общему Благу, завещанному Иисусом» [14, с. 186]. «В христианстве я придерживаюсь веры первых Отцов Христианства» [13, с. 428].
Справедливости ради следует отметить, что и в своих исследованиях буддизма Елена Рерих обращалась к его древнейшему, неискаженному уровню, отмечая, что за два с половиной тысячелетия это возвышенное учение обросло ритуалами, церемониями и культами, многие из которых искажали его изначальную простоту и ясность, были отходом от предписанных норм [подробнее см.: 2, с. 263–269].
Было бы неверно утверждать, что Елена Ивановна считает религиозное мышление и религиозные воззрения вчерашним днем в эволюции человечества на основании того, что Живая Этика ведущую роль на современном этапе развития общества отводит науке. На гибель обречены воззрения, полные стереотипов, предрассудков и догматических представлений во всех сферах человеческой жизни. И Елена Ивановна не раз иронизировала, что суеверия и предубеждения в науке могут быть намного страшнее, чем в религии. На сегодняшний день наука пока не способна предложить целостную и универсальную картину жизни, она не отвечает на вопрос, почему происходит то или иное событие, заменяя его вопросом как, и ей также предстоит серьезная трансформация. Но приближается время, когда многие религиозные представления найдут строго научное объяснение и обоснование. Процесс этот сложный и длительный, он связан с появлением в науке новых концепций и идей, существенно расширяющих, а то и радикально изменяющих представления об окружающей нас реальности, и с переосмыслением ряда религиозных представлений. Тогда наука в своих поисках будет руководствоваться нравственными критериями, а религия будет базироваться не только на вере, но и на глубоких знаниях и понимании объективно существующей реальности. «Три великих дара посланы человечеству, – писал Николай Рерих в очерке “Новая эра”. – Познание Единого Духа вносит в бытие единство любви и религии. Познание чуда искусства открывает врата в царство Красоты. Познание космической энергии приносит идею о единой, всем доступной Мощи. И во имя озаренной Новой Эры мы должны молитвенно и действенно принять эти три благословенных дара» [22, с. 26].
О перспективах сближения науки и религии Елена Ивановна пишет следующее: «Современная наука быстрыми шагами идет навстречу всем великим Истинам, изложенным в Восточной философии и религиях, и скоро, очень скоро они встретятся и протянут друг другу руку. Будем надеяться, что и наша Церковь просияет новым сознанием и не останется заштатным зрителем этого нового союза. Так, наука уже признала, что материи нет, но есть лишь энергия, и обратно. Таким образом, она подошла к одухотворению Единого Начала. Также уже начинают отдавать должное силе мысли и даже запечатлевать ее физически, так духовное сливается с материальным» [13, с. 72–73]. «И как может быть иначе, когда Материя есть лишь качество Духа» [13, с. 80].
Надо сказать, и апостол Павел видит совершенство для христианина в единстве веры и познания (Еф. 4:13).
«Первый луч Новой Эпохи блеснет новым пониманием Учения Христа», – читаем мы у Елены Рерих [13, с. 719], которая была убеждена в том, что народ жаждет духовной пищи.
«Религия и искания духа никогда не оставят народ, но пробужденные сознания потребуют новых форм, новых путей от духовных Учителей и вождей» [15, с. 114]. Что это за новые формы и новые пути? – На первый взгляд ничего нового – возвращение к истокам, к чистым основам Заветов. Памятование главнейшего завета Христа – «Любите друг друга!» Но не только. Это и научное обоснование, и понимание процессов, происходящих в ходе соблюдения либо нарушения заповедей, способное дать обществу гораздо больше, чем все взывания к совести и разуму. Это и уточнение существующих догматов и канонов так, чтобы исключить их подчас вопиющие противоречия с последними данными науки.
«Если бы отцы церкви поняли, какое время встало перед ними – время великого очищения и творчества духа, когда, объединившись, они могли бы в новом эволюционном сознании просмотреть Великий Завет Христов и при свете изучения и сопоставления с древнейшими религиями понять глубокий эзотеризм Учения Христа, основанный всецело на Первоначальном Откровении, Источнике всех когда-либо существовавших Учений. Отцы церкви должны стать истинными духовными пастырями народа, проводя в жизнь основы Живой Этики, встречаемые в каждом Учении Света. Опасно отставать от растущего и эволюционирующего сознания, опасно отрицать нахождения и достижения науки, которые сейчас в силу нагромождающихся событий остаются еще одиночными проявлениями. Но не за горами, а за плечами время, когда эти проявления объединятся и предстанут как неопровержимые факты. Неужели мы будем брать пример с тех невежественных кардиналов, которые готовы были сжечь на костре Галилея за его утверждение о вращении Земли? Потому нужно усмотреть в Заветах именно то, что так согласуется с новейшими нахождениями науки, а не поддерживать то, что было искажено и приспособлено для различных целей. Нужно со всею честностью, со всею искренностью и просветленным сознанием изучать Заветы, отбросив все позднейшие толкования, настолько затемнившие первую основу, что действительно “вместо прекрасных Ликов остались лишь запыленные гримасы”» [14, с. 29–30].
«Если и возможен тот религиозный подъем, который ожидается, то по своему качеству он будет иным и, чтобы утвердиться, ему нужны будут тезисы, обоснованные разумом и логикой. Нельзя закрывать глаза, большой сдвиг произошел в сознании масс. Ведь страдания – великий учитель и трансмутатор. Не серенькая спокойная жизнь просвещает нас. Нужно готовить сознание свое к разрешению многих проблем. Трудно будет сознанию закостеневшему, не изжившему старые предрассудки. Новая Церковь должна явиться на смену старой в полном сиянии Красоты Подвига Иисусова, она должна будет собрать Великий Вселенский Собор и просмотреть при свете нового сознания все постановления бывших Соборов, должна будет изучить сочинения первых христианских философов и Отцов Церкви, ближайших ко времени Иисусову; и тогда вся красота подвига Иисуса Христа, вся ширь Его Учения будет понята ими в духе, но не в мертвой букве часто искаженных писаний. И только тогда будет заложена Новая Религия, Религия Св[ятого] Духа. “Не на горе сей, не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине”(от Иоанна, гл. 4, ст. 21–24)» [12, с. 515–516].

Церковь

Сразу поясню, что, когда Елена Рерих упоминает в своих письмах церковь, в большинстве случаев она пишет о церкви исторической, внешней, которая весьма органично вписалась в царство кесаря. Хотя в ее эпистолярном наследии понятие «церковь» употребляется и в других значениях. Первое из них – это жизнь во Христе – именно так, в этом контексте нужно понимать ее слова «оба мои сына глубоко религиозны и носят в духе свою Церковь» [13, с. 304]. Как писал С.Булгаков: «Церковь Христова не есть учреждение, но новая жизнь со Христом и во Христе, движимая Духом Святым» [5, с. 27]. Второе значение – это союз людей, верующих в Христа и по этой вере осуществляющих деятельную любовь ко всему миру, ко всем людям. «Живой Церковью я называю церковь, следующую истинным Заветам Христа во всетерпимости их, церковь, устремленную к объединению, а не разъединению. Именно, где любовь Христова положена в основу. Но нет Христа там, где проявлена хотя бы тень нетерпимости или изуверства» [13, с. 305].
Итак, пишет она о той церкви, которая является проводником религиозных воззрений и являет собой очень консервативный социальный институт. Служители церкви строго соблюдают многовековые традиции и не допускают малейших отступлений от установленных религиозных догматов. Православное вероучение, имеющее общехристианскую основу, базируется на Священном Писании (Библия) и Священном Предании. В Священное Предание православие включает постановления первых семи Вселенских соборов (IV–VIII вв.), решения ряда поместных соборов того же времени, творения отцов церкви и некоторые другие материалы (но меньшее их число, чем католицизм). Главный источник православного вероучения – «Символ веры», принятый Никейским Вселенским Собором 325 года и дополненный Константинопольским Собором 381 года. Догматами православия являются основные положения христианского вероучения, сформулированные первыми семью Вселенскими соборами. Они объявляются православной церковью «боговдохновенными» – абсолютно истинными, непререкаемыми, вечными, неизменными, непостижимыми разумом и, соответственно, должны приниматься на веру.
Нетрудно догадаться, что для Елены Рерих, которая весьма скептически относилась ко всему «неизменному» и «непререкаемому», да еще исходящему из уст простых смертных, учение Христа и учение церкви (особенно в той части, которая касается Предания) – совершенно разные понятия. В первом случае – это учение о смысле человеческой жизни и объективных духовных законах, принесенное людям Великим Учителем, во втором – сделанные через несколько веков после ухода Христа собственные интерпретации и умозаключения Отцов Церкви. А среди последних были как светлые умы, оставившие нам сокровищницу практического духовного опыта христианской жизни, из-под пера которых выходили действительно боговдохновенные строки (к их числу Елена Рерих относила Оригена, Климента Александрийского, Иоанна Златоуста, Антония Великого, Афанасия Великого, Василия Великого и Григория Великого), так и вполне заурядные личности, чьи писания и рассуждения были под стать уровню их сознания и к тому же отражали все предрассудки и особенности их времени. Прежде всего слушать надо Христа и Евангелие, считает Елена Рерих, а не многочисленных толкователей. Само понятие учение церкви в сущности своей противоречиво – Сам Христос противопоставлял Божьи заповеди и заповеди человеческие: «…вы устранили заповедь Божию преданием вашим. Лицемеры! Хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» (Мф. 15:6–9). Нет единых взглядов на Предание и между основными направлениями христианства. Так, протестантизм отвергает католическое Священное Предание как людское измышление и считает, что «божественная благодать» даруется человеку непосредственно Богом без посредничества церкви и духовенства. Православие же отвергает догматы, принятые католицизмом после разделения церквей (об исхождении «святого духа» не только от Бога-отца, но и от Сына, о главенстве и непогрешимости римского папы, о чистилище, о непорочном зачатии девы Марии), объявляя их ошибочными, противоречащими Священному Писанию и Священному Преданию. Так где же истина?
«…Тех, кто обвиняют Н.К. (Рериха. – Т.К.) в исправлении веры отцов, я хотела бы спросить, – читаем мы у Елены Ивановны, – собственно которую веру и какие догматы нашей церкви должны мы считать незыблемыми? Так, не знаем ли мы из истории церковных соборов, сколько изменений вносилось в догматы самими духовными отцами? Полезно возобновить в памяти все распри между отцами, происходившие на этих соборах. Потому не следует ли этот упрек в исправлении веры отцов обратить прежде всего на самих “просвещенных” представителей церкви и их слепых последователей?» [16, с. 408].
И в Писании в одной книге объединены слова Христа (Евангелия), послания апостолов – хоть и удостоившихся величайшей чести – быть рядом с Христом, но все же людей, а не безгрешных небожителей, а также мифы, фрагменты истории еврейского народа и сочинения дохристианских авторов. Можно ли приравнивать по ценности слова Христа и все вышеперечисленное? – Нет. Но кто составлял Библию, включал в нее одно и исключал другое? – Сами же церковники. «Кто же в наши дни, приобщившись к достижениям науки, может допускать дословно все сказанное в Библии? – пишет Елена Ивановна. – Разве Библия не является для просвещенных умов и исследователей сборником осколков великих истин, народных легенд и отголосков событий именно допотопных, давно прошедших времен, часто соединенных между собою вне всякого хронологического порядка. Библия переводилась со многих языков, и много преображений и искажений было внесено древнейшими компиляторами этих писаний» [18, с. 432].
В Евангелиях также необходимо различать и отделять слова самого Христа от понимания и толкования этих слов апостолами, а быть может, и позднейшими ревнителями христианства, вносившими в тексты свои поправки. Н.А.Бердяев по этому поводу писал: «Я склонен думать, что в языке самих Евангелий есть человеческая ограниченность, есть преломленность божественного света в человеческой тьме, в жестоковыйности человека. Жестокий эсхатологический элемент исходит и не от самого Иисуса Христа, он приписан Иисусу Христу теми, у кого он соответствует их природе» [4, с. 282].
«Хочется спросить, где хранятся подлинники их (Апостольских Посланий. – Т.К.)? Кто и когда видел их? Также кто может поручиться, что по оригиналам (если такие дошли) не скакала рука ревнителей (в образе позднейших отцов церкви), нанося поправки там, где нечто не соответствовало удобным для них церковным догмам и установлениям. Не так ли было и с трудами всех великих подвижников? Как Сказано: “Ни один памятник древности не дошел до нас без искажения”. А сколько неточностей допустили одни переводчики таких Писаний! Достаточно просмотреть Библию в трех переводах – англ[ийском], русск[ом] и франц[узском]; именно при переводе “Т[айной] Д[октрины]” мне постоянно приходилось иметь это в виду, и там, где разногласие было слишком очевидно, я должна была приводить два либо три перевода» [15, с. 113].
«Также и Деяния и Послания Апостольские следует читать духом. Помнить нужно, что Апостолы были земными людьми и, как видно это из Евангелий, людьми несовершенными. Вспомним хотя бы все распри между Петром и Павлом. Возможно ли нечто подобное среди учителей, какими их старается показать церковь! Много прекрасного в этих Писаниях, но есть и от самости. Не внесена ли была эта самость позднейшими поправками и добавлениями? Ведь оригинал этих Писаний еще не известен. Кто знает, может быть, когда-нибудь и он будет найден, и тогда явится возможность сравнения, как уже возможно стало сравнение некоторых евангельских речений с более древними греческими и коптскими переводами их, а также и с некоторыми сохранившимися текстами на арамейском языке.
Так не всем принятым церковным авторитетам можно безусловно верить. Все они были людьми, а история церковных соборов, особенно их постановлений, наглядно показывает, что среди участников соборов было немало весьма невежественных лиц» [18, с. 410–411].
«Те, кто близко изучал историю соборов, – пишет священник Сергий Желудков, – говорят об отнюдь не вдохновляющих явлениях: засилье императорской власти, добивавшейся принудительного единства государственной религии; придворные интриги, личные ссоры; фанатические преследования инакомыслящих с обеих сторон… Вот живое и очень авторитетное свидетельство: “…Сказать правду, я решился вообще избегать всякого собрания епископов. Я никогда не видел ни одного такого примера, когда бы собор делал какое-либо добро, или не делал больше вреда, чем добра. Распря и честолюбие господствуют в них (не думай, что я выражаюсь слишком резко) до невероятной степени” (святитель Григорий Богослов, Письмо)» [7, гл. «Догматы христианства»].
Елена Рерих считает, что христианство может быть понято и воспринято вне Церкви. «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3:8). Учение Христа давалось Им самим и распространялось Его апостолами задолго до того, как появились церкви в том виде, как они есть, с их иерархиями, обрядами и с их собственным учением. «…Ограничивать присутствие Духа Христова только в церковных общинах, – читаем мы у С.Желудкова, – это значит унижать Христа, в некотором смысле даже отрекаться от Христа, святость без Духа Святаго. Нет, если мы воистину исповедуем Божественность Христа – мы должны признать и таинственное Присутствие Его в единосущном Ему человечестве доброй воли» [7, гл. «Христос»].
Но предоставим слово самой Елене Ивановне. «Теперь о церкви. Я хорошо помню и воспринимаю сердцем речение Христа: “Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине” (Иоанн. 4, 24). Где утверждал Христос церковь в таком виде, как она сложилась в последующие века? Ни один из Великих Провозвестников никогда не утверждал догм и статутов церковных. Догмы и храмы воздвигались последователями. Забота каждого Спасителя в очищении и утверждении духа человеческого. Для него преподавались не обряды, но пример личного высокого жизненного подвига. Никакие обряды, никакие догмы не преобразуют душу, отягощенную невежеством и пороками. Лишь горячее устремление к Свету, к действенному добру и служению человечеству приближает нас к Лестнице Иакова» [18, с. 407].
Тем не менее кураевское утверждение «нельзя сказать, что отношение Рерихов к православию строилось на знании церковной традиции, на уважении к ней или даже просто на доброжелательности» [9, с. 265] весьма далеко от истины. Я очень сомневаюсь в том, что Елена Ивановна знала каноны по вопросам церковного управления и дисциплины, что она разбиралась во всех тонкостях богословия – перед ней стояли совсем другие задачи, и сама она откровенно признается: «...Я не считаю себя достаточно компетентной, чтобы разбираться во всех головоломках богословов» [17, с. 354]. И все же нельзя сказать, что она вообще не знакома с церковной традицией. Хотя бы потому, что родилась и выросла в то время, когда и образование было качественно иное, и отношения между церковью и государством были другие. Елена Рерих знает историю России, историю русской культуры, тесным образом связанную с православием. Она знает Священное Писание, знает основные положения христианского вероучения, сформулированные первыми семью Вселенскими соборами. В семье Рерихов отмечали Пасху и Рождество, о чем есть многочисленные упоминания в письмах всех четырех Рерихов.
Как Елена Рерих относится к православной традиции, прекрасно видно из следующих ее высказываний: «…я очень люблю многие наши церковные обряды и празднества и никогда не стала бы их изгонять из жизни народа. Наоборот, они должны быть еще более одухотворены и тем стать еще ближе народному сознанию. Главное – их внутренний глубокий смысл должен быть осознан. Также я храню память о нескольких прекрасных священниках и мечтаю встретить таких и в новой России. Мои слова относятся лишь к закостенелым мышлениям. Всякое невежество, где бы оно ни проявлялось, должно быть обнаружено и по возможности искоренено. Я верю в новую чудесную Храмину Духа, новую религию, основанную на сердце и просветленном им разуме» [18, с. 442].
«Под церковниками я подразумеваю не исключительно духовных пастырей, но всех ханжей и изуверов, прикрывающих свои темные делишки каждением, и коленопреклонением, и крестным целованием, типов вроде Лукина и тому подобных. Как Вы, может быть, помните, я всегда держалась довольно далеко от церкви и ее представителей именно из желания охранить в своих сыновьях уважение к своей религии до тех пор, пока сознание их достаточно окрепнет и они уже вполне зрело смогут оценить все то прекрасное, что заключается в ней, и в то же время спокойно смотреть на отрицательные проявления ее; именно без того, чтобы последние пагубно отразились на их отношении к религии вообще. И считаю, что в этом и преуспела, ибо оба мои сына глубоко религиозны и носят в духе свою Церковь. Так, Светик постоянно читает книги “Добротолюбия”, Евангелие и все прочие Религии и Учения, находя во всех Единый Великий Источник Любви, проявленной во всей Красоте в Великих Носителях Света! Никто из сотрудников наших никогда не будет разрушать храмов, но в каждом затеплит свою свечу» [13, с. 303–304].
И, надо сказать, Елена Рерих не видит объективных причин, почему земная церковь, будучи сообществом людей, призванных защищать и утверждать духовные ценности, должна выступать против Живой Этики. «И церковь, и многие другие блюстители традиций, – пишет она своим американским ученикам, – не смогут восстать против Живой Этики, ибо она не опрокидывает никаких основ, наоборот, отводит новое прекрасное место религии, освещая все неясные места в Священных Писаниях. Учение Этики дает новое, более глубокое и прочное устремление к водительству Духовному. Разве указанная в Библии Лестница Иакова не есть Великая Иерархия Света?» [12, с. 102].
«Духовные пастыри необходимы, но они должны быть истинными водителями духа и идти с нуждами века, а не плестись позади закованными в цепи невежества мрачного средневековья» [12, с. 143].
«Отцы церкви должны стать истинными духовными пастырями народа, проводя в жизнь основы Живой Этики, встречаемые в каждом учении Света» [14, с. 29].
«Церковь и ритуалы еще нужны, но еще нужнее просвещенные ее служители» [20, л. 21].
«Ведь и сейчас нельзя лишить человека храма и всей обрядности. Нужно лишь внести новое очищение и духовное понимание обрядов и, главное, не делать их обязательными. Пусть дух избирает сам свой путь. <...> Мало, очень мало людей, которые не утратят всякого воспоминания о вознесении духа, если нечто видимое и осязаемое не будет напоминать им об этом. Потому ближайшая задача – не разрушение храма, но очищение и новое объяснение как обрядов, так и основ великих Учений. Именно, нужно утвердить в сознании людей, что без духовного порыва в нас никакой обряд не имеет значения. Нужно постоянно напоминать, что Благодать Божия может быть воспринята лишь сознательно и добровольно» [17, с. 259].

* * *

Безусловно, между церковным вероучением и взглядами Елены Рерих есть немало отличий.
Главное из них сформулировал, опять же, Кураев: «Основная весть Нового Завета состоит в возвещении спасительной Жертвы Сына Божия. И именно в этом, отнюдь не “частном вопросе” Рерихи провели черту между собою и христианами» [9, с. 266]. Церковная концепция спасительной жертвы Христа базируется на известном апостольском изречении «Христос умер за грехи наши» (1 Кор. 15:3). Елене Рерих принадлежит высказывание, которое, по ее же собственному признанию, всегда вызывало бурю негодования у миссионеров и очень активных апологетов церковного христианства, звучит оно следующим образом: «Он (Христос. – Т.К.) <…> умер из-за нас и за нас» [18, с. 409]. Пытаясь объяснить этот, в самом деле, «отнюдь не частный вопрос», рядовой верующий будет ссылаться на цитаты из священных книг, высказывания авторитетов церкви или на то, что нужно просто верить и не забивать себе голову всякой ерундой. Елена Рерих отвечает за себя, за свою веру, за то, как она понимает этот вопрос. И она честно говорит: в той трактовке, которую нам предлагают, что-то не сходится. Что именно?
Пути Господни неисповедимы, но мы не можем допустить мысль, что пути Его злы. Можно сколь угодно говорить о Великой Тайне, о Непознаваемом, которое не в силах постичь наш ограниченный разум, но ведь не в разуме дело – наше нравственное чувство не сможет смириться с тем, что невинные страдания, в любом масштабе, могут быть частью угодной Богу гармонии. Именно поэтому Елена Рерих и пишет, что для нее «нет ничего кощунственнее, как представление Всемогущего и Всемилосердного Бога-Отца, приносящего в жертву Своего Единородного и Единосущного Сына за грехи людей, Им же Самим, по Писанию, сотворенных! <...> Каждый истинно любящий земной отец или земная мать с радостью пожертвуют собою ради спасения сына. Неужели же Божественный Отец морально ниже Им же сотворенных людей?!» [14, с. 209]. Во-вторых, неправедный суд, унижения и издевательства и, наконец, сама мучительная смерть, которую претерпел Христос, в ее глазах (да и в глазах любого нормального человека, который еще не затоптал в себе голос совести) – величайшее злодеяние. Христос умер из-за тех, кто подстрекал сильных мира сего к преступлению, из-за тех, кто оказал непротивление величайшему злу, когда его можно было остановить. Интересно отметить, что нежелание Елены Рерих смириться с необъяснимой жестокостью Творца в чем-то разделяет и Н.А.Бердяев, писавший о том, что «судебная теория выкупа есть человеческое привнесение» [4, с. 282].
Но давайте разберемся, как Елена Рерих понимает эту Спасительную Жертву. «Несомненно, Жертва Христа, принятие Им крестной смерти за принесение Учения Света, имела великое значение для всего человечества на всех планах бытия. Но подобную жертву или подвиг принимали на Себя и другие Великие Учителя человечества» [13, с. 718]. «Смысл ее в том, что Христос, желая показать силу Духа над физической плотью, принял чашу и запечатлел своей кровью Завет, принесенный Им: “Нет больше любви той, как если кто положит душу за други свои”. <...> Так, если пример и подвиг Христа зажег пламя в сердцах наших и мы исполняем Завет Его, то можно сказать, что Он не напрасно пострадал, и принятая Им чаша именно запечатлела Завет. Но если мы будем воображать, что что бы мы ни делали, какие бы преступления ни совершали, но пролитая кровь Христа навсегда спасла нас от власти дьявола, то, истинно, мы будем этими самыми дьяволами. Никто не может спасти другого. Лишь собственными усилиями подымается дух в сужденные прекрасные миры» [18, с. 415–416]. Это и есть третья причина, побудившая Елену Рерих «провести черту» между собой и исповедующими церковное христианство. Не занимайтесь самообманом – предупреждает нас она. Человек несет великую ответственность за каждую свою мысль, каждое слово, каждый поступок, которую невозможно перебросить на других. Он постоянно должен думать о том, зачем он живет на Земле, почему с ним происходит то или другое, к чему надо стремиться. Жизнь человека – это не поиски наслаждений и не жестокое наказание, это работа. Работа, которую мы не можем сделать где-нибудь еще.
Вот как объясняет она слова Нового Завета: «(Римл. 5:8–10). “Умер за нас”. Именно Он принес нам Свет и запечатлел Свой Завет смертью. Можно было бы сказать – умер из-за нас и за нас. Этою жертвою Он показал, что можно любить человечество больше, чем себя. И этот Завет, запечатленный великими страданиями, внедрился в сознание человечества больше, нежели годы проповеднической деятельности.
(Римл. 4:25). “Предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего”. Смысл все тот же. Он жертва невежества нашего, но, показав нам Путь Света, Путь Спасения, Он дал нам возможность, именно, оправдаться или очиститься от всякой скверны, последовав Его Учению и примеру, и тем приблизиться к Воинству Света.
(Лука 2:11 и Иоан. 10:9 и 14:6). Конечно, Христос есть Путь Истины, есть в полном смысле Спаситель. Также и предшественники Его среди других народов во все века назывались “Путем” и Спасителями. Все Они, указывая Путь праведный, Путь эволюции Духа, спасают человечество от ужаса и мрака невежества. Все Великие Учителя приходили, чтобы ускорить эволюцию человека. Сравните их Заветы и увидите, насколько они тождественны» [18, с. 409–410].
Надо сказать, что концепция Великой Жертвы красной нитью проходит через все Учение Живой Этики, через все эпистолярное наследие Елены Ивановны, которая постоянно указывает, что «если бы не великое самопожертвование нескольких Высших Духов, <…> воплощавшихся <…> при каждом поворотном пункте в истории Планеты, чтобы дать новый импульс сознанию человечества, и если бы не усилия в этом направлении небольшой группы Их учеников и близких, то человечество наше находилось бы и посейчас в состоянии троглодитов» [12, с. 533]. Именно Им, добровольно отказавшимся от преимуществ дальнейшей эволюции и возвращающимся на Землю, чтобы изменить ее энергетику и помочь страдающему человечеству вырваться из пут плотной материи, обязаны мы всем самым ценным, самым высоким, самым насущным. Но участь этих Носителей Света тяжкая, удел их – клевета и гонения.
Христианское Учение утверждает, что спасение требует от человека духовных усилий, и прежде всего веры, но самостоятельно спастись невозможно, для этого требуется обращение к Иисусу Христу и действенное вмешательство самого Спасителя. Путь Спасения – это путь уподобления Иисусу: устремление всем своим сердцем к Христу и с Его помощью очищение и преображение своей греховной природы, что ведет человека к окончательному избавлению от власти греха и смерти. Однако даже Христос не может спасти человека, если он сам этого не хочет, поскольку человек есть существо, наделенное свободой воли. Где же здесь противоречие с утверждением «никто не может спасти другого»? Концепция «спасения человека» Елены Рерих по существу не отличается от вышеизложенной: с помощью веры, любви и устремления человек трансмутирует свою низшую природу при непосредственном участии Учителя. В ее письмах подробно раскрывается глубокое значение сердечной связи с избранным Учителем для продвижения на Лестнице Жизни. «Все Великие Учителя называются Спасителями Мира, ибо снова и снова Они указуют нам Путь Света, но помочь и охранить нас Они могут лишь поскольку мы сами принимаем Заботы Их о нас. Весь Космос зиждется на законе взаимодействий или взаимоотношений, и там, где нет ответа, там нет и следствия» [14, с. 209].
Другие различия между церковным вероучением и взглядами Елены Рерих.
1. Елена Рерих допускала существование других Провозвестников Божественного Откровения, кроме Христа, выступая против умаления Основоположников других религий и даже сравнения Высоких обликов между собой.
2. Она отрицала догму об исключительности Сыновства и естества Божьего в Иисусе Христе, считая, что Божественная искра находится в каждом человеке. «Если Вы прочтете Евангелия внимательно и без привычной школьной указки, – пишет она, – то увидите, что Христос неоднократно утверждал о божеском сыновстве всех людей. Не Он ли говорил: “Отец ваш и Отец мой”, и указывал на древние писания, утверждавшие, что все люди – боги» [18, с. 408]. «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48)». Сама молитва, оставленная нам Иисусом, начинается со слов «Отче наш».
3. Она утверждала высокий статус Женского начала в Космосе. «…Матерь Вселенной, или проявленного Космоса, можно представить себе как одно из лиц Св. Троицы. Именно нет такой религии, кроме позднейшего искаженного церковного Христианства, в которой бы Женское начало не было бы включено в число Приматов Бытия. Так и у гностиков Дух Святый рассматривался как Женское Начало. В древнейших Учениях Проявленная Троица Отца-Матери и Сына рассматривается как эманация от Высшей, вечно сокрытой Причины и последняя, в свою очередь, от Беспричинной Причины» [13, с. 338]. Интересно отметить, что в арамейском языке, на котором проповедовал Христос, слово Дух – женского рода, а первые арамеоязычные христиане Палестины и Сирии называли Дух Святой «Матерью всех верующих и ищущих».
4. Закон кармы и закон перевоплощения, считает Елена Рерих, были неотъемлемой чертой раннего христианского мировоззрения. В Евангелиях содержится немало указаний о законе причин и следствий, а закон перевоплощения был «отменен» в IV веке на Пятом Вселенском Соборе. В подтверждение своей точки зрения Елена Ивановна приводит евангельские изречения Иисуса и апостолов.
5. Осуждение отпущения грехов на исповеди, особенно платного.
«Теперь, в чем заключается самый тяжкий грех Церкви. Именно в том, что Церковь на протяжении веков внедряла в сознание своей паствы чувство безответственности. С детства мы знали, что человек может совершать самые большие злодеяния, но если священник отпустит на исповеди грехи его, то он освобождается от бремени их и может начинать вновь нагружать себя до следующего, столь же успешного освобождения, разве что за повышенную плату. Сколько сиротских слез положено в основания некоторых Храмов. Именно, на какие деньги, каким путем добытые, чаще всего воздвигались эти Храмы? Сколько пудовых свечей теплилось перед Священными Изображениями, принесенные предательскими руками! <…>
Сколько кощунства в молитве: “И аз недостойный Иерей, властью мне от Бога данной, ныне отпущаю грехи...” Да, платное отпущение раскаявшегося грешника не есть ли самое тяжкое преступление? Денежный подкуп Божества не хуже ли первых форм фетишизма? Этот устрашающий вопрос нужно освещать многосторонне… Именно устрашающий, ибо язва эта распространена по всему миру во всех религиях. Так, если в Тибете разбойничье племя голоков, исповедающее ламаизм, – религию, столь же далекую от Заветов Будды, как и наша церковность от Учения Христа, отправляясь на ежегодное паломничество в Лхасу замаливать свои злодейства, не трогают на пути своего следования беззащитное население, желая получить доступ к высшему духовному представителю, но, получив за определенную плату полное отпущение своих преступлений, дают полную волю своему разгулу, грабя все, что попадает им под руку, пуская в ход и оружие, то не правы ли они, ибо через год они вновь очистятся, ведь вопрос лишь во мзде?! Так и в Индии все согрешившие спешат принести своему брамину в жертву козла и другие ценные приношения, соответственно размеру прегрешения, и столь же успешно получают прощение и очищение. Вы скажете, что это отставшие расы? Но разве не то же самое происходит среди высших интеллигентных слоев Америки и Европы? Нет, хуже, ибо только что Папа Римский воскресил древний закон индульгенций. И сейчас каждый католик может не затруднять себя покаянным паломничеством к Главе Церкви, но просто должен послать ему соответствующую сумму для получения необходимой индульгенции для входа в Рай. Несомненно, существует определенная такса на эти индульгенции, ибо ведь согрешения так различны и на точной оценке их можно заработать хороший капитал! Куда же дальше ходить? Не возвращаемся ли мы спешными шагами во мрак Средневековья?
Да, именно в этом внедрении в сознание с детских лет, что у человека есть мощная Заступница-Церковь, которая за пролитую слезу и некоторую мзду проведет его к вратам Рая, и заключается тяжкое преступление Церкви. Лишив человека ответственности, Церковь лишила человека его Божественного Происхождения. Церковь дискредитировала великое понятие Божественной Справедливости. Утратив понимание ответственности и справедливости, человек неминуемо будет инволюировать…» [12, с. 367–368].
6. Крещение должно совершаться в том возрасте, когда человек уже в состоянии сознательно и добровольно избрать конфессиональный образ жизни. Это символ отрыва от прежней жизни и приобщения к новой, духовной. «...Нигде в Евангелиях не указано, что Христос совершал этот обряд над своими апостолами и учениками. Крещение водою было установлено уже после ухода Христа с земного плана. Но Христос дал своим ученикам крещение ОГНЕННОЕ, то есть очищение и огненное преображение внутреннего существа. Огненное крещение совершается над нами после того, как дух наш закалится в жизненных испытаниях и тяжких страданиях и обретет овладение своими страстями. Крещение водою – символ очищения, но какой смысл в крещении младенцев, которые не могут понять значение этого символа?» [18, с. 410].
7. Отрицание воскресения в физических телах.
Елена Ивановна доказывает на конкретных примерах, что многих из этих церковных нелепостей на самом деле в Евангелиях нет.

* * *

Но также безусловно, что между церковным вероучением и взглядами Елены Рерих есть и общие черты. Вот некоторые из них.
1. И в трудах христианских философов, и в работах Елены Рерих в первую очередь обращается внимание на сердце как средоточие телесной и духовной жизни человека, важнейший орган приобщения к Высшему. Святые и подвижники утверждали, что сердце имеет способность познавать. И христианство, и Живая Этика признают видения, пророчества, откровения.
2. Осуждение магии, колдовства, оккультных практик. Утверждается путь труда, нравственного совершенствования и практического применения учения в жизни.
3. По странной иронии, учение о Люцифере и ангелах, последовавших за ним, которые, движимые гордыней, отошли от Бога и стремятся отвратить от него и род человеческий. Говорю «по иронии», ибо Елена Рерих потратила немало времени, сил, а также бумаги и машинописной ленты, дабы высказать то, что она думает по поводу падшего ангела и его «благотворного» влияния на судьбу вверенных его заботам землян.
Христианское учение утверждает, что в человеке постоянно идет борьба добрых и злых движений, так называемая «невидимая брань», причем бесы весьма коварны и изобретательны в своей битве за человеческие души. Сущность зла заключается лишь в отходе от Бога, в разрыве с Ним. Этот разрыв есть акт свободы (у ангелов и у людей). Зло не существует, с христианской точки зрения, как нечто само по себе сущее.
В «Письмах Махатм» сказано: «Зла нет как такового, а есть лишь отсутствие добра» [11, с. 221], то есть зло также не является самостоятельным началом.
У Елены Рерих Люцифер – это «падший Ангел, один из Элохимов, но который преисполнился гордыни и пожелал вознестись над своими Собратьями и стать единым Богом для своих Землян. В этой борьбе с Силами Света он утерял свой лучезарный венец, но он еще очень, очень силен, будучи поддержан вольными или невольными пособниками, вербуемыми им среди невежественных и теплых воплощенных и развоплощенных землян» [18, с. 433]. В письмах Елены Ивановны много говорится о существовании сплоченной и весьма активной Иерархии тьмы, возглавляемой Люцифером, представители которой очень изобретательны в своих кознях и всегда действуют по сознанию своих жертв. У нее также есть понятия темных внушений, искушений и, наконец, полного порабощения воли – одержания. Однако она подчеркивает нелепость буквальной трактовки библейской легенды о змее-искусителе – дар распознавания добра и зла никак не может быть сатанинским.

Критика церкви

Конечно, мысли о поиске Христа Живого, мысли о необходимости перемен в Церкви, о духовном воспитании народа, который «крещён, но не просвещён», посещали не только вольнодумку Елену Рерих. Вспомните европейскую литературу, в которой высмеиваются ханжество, стяжательство и безнравственность епископов, священников и монахов, проповедовавших жизнь, весьма отличную от той, которую вели они сами (Джованни Боккаччо, Франсуа Рабле, Ж.-П.Беранже, Эразм Роттердамский). Вспомните нашу русскую классику – тот же хрестоматийный пример Л.Н.Толстого, сравнивавшего церковных учителей с фарисеями, которые и сами не входят в Дверь (то есть не живут по учению Христа), и другим загораживают вход (неправильно это учение трактуют); Ф.М.Достоевского: «Церковь как бы в параличе, и это уже давно»; П.Я.Чаадаева: «Почему русский народ попал в рабство лишь после того, как он стал христианским?» Вспомните наших религиозных философов, которые остро осознавали необходимость очистить Учение Христа от вековых наслоений и заблуждений.
«Христианство не только не было реализовано в жизни, что всегда можно объяснить греховностью человеческой природы, но оно было искажено в самом учении, вплоть до самой догматики» (Н.А.Бердяев).
«…Истинная жизнь и какими средствами можно ее достичь – все это было уже давно открыто человечеству истинным христианством, но само христианство в своей истории испытало влияние той ложной жизни – того зла, которое оно должно было уничтожить; и эта ложь так затемнила, так закрыла христианство, что в настоящее время одинаково трудно понять истину в христианстве, как и дойти до этой истины прямо самому» (В.С.Соловьев).
«Любовь эту, чувство братства, чувство единства христианского человечества, к горю нашему, редко можно встретить в русском православном мире» (Н.А.Бердяев).
«Сущность Церкви и даже христианства определилась, как поклонение смерти… Ничто из бытия Христа не взято в такой великий и постоянный символ, как смерть. Уподобиться мощам, перестать вовсе жить, двигаться, дышать – есть общий и великий идеал Церкви» (В.Розанов).
«Оцерковленное, оправославленное зло гораздо страшнее откровенного антихристианства» (Георгий Федотов).
«…Я считаю, что одна из наших главных установок, христиан сегодняшних, есть не борьба с атеизмом. А нам нужно гораздо больше бороться с лжехристианством внутри каждого из нас. Это будет гораздо более важно. Потому что атеизм приходит как продукт нашего недостоинства. Сегодня Церковь должна услышать призыв, обращенный к себе: “Врачу, исцелися сам”… Обозначим принцип, трудный принцип: открытость. Открытость к проблемам, внутренним и внешним» (А.Мень).
В этой связи довольно интересно послереволюционное движение обновленцев, широко развернувшееся по всей России, участники которого утверждали, что Церковь переживает глубокий внутренний кризис, являющийся лишь одним из проявлений кризиса христианства в мировом масштабе. «“Христианство в течение своего 2000-летнего существования не выполнило своего назначения, данного ему Божественным Основателем... Христианство должно было, по мысли Христа Спасителя, разрешить вопиющие к небу дисгармонии человеческого бытия. Для устранения всех этих нестроений Христос дает две заповеди – любви к Богу и любви к ближнему. Оба эти завета не выполнены христианством”. Христианство в Церкви превратилось в запруду, а оно должно быть вечно текущей рекой, динамикой, творчеством, наполненным Духом Святым. В Церкви застыли догматика, богословие, омертвели все формы жизни церковной. “Это трагически отразилось на самой психологии церковных людей. Они – рабы. Нет в них приятия жизни со всей полнотой ее возможности. Приятия радостного, приятия сыновного. Терпеливость и покорность, молчание духа, разума, воли стали единственными идеальными добродетелями. Между тем Слово Божие выдвигает и новые, иные возможности. В Нём мы читаем о непосредственно-благодатном общении с Отцом, о дерзновении перед Ним, о сыновстве, о свободе в Боге. Но там, где свобода, там нет стояния. Там творчество: “Се, творю всё новое…” (Откр. 21:5), – говорит Слово Божие…”» [1].
Критика церкви – это не борьба с церковью, не блуждания души, которая, осознавая свою ущербность, в злобе пытается швырнуть камень в чужой огород. Это горькое сожаление о том, что люди не дорастают до восприятия высоких истин, и сердца их остаются мелкими и нечистыми, не готовыми принять на себя начертание Нового Завета; что так называемые духовные водители отгородились от мира и видят в каждом непонятном им явлении дьявольские козни; что иноверец, прочитавший Евангелие, говорит, что не нашел в этом чистом и высоком Учении ничего отвечающего современному христианству.
«Пишу это со скорбью в сердце, ибо люблю свою родину и болею за язвы и все наросты ее, – читаем мы у Елены Рерих. – Много было дано русскому народу, по праву назывался он народом Богоискателем. Ибо не в его ли среде появился такой Светоч Духа, как Преподобный Сергий Радонежский, заложивший основание не только государству русскому, но сложивший весь характер народа. Не Его ли трудами, не магнитом ли Его Духа и сподвижников Его заложены и возжжены были очаги духовного света, на протяжении веков напитавшие народное сознание? Но расточили наследники завещанное им богатство, отвратились от данного им Богом Воеводы, забыли Его Иерархическое Начало, и оскудело сознание потомства, ввергнув народ в неисчислимые бедствия! Пусть не винят отцы духовные в падении церкви только светских и ученых людей, но прежде всего обратят обвинения на себя, на хранителей духовного богатства, вверенного им Преподобным. Где тот дух мужества, сурового воздержания, чистоты и истинного жизненного подвига, осиянного любовью к родине, которым отличались все истинные ученики Преподобного Сергия?
Также, что выиграла западная церковь продажею индульгенций и установлением инквизиции? Каким венцом невежества увенчала себя осуждением Галилея и прочих мучеников за знание и Свет? Чем украсила себя сжиганием на костре Джордано Бруно, Иоганна Гуса и Иоанны Д’Арк, которую теперь сама же возвела в святые! И не стала ли Варфоломеевская ночь синонимом каждого массового убийства? Будем ли настаивать на непогрешимости церкви?
Велики преступления церкви против заветов Христа, пора бы просмотреть все кровавые страницы правдивой истории и, возмутившись в духе, обрести мужество и отбросить все наслоения невежества и корыстолюбия, чтобы снова вернуться к чистоте жизни первых отцов христианства. И беспредельна будет мощь духа таких подвижников, велико будет уважение к ним народа, ибо народ ищет Света, ищет водительства Духа. Но никакие раззолоченные суррогаты не соблазнят его измученную и испытанную великими страданиями душу. Народ потребует истинного Света Христова, истинного подвига во Христе, во всей суровости, чистоте и простоте!
Так пусть сородичи воскреснут духом; и некоторые среди них пусть устыдятся нравственного падения своего. Пусть все воскрешенные соберутся под Знаменем Преподобного Сергия, от Бога Данного Воеводы Земли Русской. Только в этом спасение» [16, с. 408–409].
Ей было стыдно за то, что западное духовенство терпимее и просвещеннее нашего православного. «Сказано – “всякий грех и всякая хула простятся человекам, но хула на Духа Святого не простится”. А что есть Дух Святой, как не сознание, не мысль! Этот великий рычаг и творец всего сущего! Потому так велико преступление церкви, мертвой догматикой удушавшей и продолжающей удушать все светлые ростки. Не может человек жить без обновления и питания духовного. Даже Папа Римский понял это и учреждает Академию для изучения религиозных прав и Учений, в которую должны войти ученые всех стран без различия национальности и вероисповедания. Наши же церковники продолжают пребывать во тьме средневековья и усматривают печать антихриста во всем, что не отвечает их невежественному сознанию! Больно и стыдно за невежество сородичей» [13, с. 12].
«Завидую от всего сердца англосаксонским расам, которые имеют право исповедовать любую религию, и никто за это не бросает в них грязью и не обливает самою площадною бранью» [13, с. 407].

«Господом твоим»

Одной из самых замечательных черт Елены Рерих было ее умение говорить по сознанию собеседника, апеллировать к лучшим качествам его натуры. Она никогда не навязывала людям свои убеждения, советы, как жить, оставляя за ними право самостоятельно определяться в мировоззренческих вопросах, но всегда с готовностью отвечала стучащемуся. Она искренне старалась понять, что для ее собеседника главное, «в чем его вера». Такой подход она называла – канон «Господом твоим».
«…Канон “Господом твоим” в жизни должен быть применяем почти на каждом шагу. При каждом собеседовании, когда нет объединения сознаний, наша первая обязанность не разъярять собеседника противоречием и порицанием его убеждений, но, начав с лучших возможностей его и исходя от уровня его сознания, постепенно и терпеливо мы должны расширять его горизонт. Так, говоря с мусульманином, Вы не начнете с восхваления Вл. Будды или же с унижения Магомета, но обменяетесь с ним всем тем прекрасным, что имеется в его религии, и, при случае, глубже и шире поясните значение некоторых речений Магомета, которые входят в сокровищницу мировой мудрости. Так и во всех прочих жизненных явлениях. Не будете же Вы говорить ярому шовинисту против его страны, но найдете все лучшие выражения и качества его народа и укажете ему новые пути развития его особых качеств. Выказанная Вами широта понятия народных выражений сгладит представление шовинизма, и неожиданно для себя ограниченное сознание начнет звучать на ноту вмещения. Так вовремя нужно учиться вести беседы без вражды, но дружелюбно оценивая своего собеседника. Именно вести их с ТЕРПЕНИЕМ и уважением к противнику, не допуская ни раздражения, ни насмешки и проч. недостойных приемов. В каждой беседе нужно уметь жертвовать собою, своим знанием, не кичиться своею просвещенностью» [17, с. 428].
Конечно, это непросто, и такое умение творить взаимоотношения не зря называется великим искусством. Но чем выше уровень сознания, тем полнее картина окружающего мира, тем более чувствуется внутреннее единство жизни, тем очевиднее, что Истину можно увидеть с разных ракурсов. Основой любой толерантности является знание. Мы должны знать друг друга, чтобы проявлять терпимость. К тому же реалии нашей жизни не оставляют нам иного выбора, кроме как научиться понимать и уважать другого. На планете формируется так называемое глобальное мышление, выдвигающее задачи, для которых Земля стала слишком маленькой и тесной. Мы путешествуем, обмениваемся информацией, происшедшее в одном месте становится достоянием всех, безответственное действие одного ввергает в бедствие целые страны. У человечества единые проблемы – экологические, экономические, социальные. Наконец, мы все вовлечены в глобальное противостояние старого и нового сознания, когда битва затрагивает фундаментальные вопросы нашего бытия, нашего будущего. Так сама жизнь заставляет нас почувствовать, что мы составляем единый организм не только как особи одного биологического вида. Без общепризнанной нормы толерантности невозможна общественная жизнь. Глупо, да и невозможно требовать любви, но потребовать недопущения практического выражения ненависти можно и нужно. Искусственное навязывание дискуссии о наших и чужих, о христианах и «еретиках», о «традиционных» и «не очень традиционных» религиях вносит излишний разлад в наше и без того смутное время.
Неуважение к личности, доставшееся России от прошлого (а с терпимостью у нас всегда было неважно – и при царском режиме, и при советском), остается хронической болезнью нашей государственной и общественной жизни. Невежество, отсутствие элементарных понятий об уникальности и ценности человеческой личности, неразвитые идеалы свободы и достоинства – таковы грустные реалии нашей жизни. Мы настолько привыкли к «единственно верному учению» и «добровольно-принудительному» порядку, что просто не мыслим своего существования без некой руководящей инстанции, о роли которой сейчас мечтают в церковных и околоцерковных кругах. Но, может быть, пора прекратить оглядываться в поисках вождей и понять, что единственная «руководящая инстанция» человека – это его дух, его сердце, мысль и извечная потребность задумываться над Тайнами Бытия и выражать себя в творчестве, что и делает нас пусть и несовершенным, но все же подобием Создателя?
Благоприятным знаком на темном российском небосклоне является то, что, по данным социологических опросов, большинство наших соотечественников уже не принимает идеи исключительности той или иной религии. В этом отношении весьма характерен опрос мнений, проведенный на сайте газеты «Известия» по поводу введения в школьную программу предмета «Основы православной культуры». В нем приняли участие студенты, ученые, преподаватели средних и высших учебных заведений и просто обеспокоенные родители. Большинство из них высказалось за то, что представителям церкви следовало бы еще раз перечитать статьи 13 и 14 Конституции РФ и заняться своими внутренними проблемами. И если уж ставить вопрос о воспитании культуры и духовности, то было бы лучше знакомить детей с религиозными истоками культуры вообще. Независимо от вероисповедания родителей школьникам полезно ознакомиться с главными положениями не только христианства, но и ислама, иудаизма, буддизма – всех соседствующих в России религий. Гуманистическая, нравственная направленность всех этих вероучений покажет, что у их приверженцев гораздо больше общего, нежели различий. А на такой основе легче воспитать веротерпимость, взаимопонимание и взаимное уважение.
О том же десятилетия назад писала и Елена Рерих: «…преподавание Закона Божьего без указания на Единство Источника, без сравнительной истории религий всех народов дает лишь ложное представление о духовной эволюции человечества и развивает чувство религиозной нетерпимости, – этот страшный бич человечества, идущий вразрез со всеми Заветами Самого обожествленного Иисуса Христа. Если восточная философия трудна для детского ума, то зато Светлые Облики Великих Учителей и Святых, жизнеописания и жизненные советы их всегда найдут отклик в детском сердце и посеют необходимое уважение к духовным ценностям и достижениям других народов» [13, с. 148].
Напоследок следует сказать, что, будучи выразителем целостного сознания, рассматривающего человека как часть единого Космоса, Елена Рерих никогда не мыслила категориями «мы» и «они», «свои» и «чужие», характерными для представителей «плоского мышления», которые всегда будут отвергать и яростно нападать на любые точки зрения и ценности, хоть на йоту отличающиеся от их собственных. Этнофобия, предвзятость, нетерпимость, ограниченный кругозор, отсутствие стимула к познанию окружающего мира, чувство собственной непогрешимости – вот далеко не полный перечень черт, присущих этим «разъединителям» и «смутьянам». Им необычайно сложно понять, что признание чужих убеждений не означает отказа от своих, а стремление понять другого – утраты собственного достоинства. Что вопросы о том, какая религия лучше, какая вера самая правильная, на самом деле настолько же некорректны, как и вопросы о национальном превосходстве или о том, кто лучше – мужчины или женщины, старики или молодежь или, скажем, врачи или учителя. Что поверх всех дифференциаций – социальных, географических или конфессиональных – человек – это прежде всего человек. Все великие религии одинаково учат добру. «…Мы можем любить и даже предпочитать обрядность нашей Православной Церкви, но мы никогда не позволим себе умалить Святыню ближнего другой национальности и другого вероисповедания, ибо нет предела Божественному выражению Мысли. Как прекрасно сказано в “Бхагавад Гите”: “Человечество приходит ко Мне разными путями, но каким бы путем человек ни приближался ко Мне, на этом пути Я его приветствую, ибо все пути принадлежат Мне”. Также и второе изречение подтверждает эту же идею: “Я та нить, на которую нанизаны все эти идеи (о Боге), из которых каждая подобна жемчужине”. В этих прекрасных изречениях ясно, что форма религии не имеет значения, но существенна лишь идея. Неужели же мы настолько невежественны, что будем умалять или отрицать все созданное Тем же БОГОМ? И всюду будем искать печать дьявола и антихриста, забыв прежде всего порыться у себя за пазухой. Нет, пора осознать великие слова: “Отец ваш и Отец Мой”» [13, с. 162–163].

Литература

1. Антонов М.Ф. Взлет и падение «русского социального христианства». Использована электронная версия:
http://www.comail.ru:8080/~mant/church1.htm.
2. Баркова А.Л. Рерихи и буддизм / Юбилейные рериховские чтения. Материалы международной конференции. 1999. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2000.
3. Бердяев Н.А. Мутные лики. М., 1994.
4. Бердяев Н.А. Самопознание. Л., 1991.
5. Булгаков С.Н. Православие. М., 1991.
6. Гребенщиков Г.Д. Протестую! // Защитим имя и наследие Рерихов. Т. 1. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2001.
7. Желудков С.А. Почему и я – христианин. Использована электронная версия: www.hot.ee/krasavin/bibl.html.
8. Кеслер Ярослав. Становление образования, юриспруденции и институтов церкви в XIV–XVI веках. Использована электронная версия: http://www.newchrono.ru/frame1/Publ/Univers.htm.
9. Кураев А. Сатанизм для интеллигенции. В 2 т. Т. 2. М., 1997.
10. Мень А. Сын человеческий. Использована электронная версия:
http://www.teos.org.ru/library/068.htm.
11. Письма Махатм. Самара, 1993.
12. Рерих Е.И. Письма. Т. 2. М.: МЦР, 2000.
13. Рерих Е.И. Письма. Т. 3. М.: МЦР, 2001.
14. Рерих Е.И. Письма. Т. 4. М.: МЦР, 2002.
15. Рерих Е.И. Письма. Т. 5. М.: МЦР, 2003.
16. Рерих Е.И. Письма. 1929–1938. В 2 т. Т. 1. Минск, 1992.
17. Рерих Е.И. Письма. 1929–1938. В 2 т. Т. 2. Минск, 1992.
18. Рерих Е.И. Письма. 1932–1955. Новосибирск, 1993.
19. Рерих Е.И. Письмо Ф.А.Буцену от 26 ноября 1938 г. // ОР МЦР. Вр. № 1141.
20. Рерих Е.И. Письмо В.Л.Дудко от 4 августа 1945 г. // ОР МЦР. Вр. № 1210.
21. Рерих Елена. У порога Нового Мира. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2000.
22. Рерих Н.К. Культура и цивилизация. М.: МЦР; Мастер-Банк, 1997.
23. Учение Живой Этики. Мир Огненный. Ч. III. М.: МЦР, 1995.
24. Шапошникова Л.В. Подвижничество дьякона Кураева // Защитим имя и наследие Рерихов. Т. 1. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2001.

[paritratar]

В такой светлый пасхальный день поговорим о Христе в свете Учения Живой Этики.