[mirer]

(М.Казиник)
В стихотворении Пастернака, которое начинается знаменитыми строками:
«Во всём мне хочется дойти.До самой сути»,
появляется образ Шопена - гениального польского композитора. Вот они эти строки:
«Так некогда Шопен вложил. Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил. В свои этюды».
Прочитайте выделенные мною слова, и вы почувствуете смысловой нонсенс -«живое чудо... могил»
Как это возможно?
Да ведь это - вся жизнь Фредерика Шопена, спрессованная в несколько слов!
Дело в том, что Шопен, как и Моцарт, всю свою жизнь жил под знаком сознания близкой смерти. Когда ему было лишь 19 лет - врачи определили у него наихудший вариант туберкулёза.
Эта болезнь и сегодня, в эпоху куда более высокого уровня медицины, считается одной из тяжелейших. А уж тогда постановка этого диагноза была равносильна смертельному приговору.
Но против всякого ожидания, Шопен прожил с этим диагнозом ещё 20 лет.
И это невероятно! Особенно если знать, что болезнь иссушила тело гениального композитора до того, что он при росте в 176 сантиметров весил около 50 килограммов (!) Можно сказать, что телесного вещества почти не было, а были руки необычайной красоты, с длинными пальцами, длинные волосы и огромные печальные глаза! При таких цифрах соотношения роста и веса, при таком диагнозе, при столь ранимой нервной системе, при том что Шопен бесконечно кашлял кровью, он никак не должен был прожить и трёх лет. И здесь, как это часто бывает в искусстве, мы сталкиваемся с необъяснимыми явлениями.
Тайна «долголетия» великого композитора и пианиста проста.
Когда Шопен находился за роялем, сочиняя или исполняя музыку, он не кашлял. Это время не засчитывалось как время движения к смерти.
И когда мы слушаем музыку Шопена, то немедленно чувствуем, что вся эта музыка - борьба с несуществованием, невиданный протест против смерти.
И только иногда в некоторых мазурках, вальсах, прелюдиях, балладах проступает Смерть.
То - как усталость, то - как смертельный холод, то -как удары Судьбы.
Поэт Борис Пастернак хорошо знал и любил музыку Шопена.
Глубина его знания и чувствования подарили нам этот
невероятный поэтический образ «живого чуда могил».
Не ищите здесь логику вне поэтического языка,ибо в этих строках спрессованно до плотности чёрной дыры не только знание,но и глубочайшее чувствование шопеновской музыки и судьбы.
Да и писал же Пастернак в другом стихотворении: «И здесь кончается искусство. И дышит почва и судьба».
Именно здесь, в сражении со смертью, - говорит Пастернак, - заканчивается искусство как искус и как искусственность, но оно же открывается как Вечность.