[Андрей С.]

Сообщение от mia-elena

Снято в черно-белом всё, ноль радости, давящее чувство ....... Отсуствие торжественности(а оно вероятно должно быть, если автор хочет донести нечто важное). Кстати ностальгия и жертвоприношение тоже насыщены смертью...а не жизнью...

Не сомневаюсь, что возможно я и не доросла до подобных фильмов, но смотреть то, что отнимает у меня тягу к жизни я не хочу и не буду, пусть это трижды Мастер своего дела...

Я думаю, Вы просто невнимательно смотрели.
Как раз астрала там нет, - лишь чистым Духом веет меж сияющих вершин высокой Мысли.
Чего стоит только своеобразный эпиграф к фильму, где врач говорит заикающемуся мальчику: "Ты можешь говорить!!!" Вся сцена снята на таком подъеме!.. Откуда Вы берете "давящее чувство", не понятно?!... Даже какие-то трудные моменты фильма не загоняют зрителя в проблему, но скорее проникнуты философским осмыслением жизненной ситуации.

По поводу "черно-белого"...
Как раз на днях наткнулся на статью некоей Л.Пустынской об изобразительной стилистике фильма "Зеркало". Кому интересно, вот несколько выдержек оттуда:

Фильм режиссера Андрея Тарковского и оператора Георгия Рерберга «Зеркало» очень ярко продемонстрировал выбранный авторами принцип ограничения цветовой палитры и игры на световых тональностях, из которых, как оказалось, можно извлечь контрасты поразительной силы. В красках костюмов, интерьерах использованы здесь либо нейтральные тона — бежевый, табачный, светло-коричневый, серый, либо так называемые «полуоткрытые» цвета — темно-вишневый, темно-зеленый, глубокий фиолетовый, которые настолько низки по тональности, что воспринимаются тоже как нечто бесцветное. Однако в кадре создается неназойливая гармония естественных тонов, какой славятся мастера старой голландской живописи. В фильме очень умело осуществляются переходы от павильона к натуре и наоборот. Охристые тона интерьеров хорошо сочетаются с зеленью экстерьера; камера часто «смотрит» в лес из глубины темной комнаты, живой контраст подчеркивается какой-нибудь бутылью с водой, стоящей на солнце. Такие приемы, в общем, могут вызвать ощущение «специальности». Но, конечно, это красиво, высокохудожественно и выполнено виртуозно. Световой и цветовой эффекты настолько сильны, что, глядя на экран, ощущаешь дыхание леса, запах и вкус рассыпанной по столу земляники и тех «осклизлых грибов», которые «в сырой траве растут». Здесь реально передается живая фактура предметов, тканей, растений.

Удивительна пластическая культура кадров. Четко проступает тонкое ощущение материала, различных фактур, которые точно «играют на образ» — интерьер просторной квартиры с оголенной штукатуркой стен, старинная темная мебель, книги в кожаных переплетах, соседка с профилем Ахматовой, в темно-зеленом бархатном платье, — все это выражает время столь же определенно, как, скажем, введенные в ткань фильма кадры кинохроники.
<...>
«Зеркало» — это рассказ о корнях человека, о том, откуда он вышел и что формировало его душу. А корни — это не только земля и время — это всегда и родители. Мать. Маргарита Терехова вдохновенно передала всю сложность душевной организации простой русской женщины, на долю которой выпали и самые светлые минуты, и самые горькие часы. Уже с самых первых кадров, когда она сидит на деревенском плетне у дома в лесу, зябко поглядывая прямо на нас, когда под ее взглядом клонится, как под порывом ветра, изумрудное поле травы — словно дрожь предчувствия и волнения — мы видим просто женщину, которая ждет; и в то же время она настолько «вписана» в природу, слита с ней, словно впитала в себя и это поле, и дождь, и слякоть, и росу, и кровь — все богатство земли, на которой родилась, растила детей, любила, теряла и находила, — что предстает уже и как вечная женщина, вечная мать и вечная Россия. Такие обобщения отвечают духу картины, «замешанной» на лирике прекрасного поэта Арсения Тарковского, ибо этот фильм в определенной мере автобиографический. Построен он по прихотливым законам памяти, ассоциаций, где прошлое и настоящее переплетены: «Смыкаются, как воды, времена.»
<...>
Динамический сплав света и цвета, как факторов драматургических, работает в фильме на деталях, которые во многом определяют почерк мастера, его поиски выразительной красоты мира и исследование сложных структур человеческой души.

Мы видим множество изысканных композиций, живописных наслоений в изобразительной ткани картины, которые говорят о понимании живописи и любви к ней. Один из эпизодов колористически и композиционно напоминает «Возвращение с охоты» П. Брейгеля. Мальчишки военного времени, под руководством военрука в шинели и картузе со странным пластмассовым основанием, учатся стрелять из винтовки, ходить в строю. Мы видим рассеянный свет низкого зимнего неба. Нежно-голубой и сероватый тон этого неба и заснеженной земли, голые силуэты деревьев, бледный румянец на лицах создают ощущение холода и суровости времени, подчеркнутое худенькими фигурками ребят в старых пальтишках, подпоясанных солдатскими ремнями. В этом небольшом эпизоде выражена вся драма войны с ее голодным, самоотверженным тылом, сиротством детей и трагедией бойни, которая идет где-то, но продемонстрированной наглядно и жестоко — у инстинктивно бросившегося на мерзлые доски тира при виде упавшей учебной гранаты военрука слетел с головы картуз с пластмассовой полусферой внутри, и мы увидели пульсирующий кусок незащищенного мозга...

Натура подается в картине опоэтизированно, но это всегда не просто красивая композиция с изысканным колоритом, но и настроение, атмосфера эпизода, точно выбранная психологическая среда. Постоянный мотив фильма — дождь. Это олицетворение и слез, и душевного очищения, и связи времен, и настроения — в зависимости от контекста. Он может капать с крыши в совершенно сухую погоду. Он льет «как из ведра» в ту тревожную ночь, когда мать, боясь поверить в возможность ошибки на книжной полосе, спозаранку бежит в типографию проверить гранки, а со стены, в просвет типографских машин, смотрит с плаката Сталин. Дождь — такая же метафора, как и бесшумный ветер, таинственно раскачивающий ветви деревьев в ночном (черно-белом) лесу, призрачно-серых под невидимой луной. Кроме того, что этот кадр создает ощущение тревоги, эмоционального напряжения, он служит и ритмообразующим элементом, появляясь несколько раз в течение картины.

Следует обратить внимание на тот факт, что «Зеркало» сочетает в себе цветовое и черно-белое изображение, где свет, естественно, играет основную роль в драматургическом подтексте действия. Хроника, ночные эпизоды, где цвет словно съеден ночной темнотой, эпизоды аллегорического плана — сон с героиней, «висящей» над кроватью; таинство рушащихся стен в духе раннего Бунюэля — всему этому чужда стихия излишне материального цвета и ближе условность черно-белого, с его контрастами света и темноты. Удивительное чувство освобождения от тревоги, гнета прошедшей дождливой ночи
(И дождь, и особенно поздний час,
И капли бегут по холодным ветвям:
Ни словом унять, ни платком утереть.)
передает монохромный, просвеченный солнцем эпизод прохода героини по длинному стеклянному коридору типографии. Она словно вздохнула полной грудью, и чувство душевного полета и счастья, переживаемого ею, передает и динамика движения камеры, и заполненный солнцем стеклянный коридор.

и т.д. и т.п.

Короче, я бы сказал, что изобразительная стилистика говорит о чрезвычайно изысканном, очень тонком вкусе Художника. От картины веет подлинным аристократизмом Духа. Как на наших иконах. Именно простота образа, почти до наивности, при глубине, почти бездонности внутреннего содержания. Красота и Мудрость...

Действительно, попробуйте пересмотреть фильм повнимательнее.

Хотя, может быть это просто не Ваше...