[Д.И.В.]

Конечно, ни сама Е.П.Блаватская - в большей степени, ни Учителя - в степени меньшей, не могли не заметить подобные высказывания, какие были приведены выше. Блаватскую это волновало больше - так как она непосредственно сталкивалась и общалась с Хьюмом, Синнеттом и другими. Вот что она пишет Синнетту по этому поводу 26 августа 1882-го года из Бомбея в, вероятно, Симлу - где скорее всего и находился тогда Синнетт:

"Мой дорогой м-р Синнет,

Посылаю вам письмо, только что полученное от м-ра Хьюма. Прочтите его, если пожелаете, и составьте себе мнение. Я же отныне настойчиво
и категорически отказываюсь получать подобные письма. Он может оставаться или не оставаться в Обществе — это дело Братьев. Он может под предлогом благотворительности причинить или не причинить Обществу и мне максимум вреда, о каком он только может помыслить, но он не сделает этого через меня и не сделает из меня свой рупор, чтобы передавать К. Х. сообщения да еще самые наглые на свете.

Не знаю как Они, но я по горло сыта и им и его щедрыми пожертвованиями на благотворительные нужды, которые он навязывает нам, если за это я должна платить такую цену. Какого черта он обо всем этом не напишет К. Х. сам? или они опять поссорились, и переписка прекратилась? Именно это я и ожидала и знала, что к этому все придет.

Он посылает мне статью для публикации и говорит, что она обязательно должна быть напечатана. Теперь я бросила бы эту статью в огонь, но не за то, что в ней содержится обо мне или против "Изиды" — которую он называет самым неточным произведением, пухлым и изобилующим практическими ошибками (много он об этом знает!), а за то, что в ней говорится о Братьях, когда он называет их "эгоистичными азиатами", обвиняет их и критикует, предостерегает против них общественность и т. д.

Я, конечно, бросила бы это в огонь, но К. Х. дал знать через Морию, что ему непременно хотелось бы видеть эту статью напечатанной, и мне, само собой разумеется, пришлось заткнуться. Но когда все это закончится, он получит хорошенькую нахлобучку от Субба Роу и семи или более чел и заставит ненавидеть себя всех индусов, которые верят в Братьев - и все тут. Должна сказать, что если он стремится получить знания от К. Х., то для этого он выбрал какой-то странный способ".

И действительно, такой протест - коллективное заявление 12 учеников Махатм вскоре появился в печати. Дальше Е.П.Блаватская в этом письме, выделяя слова, как это было раньше и потом, пишет:

"Я всегда говорила, что, несмотря на все его сентиментальные излияния и пожертвования, он, м-р Хьюм, станет злым гением Общества, каковым он теперь и является. Он делает то, чего никогда не делали прежде; он стирает то, что в его представлении — причем весьма успешно заставляет поверить в это других — является грязным бельем священного Братства, делая это публично, на глазах обитателей городских базаров, и критикует в печати то,
что не может, и при своем эгоистичном характере просто не способен, понять".

И потом, обращаясь к Синнетту, Е.П.Б. спрашивает:

"Почему, например, вот Вы не ссоритесь с К. Х.? Почему это так, что он самый кроткий из смертных столь сильно любит Вас и доходит до того, что его почти тошнит при одном упоминании имени Хьюма? Я не протестую против жестокого и оскорбительного обращения со мной, ибо уже давно принесла в жертву свою индивидуальность.

Но должна сказать, что с того самого момента, как он начал писать якобы для пользы Общества и взял на себя роль его благодетеля, отца и покровителя, я получила от него больше оскорблений и пинков, чем от любого из всех, кого я знаю. Он сделал из меня законченную лгунью и неисправимую мошенницу в этих самых "Заметках" (которые он подвесил и сжег в адском пламени); а теперь он принуждает меня выступить в печати против самой себя и против моей книги, которой восхищаются и довольны сотни и тысячи людей, столь же интеллигентных, как и он, и они никогда не заостряли бы внимание на моем плохом английском и туманных заявлениях, исключая, конечно, посвященных, — и все это для того, чтобы помешать ее продаже за последние три-четыре месяца, единственному gagne pain (источнику средств к существованию — фр.) Общества, что дает ему жизнь и позволяет существовать без
долгов".

Тут, выше, речь идет о первой крупной работе Е.П.Блаватской - "Разоблаченной Изиде", которую она написала ещё будучи в Америке и как это пишет она сама: сборы от продажи которой были основным доходом, на который существовало Оющество в Индии тогда. В частности, на эти средства выходил журнал Общества "Теософист".

"Я всего лишь тяжко трудилась с целью создания Обществу прочного положения так, чтобы после моей смерти — которая, по счастью, не за горами — оно бы процветало и стало бы лучше, чем если бы я сама пошла и заняла там свое место. Так почему же он должен врываться подобно африканскому самуму*, повреждая и уничтожая все на своем пути, мешая моей работе, показывая в ярком свете мою заурядность, критикуя все и вся, находя у всех недостатки и вынуждая всю Индию с презрением указывать на меня пальцем — называть меня лгуньей и это он-то, о ком никогда не говорили (см. миссис и м-р Ватсон из Бароды) иначе как о величайшем лжеце во всей вселенной, а справедливо или нет, я не знаю. Неужто для Общества нет спасения помимо него, великого Хьюма, горы Эверест интеллекта, как он себя представляет?"

И далее Блаватская говорит Синнетту по поводу Махатм:

"Только Вы один никогда не оскорбляли Их и не ссорились с Ними, хотя, возможно, весьма часто чувствуя отвращение при существующем положении вещей. Ведь даже я, полуазиатка, без каких-либо ваших тонкостей, и не обладая к тому же английским ханжеством и суетливостью, даже я не раз впадала в уныние при крушении своих идеалов. Но все это было давным-давно, многие годы назад, и с тех пор я научилась лучше их понимать, и если даже они что-то потеряли в моем художественном описании, все же они гораздо больше выиграли в моем истинном глубоком уважении. Я больше не сужу о них по внешности, как это делаете вы. Я знаю, существует множество вещей в Их реальности, которая не согласуется с нашим европейским восприятием или понятиями справедливости — как высказывается Хьюм в своих статьях, но тогда, мой дорогой м-р Синнет, они имеют в сотни раз больше того, что вы никогда не приобретете и не будете иметь в Европе, равно как они лишены всех наших ужасных пороков и мелких грешков. По его словам, весь уклад их жизни отвратителен! Ну что ж, ладно, но почему же тогда он обхаживает их?"

И вот более подробно о том протесте, котороый появился в печати после опубликования статьи Хьюма, о нём самом и об Обществе:

"Братьям в высшей степени наплевать, что он о них думает, и я подозреваю, что его письмо, посланное для публикации, в каком-то смысле, большое для них облегчение. Письмо это, в лучшем случае, можно назвать жестоким, холодным, бунтарским и высокомерным, и челы во главе с Субба Роу готовят протест. Я никогда, НИКОГДА, не стала бы его публиковать, но М. и К. Х. пожелали, чтобы я это сделала, и мне осталось лишь подчиниться. Письмо это — прекрасный ответ на время от времени повторяющийся вопрос, "почему европейцы в немилости у Братьев". Они выказывают большее расположение к человеку, который называет их почти что ослами, их, кто, по его словам, противоречат самим себе, невежественны или, что то же самое, "интеллектуально ниже" европейцев, как он заявляет в своей статье".

И далее, в этом большом письме упоминается ещё об одном из расхождений во взглядах - относительно Бога. И вот как оно оканчивается:

"... если К. Х. сказал, что Теософское Общество — это надежда человечества, а затем, что о нем заботятся всего лишь два Брата, я знаю, что он имел в виду. Т. О. не собирается скончаться вместе с нами, и все мы только землекопы, работающие над закладкой его фундамента. Где же здесь противоречие? Он смеется над их желанием заставить его заглотать идею, что все они "ангелы и Будды"!!! очень им интересно его мнение. И уж если они всего лишь слабовольные, хвастливые дураки, так какого черта он признает К. Х. своим Гуру. Почему он не откажется от Него и не покончит со всем этим. Я буду первой, кто почувствует величайшее облегчение. И если у него есть гордость, чувство собственного достоинства и собственные идеалы, то и у меня тоже, и я считаю, что его письмо ко мне хуже пощечины. Я больше не намерена ни получать, ни читать его письма. Я писала ему все то, о чем пишу Вам, но К. Х. запретил мне послать ему это.

Он может оскорблять и гневно осуждать Братьев, Общество и меня, публично и в частной беседе, но он не в состоянии сделать ничего хуже, чем то, что он уже совершил. М-р Хьюм, конечно же, бывший британский чиновник и джентльмен, а Братья не джентльмены, ну а я, благодаря ему, в глазах Англо-Индии выгляжу несчастной русской авантюристкой и неисправимой лгуньей. Он "любит Братьев и особенно К. Х.". Он изливает свою сердечность на все братство и "бедную, дорогую старую леди", он любит все и вся, и с теми, кого он столь сильно любит, он обращается подобно Богу Израиля, который любит своего сына так сильно, что послал его на муки распятия на кресте. Он похож на графа Уголино "gui a devore ses propres enfants pour leur conserver un pere! (фр. — который сожрал своих собственных детей, чтобы сохранить им отца!"). Он просто Пексниф (елейный лицемер) этот ваш Хьюм, а теперь, вы только посмотрите! он стал адвайтистом, не верующим ни в какого Бога. Он был адвайтистом последние двадцать лет, и как следует из заявлений, высказанных миссис Гордон, миссис Синнет, вами, мною, Дэвисоном, его женой и дочерью по этому поводу, он сотни раз за последний год отстаивал своего P. G.

Разве он не ссорился с М. в письмах и со мной в музее из-за своего Творца и Правителя, духовного наставника и руководящего принципа Вселенной? И теперь мы, конечно же, все дураки, мы его не понимали, и он не противоречит самому себе. Так какого же черта он пишет мне, указывая высказать К. Х. то и это, и почему он не напишет сам?

И черт его знает, что он подразумевает под своим "l' Etre est l'Etre" (фр. — "Существо есть Существо") Э. Леви и его лицемерными ответами на вопросы, о которых мне ничего не известно! Я серьезно подозреваю, что он воспользовался моим именем только как прикрытием, подлогом и что он в уме писал К. Х. — а если это так, то что же случилось? Он что, поссорились? И он — ОН (!!!) называет Братьев и К. Х. эгоистичными! Ну и дела, черт побери! Он называет К. Х. величайшего, благороднейшего, чистейшего из людей — эгоистичным! того, кто искренне и лучше любого, никогда не существовавшего за стенами их низкого ашрама; кто, будучи таким же молодым, как и он, мог бы стать Коганом или совершенным Бодхисатвой, если бы не его поистине божественное сострадание к миру. Грешник и богохульник! Он не доволен их системой, он "много раз хотел порвать с ними". Вот уж, прямо скажем, непоправимое несчастье для Братства — если он так и сделает. Жалкий сухой сорняк, скатившийся вниз с Пирамиды Хеопса причинил бы столько же вреда Пирамиде, как он Братству, порвав с ним. Итак, блюдите свои интересы. Ну, хватит о нем. И если он причинит вред Обществу, мы уедем — в Китай или на Цейлон, вместо того чтобы в декабре отправиться в Мадрас — вот и все.

Искренне Ваша, Е. П. Б."

_______________________
* самум - африканский ветер, налетающий резко, в безветренную погоду, порывом