[ninniku]

Дождь закончился неожиданно и Командир приказал свернуть лагерь. Вскоре все были готовы, кони оседланы, бойцы собрались быстро. У Командира было очень пасмурно на душе. Как будто и не было яркого солнца, а по-прежнему висел мрак. Он огляделся. Вроде все нормально. Бойцы улыбаются, они рады тому, что этот тревожный поход закончился и они едут домой. Но какое-то противоречие, какое-то отчуждение висит в воздухе. И вдруг Командир обратил внимание на поведение коней. То один, то другой резко фыркали, топтались нервно, мотали гривами. Они старались не смотреть в глаза людям. Это было слишком явно и не привычно. Заметили это отчуждение и бойцы и улыбки исчезли с их лиц. Не понятно, странно, не привычно такое поведение их боевых друзей.
Командир вскочил на своего коня и дал команду. Отряд тронулся. Командир наклонился к уху коня и прошептал обычное приветствие. Тот и ухом не повел, но резко рванул вперед. Через минуту отряд несся с приличной скоростью по степи. Вода ещё не успела уйти в почву и чуть блестела в лучах солнца под пригнутой травой.
Внезапно конь Командира прыгнул и всеми четырьмя ногами опустился в огромную лужу. Фонтан брызг обдал Командира. Он привычно выхватил из-за голенища сапога прутик и огрел коня промеж ушей. Тот дернул головой и пошел ровнее. Но почти сразу же Командира сзади окатил новый вал брызг. Он оглянулся. Ближайший к нему боец удивленно посмотрел на него и опустил промеж ушей коня свой прут. Но следом второй, третий конь подпрыгнули. В этот миг и конь Командира опять взвился вверх и жестко опустился в новую лужу. От неожиданности Командир едва удержал равновесие, завалился на бок и чуть не вылетел из седла. Кони явно не слушались всадников. Они были злы. Через несколько минут все бойцы были мокрыми от макушки до пят. Несколько бойцов растеряли свои шлемы и теперь бежали за ними назад. Командир прижался к коню грудью. Он пытался понять, чего тот хочет, в чем причина. Он обхватил шею коня руками, закрыл глаза и позволил тому делать все, что тот пожелает. И вдруг конь помчался по кругу. Он заложил большую дугу, но когда сделал как бы полкруга, резко повернул в противоположную сторону. Он несся по траве уже зигзагами, поднимая фонтаны брызг, мотал головой. И все кони позади выделывали те же кульбиты. Ветер студил мокрые тела всадников, куртки на ветру задубели, а от горячих коней шел пар.
И вдруг тревожащая тень ушла с души Командира. Он вспомнил детство, первую дружбу свою с этим жеребенком, который сейчас уже был его боевым конем. Он вспомнил, как они так же носились по мокрым полям и он, мальчишка тогда, хохотал во весь голос. И этот хохот теплой волной вдруг поднялся из сердца и вырвался из горла. Командир орал как мальчишка. И следом неслось дикое гиканье и смех других всадников. А кони от радости чуть не плясали. Они топтались кругами, носились друг за другом, высоко подскакивали и опускались в крупные лужи. Их бока лоснились от пота и влаги. Сердца людей и коней забились в унисон. Их сплотила радость свободы, чистого поля, мокрой густо пахнущей травы и скорости! Конь Командира вдруг понесся вперед по прямой. Бег его был ритмичный, дыхание ровное. Командир привстал в стременах и перестал кричать и смеяться. Теперь они вновь были вместе с Другом. Они напрягали мышцы в едином ритме, пульс сердец созвучал. Ушла тень. Омыта была брызгами луж, выдавлена из тела с потом.
От напряжения Командир вспотел, конь был просто горячим. Их остужал холодный утренний ветер, усиленный скоростью их бега.
Единственное, что успел почувствовать и подумать Командир – теперь все будет по-новому. Старая жизнь подошла к концу и началось что-то важное, что-то настолько значимое, что Командир с уверенностью подумал: Возможно для этого родился я на свет!
И ещё он подумал, что по-прежнему не один. За спиной в едином ритме с ним шла крепкая стена боевых товарищей. Под ними родные кони, впереди такая знакомая степь и новая жизнь!