[Редна Ли]

Прошел год после нашего последнего появления, и я просто расскажу вам, что мы узнали. Расскажу только о Нишиканте Чаттопадхьяя, и вряд ли вы найдете где-то еще эту информацию.

Итак, что мы имеем. Мы имеем мистера Ч.К. (или К.Ч.?) Мэсси, корому Синнетт показал одно из писем КХ. В этом письме было всколзь написано, что КХ встречался с профессором Фехнером. Синнетт не обратил на это внимание. Мэсси, наоборот, ухватился за это и написал профессору Фехнеру (или его секретарю) из Лейпцигского университета. Мэсси спросил Фехнера, не встречался ли тот с каким-либо "азиатом". Фехнер ответил, что встречался, и что это был индус. Но только звали его не Кут-Хуми, а Нишиканта Чаттопадхьяя. Был он в поле зрения Фехнера недолго, в первой половине 1870х. Был примечателен тем, что читал лекции по буддизму, но больше ничем, кроме цвета кожи, не выделялся. Фехнер сказал, что в точности не помнит (дело было около 10 лет назад), но разговор, указанный Мэсси, вполне мог иметь место, и быть на указанную КХ тему, так как Фехнер интересовался подобными вещами. Где сейчас Чаттопадьхяя, Фехнер не знал. Мэсси получил ответ от секретаря Фехнера в 1882 году. Письмо Синнетту, с упоминанием Фехнера, КХ написал в 1880. Мэсси ничего никому не сказал до своей смерти. Я не знаю, пытался ли он выяснить "где сейчас" Нишикант Чаттопадхьяя. Но если бы попытался, то узнал бы, что Нишикант находился в Цюрихе. Так или иначе, в 1882 году Мэсси объявил основателей ТО мошенниками. Это произвело очередной скандал, но причины известны не были. Ответ Фехнера случайно нашли в бумагах Мэсси, после смерти. К тому времени Чаттопадхьяя уже не было в живых. И теософы так и не пришли к единому мнению на этот счет.
Основным камнем преткновения для них оказаласть датировка. КХ неоднократно писал Синнетту о своем присутствии в Индии в 1880 и 1882 году. Он якобы встречался с Блаватской в 1880 и 1882, и куча впечалительных индусов видела его там и сям, и могла это подтвердить. Однако то, что они могли подтвердить, не укладывается ни в какие рамки современного здравого смысла. Основаная масса этих свидетельств всплыла в связи с Куломбами, и среди них есть письмо КХ, прямо указывающее Мохини, что и как говорить. Кто желает, может найти эту записку в интернете. Она не выдерживает никакой критики.
Первое настоящее свидетельство о встрече с КХ в Индии - это свидетельство Дамодара. И было это осенью 1883. То, что это был первый раз, когда Дамодар встретил КХ "живьем" - сомнений не вызывает. Потому что Дамодар, заявив, что его гурудэва вживую ничем не отличается от своего астрального тела, умудрился удивиться, почему КХ так молодо выглядит. Видимо, между "астральным телом" и живым человеком отличия все-таки были, раз до этого Дамодар не мог отпределить даже возраст. Итак, первое реальное свидетельство нахождения КХ в Индии - осень 1883 года, и это как раз не отрицает возможность того, что это мог быть Нишикант Чаттопадхьяя. Нишикант вернулся в Индию в феврале 1883.

Но кто же такой был Нишикант Чаттопадхьяя. Нишикант происходил из уважаемой и респектабельной семьи кулин-браминов из Викрампура (район нынешней Дакки, Бангладеш). Его отец был главой браминского общества, выступавшего за защиту традиционных ортодоксальных ценностей. Кроме него в семье было еще два сына - старший, Набакант, и младший, Шиталакант. Старший брат Нишиканта, Набакант, в возрасте 18-20 лет вступил в Брамо-самадж и возглавил его молодежное отделение в Дакке. Брамо-самадж выступал против ранних браков, каст, за права наследования для женщин и т.п. Результатом стал разрыв с отцом, который отрекся от него и лишил наследства. Уйдя из дома, Набакант забрал с собой двух младших братьев. Нишиканту в то время было около 13-14. Шиталаканту - 7-8. Молодежная ветвь брамо в Дакке занималась достаточно радикальной деятельностью. Они часто отзывались на просьбы о помощи от женщин (в основном кулин-браминок), которых хотели выдать замуж против их воли. Доходило до того, что они выкрадывали женщин перед свадьбой, а потом подавали в суд на их родственников. Им удавалось выигрывать подобные дела в суде. Но бенгальское общество было настолько расколото на почве традиционализма и брамо, что дела доходили до физической расправы. Нишикант, видимо, оказался в центре этих событий, хотя и не принимал в них активного участия. Роль его и Шиталаканта сводилась к тому, что они помогали местному Брамо-самадж издавать газету. Но уже через два года Нишикант закончил школу и уехал в Калькутту учиться в колледже. Где оказался предоставлен сам себе. Он поступил в Президенси Колледж и проучился там два года, получив по окончании степень master of arts. Среди списка сданных экзаменов был санскрит.