[Ardens]

«Это только начало»: как прошли референдумы в Донбассе

20 сентября 2022 года представители Донецкой и Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей Украины одновременно объявили о намерении провести референдум о вхождении в состав Российской Федерации. Таким образом, конфликт в Донбассе, начавшийся восемь лет назад, 27 числа пришел к формальному итогу — независимые республики станут частью России. Во всяком случае, согласно российскому законодательству. О том, как прошли референдумы, о чем говорили люди, боялись ли они голосовать и что их теперь ждет, — в репортаже

Восемь лет назад, когда контроль над Луганском и Донецком заполучили силы народного ополчения, власти провели такой же референдум о самоопределении республик. Тогда большинство жителей верили в развитие событий по крымскому сценарию. Однако потом были заключены Минские соглашения, результаты референдума не были юридически приняты ни в России, ни на Украине, а статус республик завис в неопределенности. Война, впрочем, так никогда и не прекращалась.

Референдум решили проводить в течение пяти дней. Первые четыре дня — заочное голосование, последний день — волеизъявление на участках. Пресс-служба ЦИК объясняла это мерами предосторожности, которые связаны с постоянными обстрелами столицы ДНР. Учитывая, что за день до этого от обстрела Крытого рынка в Донецке погибло пять человек, еще за три дня погибли 16 жителей Донецка, меры были оправданными. Все города и населенные пункты разбили на несколько участков. На каждом из них работали члены комиссии, которые должны были обойти квартиры и уведомить людей о возможности проголосовать. Члены комиссии, как правило, состояли из учителей. Каждую группу сопровождал один военный, приставленный в качестве охраны. В Запорожье и Херсоне отдать свой голос могли обладатели украинских паспортов, хотя некоторые из них уже стали гражданами РФ.

Голосование проводилось и в Институте неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака. Здесь находятся раненые солдаты и больные, которые не смогли бы прийти на избирательный участок. Комиссия аккуратно стучалась в больничные палаты и спрашивала у людей, хотят ли они проголосовать. Те, у кого был паспорт, сразу соглашались это сделать. Больные с тяжелыми ожогами протягивали руки к бюллетеням и опускали в урну, поставив галку напротив строчки «Да».

— Вы можете поставить галку или крестик, — объясняет член комиссии.

— Давайте ставить галку, — отвечает женщина. — Зачем нам еще больше этих крестиков?

— Что вы ждете от результатов референдума, какие у вас сейчас эмоции?

— Я изначально относилась положительно, — объясняет Ирина. — Наконец-то интеграция будет завершена. Мы хотим мира. Мы ждем, когда наступит мир и прекратятся обстрелы с вражеской стороны, потому что люди на Донбассе гибнут каждый день. Можно меня не снимать на камеру, пожалуйста? У меня дочка живет в Киеве.

— А у меня отрицательные эмоции, — произносит солдат в другой палате. — Потому что я знаю, что это только начало.

Женщина расписывается в бланке, показывает листочек в камеру и снова ложится на кровать. Комиссия тем временем продолжает обходить отделения. Следующее, реанимационное, производит тяжелое впечатление. На койках лежат солдаты, пострадавшие в ходе боевых действий, чуть дальше — мальчик, который поджег с друзьями порох, найденный на окраине Донецка. Рядом лежали патроны, боеприпасы. В результате пожара все получили ожоги. Его мама молчаливо берет бланк и ставит подпись, погруженная в собственное горе. Мы спрашиваем у одного из солдат, почему и как он проголосовал.

— За что воевали, за то и голосуем. В 2014 году здесь можно было сделать все без крови, но получилось так, как получилось. Мы здесь воюем за свою землю. Нужно наконец отогнать [ВСУ] от города, чтобы спокойно могли гулять дети и старики.

— В России сейчас началась мобилизация. Как к этому относишься? Есть советы для молодых ребят, которых отправляют сюда?

— С одной стороны, не хочется, чтобы забирали молодых пацанов. С другой стороны, вроде как надо, потому что нас тут осталось совсем мало. Будет страшно. Когда они туда попадут, будет страшно: все разрывается, все падает — шок идет, не успеваешь сориентироваться. Но когда уже попадаешь в перекрестье, начинаешь понимать, что нужно делать, — как перевязать, как отнести, что сделать. Главное — смотреть на опытных и думать о своей безопасности и безопасности своих напарников. Потому что если ничего не знаешь и куда-то сунешься как герой, то это просто умереть и все. У нас не было выбора: если не мы, то кто?

Сколько себя знаю, я всегда думал, что я русский. Вот на улицу выйди, все по-русски разговаривают, мы с детства гривны рубликами называли. То, что у меня пометка «украинец» до 2014 года в паспорте стояла, это ничего не значит. Я вот тут вот русский. На бумажке можно все что угодно написать, она все выдержит. А то, что у тебя внутри, ты не изменишь.

Многие пациенты, несмотря на тяжёлое состояние, услышав, что пришла комиссия, воодушевляются, на лицах появляется улыбка. Кажется, большинство жителей Донецка искренне рады голосованию. В бесконечном потоке чрезвычайных происшествий для них появилась надежда на то, что когда-нибудь война прекратится, что всех возьмет под свое крыло Россия, что будет отменена таможенная граница, появится социальная помощь, отремонтируют дома, стихнет свист снарядов... Работники больницы восемь лет пропускали через свои руки раненых солдат с обеих сторон фронта, пострадавших мирных жителей. По словам директора больницы Эмиля Фисталя, им есть чем поделиться с российскими коллегами. До 2014-го здесь находился передовой центр ожоговой терапии. Из-за аварий на шахтах работники института получили уникальный опыт помощи пациентам с сильными ожогами, потом началась война, и этот опыт применяли уже к пострадавшим людям.

По характеру повреждений минно-взрывная травма и сильные ожоги схожи, поэтому мы знали, как их лечить. Очень много мыслей, очень много эмоций... За это время мы потеряли много людей, специалистов, уехавших в Москву и Европу. Но нам удалось сохранить науку, институт. Я очень горжусь своими молодыми коллегами, которые постоянно жертвуют собой. Сегодня выходной день, а они находятся тут, вместе с пациентами. Поначалу, когда объявили референдум, я немного переживал. Сколько за мое время уже было выборов? Но когда я увидел лица пациентов, мне стало приятно. Я увидел, как они реагируют на эту новость. Они понимают, что вместе с Россией у них появятся возможности, которые у них забрали, — говорит директор института.

В первый день голосования льет как из ведра. Жители говорят, что это добрый знак — артиллерия в такую погоду не работает. Поэтому так тихо. Взрывы сменились шумом ливня. Комиссия выходит из больницы и направляется в следующий двор. То ли всерьез, то ли в шутку им посоветовали в случае обстрела падать на урну, чтобы защитить бюллетени. Женщины волнуются, переживают, но завтра снова выйдут на работу. Впереди еще пять дней голосования. Сколько домов еще нужно обойти.

В процессе проведения референдумов в западной и правозащитной прессе появлялись сообщения о том, что голосование проходит под давлением властей. Что жители ДНР и ЛНР, Херсонской и Запорожской областей лишены возможности тайного голосования, в квартиры входят вместе с вооруженными людьми, а за голосование против присоединения к России начинается преследование. Но подобных прецедентов в Донецкой и Луганской областях корреспондент NEWS.ru не наблюдал. Большинство голосующих демонстративно отказывались от тайного голосования, несмотря на то что им предлагали такую возможность. Каждый человек мог проголосовать только за себя, если у него не было паспорта, ему рекомендовали ждать открытия участков. Вооруженное сопровождение комиссии, как правило, состояло из одного человека, который находился в стороне и никак не взаимодействовал с голосующими. Иногда это был мужчина, иногда женщина, при этом без оружия.

Большинство жителей Донбасса с начала 2014 года положительно относится к идее присоединения к России. С украинской государственностью связывает себя очень малая часть, есть и такие, кто пока не определился. Многие покинули регион. Другая ситуация складывается в Херсонской и Запорожской областях. По сообщениям некоторых источников, явка в этих областях оказалась ниже, отношение к российской власти здесь более противоречивое — бывает и позитивным, и негативным. Многие жители придерживаются нейтральной точки зрения.

С начала референдума в регион были приглашены 122 иностранных наблюдателя и более 500 журналистов, которые также имели возможность следить за ходом голосования. Еще до референдумов украинские власти заявили, что всем, кто примет в них участие, грозит 12-летний срок за «коллаборационизм», а также конфискация имущества.

Один человек может проголосовать только за себя при наличии паспорта

— Мы посетили пять различных участков в Мариуполе: два под открытым небом, один в автобусе, остальные в палатке, — прокомментировал процесс голосования журналист из Германии Патрик Баат. — Три из них соответствовали всем принципам свободного, тайного и закрытого голосования, два под открытом небом — нет. Это может быть объяснено мерами безопасности.

Я считаю, что сохранен главный принцип референдума — свободное волеизъявление. Мы видели, как люди голосуют в разное время дня — вечером, в рабочее время, рано утром. Несмотря на плохую погоду, пришло большое количество людей. За это время я не встретил ни одного человека, который сказал бы, что он хочет вернуться в Украину. Я думаю, это объясняется тем, что люди верят, что вместе с Россией придет экономическая стабильность и наступит мир. Они устали от обстрелов и гибели людей. Коридор мнений в Германии сужается, и сейчас не просто показывать альтернативную точку зрения на военный конфликт на территории Украины.

Наблюдатель из Венесуэлы Ханлисберт Веласко рассказала, что люди на участках были мотивированы проголосовать на референдуме, общались между собой, фотографировались с бланками, не спешили уходить, брали с собой детей. Это, по ее мнению, говорит о том, что люди чувствовали себя в безопасности и голосовали добровольно.

Часть иностранных наблюдателей в предпоследний день референдумов отправилась в район Дебальцево, Горловки и Енакиево, чтобы проследить работу избирательных комиссий. Города, ставшие восемь лет назад полем боевых действий, снова замелькали в новостных сводках. В Горловке два члена избирательной комиссии попали под обстрел и получили легкую контузию. Несмотря на это, другие участники комиссии продолжили свою работу. Жители выносили им табуретки, стулья. Где-то выстраивались маленькие очереди. В сырых и темных подъездах, где на каждом этаже стоят иконы, видимо, для защиты. Окраины таких городов пострадали больше всего. Выбитые стекла, следы воронок и неосвещенные квартиры производят впечатление театрального павильона. А уже ближе к центру улицы снова оживают. Каков бы ни был результат референдума, люди в таких районах ждут помощи больше всего.

.
«Там от нас хотят только крови, жертв и насилия»
В последний день голосование проходило очно, на избирательных участках. К этому моменту явка везде составила уже более 50 процентов, что означало признание референдума состоявшимся. Утром вокруг школ скапливались большие очереди. Как в 2014 году. Пришли принять участие в голосовании и люди среднего возраста, и старики, но молодых людей оказалось намного больше. Мужчины призывного возраста — на фронте, другие работают в критически важной инфраструктуре или эвакуировались в Россию.

Один мужчина подходит к урне, опускает бюллетень внутрь и, поворачиваясь к прессе, демонстративно рвет украинский паспорт.

— Донбасс возвращается домой! — произносит он. — Мы шли к этому восемь лет.

Сзади раздаются аплодисменты. Через несколько минут в здание заходят молодые девушка и парень. По сумкам и одежде сразу понятно, что они волонтеры. Слегка нервничая, но улыбаясь, они заходят за ширму, потом подходят к урнам и тоже отдают голос. Перед этим делают несколько фотографий друг с другом.

— Для меня все началось восемь лет назад, когда началась война, — говорит Дима. — Тогда мне было десять.

— Ты ведь знаешь, что на Украине людям угрожают за участие в референдумах. Одно дело взрослые, которые уже приняли решение, а ты еще молод, можешь уехать. Не было сомнений?

— Я чувствовал долю страха и напряжения, но когда ты делаешь выбор, правильный выбор, они улетучиваются. Многие из моих друзей уже проголосовали. Я знаю, что Россия хочет нам помочь, а там (на Украине. — NEWS.ru) от нас хотят только крови, жертв, насилия и остального. Я верю, что на Донбассе наконец-то наступит мир и с помощью России люди смогут реабилитироваться, зажить наконец спокойной хорошей жизнью.

Чаще всего в голосовании принимают участие взрослые люди, но встречаются и молодые жители республик

— Как вы думаете, что теперь будет? — спрашиваем мы у проголосовавшего мужчины.

— Минус на плюс дает плюс. Значит, что-то хорошее. Станет ли меньше обстрелов? Хотелось бы. Куда уж больше. Здесь мой дом, я не могу бросить свою семью, если куда-нибудь уеду, то только тогда, когда наступит мир.

К утру 28 сентября протоколы со всех областей уже подсчитаны. Согласно данным ЦИК, за вхождение ЛНР в состав РФ проголосовали 98,42% избирателей, в ДНР решение поддержали 99,23%. В Запорожской области — 93,11%, в Херсонской — 87,05%. Если российское правительство примет результаты референдумов, к территории России будет присоединена Запорожская область — 18,9 тыс. кв. км с населением 1,63 миллиона человек, Херсонская область — 27 тыс. кв. км с населением 963 тысяч человек, ЛНР — 26,7 тыс. кв. км с приблизительным населением в 1,5 миллиона человек и ДНР — 26,5 тыс. кв. км с населением 2 миллиона человек.

Но пока часть территории бывшей Донецкой области Украины контролирует украинская армия. Количество беженцев, эвакуировавшихся в Россию в первые месяцы СВО, составляет приблизительно 2,5 миллиона. На следующий день после подсчета голосов главы обеих республик Донбасса выехали в Россию для завершения процедуры по вхождению в состав Российской Федерации.

https://news.ru/world/referendumy-v-donbasse/

https://rutube.ru/video/f0083703858b...d4a9cc2a3521c/