[Владимир Чернявский]

Культура и антикультура
доклад на Международной конференции
«Культура России – вызовы и пути решения в условиях современного мира»
Санкт-Петербург, 27-28 ноября 2014 года

Иванов Андрей Владимирович – д.ф.н., профессор,
зав. кафедрой философии Алтайского государственного аграрного университета, г. Барнаул
Фотиева Ирина Валерьевна – д.ф.н., профессор факультета массовых коммуникаций, филологии и политологии
Алтайского государственного университета, г. Барнаул
Шишин Михаил Юрьевич – д.ф.н., профессор,
зав. кафедрой ЮНЕСКО Алтайского государственного технического университета, г. Барнаул

Как известно, существует множество определений культуры. Самое широкое определяет ее как все, созданное человеком, в противоположность природе, включая сферы повседневного быта, техники, экономики, социальных отношений и государственных институтов. Более узкое относит к культуре в первую очередь те идеальные смыслы и ценности, которые, как считается, человек привносит в бытие мира, как бы одухотворяя и «оживляя» его, а также все устойчивые культурно-символические формы, созданные на этой основе: язык, национальные традиции, социокультурные идеалы и нормы деятельности, все виды искусства.
При этом показательно, что сегодняшняя культурология, да и философия культуры, как правило, оставляет в стороне важнейшие вопросы:
– что вообще заставляет человека вносить в мир ценности и смыслы? Иначе говоря: не следует ли говорить о том, что человек не привносит, а открывает смыслы, которые неким образом укоренены в Универсуме?
– действительно ли культура так уж противоположна природе?
– и, пожалуй, главное: можно ли оценивать сами культурные явления по каким-то единым и базовым критериям, т.е. отличать культуру в собственном смысле от ее имитаций и откровенно антикультурных человеческих творений и действий?
Очевидно, что попытка ответить на эти вопросы приведет нас к важнейшей идее порядка бытия, его имманентной организованности и осмысленности1. Если мы отрицаем эту идею, то обречены лишь описывать и тем или иным образом систематизировать культурные процессы и артефакты, искать различные факторы их формирования и развития, причем, весьма произвольно оценивая их «вес». Этим и занимается большинство культурологов, вкупе с историческими изысканиями. Мол, в такой-то культуре есть такие-то процессы и явления, и они, скорее всего, возникли тогда-то и под влиянием тех-то причин. А может быть и не тогда, и не тех причин, а других. Ведь, поскольку отрицается ее единый бытийственный корень, то культура предстает бессвязным конгломератом разных вещей и процессов, – а не целостным разветвленным деревом, где не случаен каждый листик; где есть живые, а есть мертвые, отжившие ветви, и, главное, есть четкие критерии, как их отличить.
Разумеется, и такие систематизации всегда полезны, но дело в том, что часто ими все и ограничивается. И это понятно, так как для того, чтобы ответить на фундаментальные вопросы, к примеру перечисленные выше, необходимо прочное мировоззренческое основание. Тем более оно необходимо для оценок, особенно в реальной жизни. Любой нормальный человек чувствует необходимость оценить происходящее вокруг него, выработать личную позицию. Например, как относиться к сектам или к так называемым «молодежным субкультурам», или к той же «гей-культуре»? Ведь они буквально врываются в нашу жизнь и особенно в жизнь наших детей, часто ломая ее на корню. Как оценивать всякие «перфомансы» и прочие «изыски» современного так называемого «современного искусства»? Правильно ли позволять детям слушать какофонию, именуемую сегодня «музыкой»? Даже инстинктивно чувствуя здесь «что-то не то», человек часто не может подкрепить свою интуицию аргументами. Тем более что сегодня сознание множества людей (особенно как раз специалистов!) заражено настоящим страхом оценок. Ведь оценивая что-то как ложное, безобразное или вредное – мы апеллируем к понятиям истины, красоты, пользы. А они прямо запрещены нам либерально-постмодернистской идеологией, – более тоталитарной, чем любые другие идеологии. В итоге, все сводится к сфере личных вкусов: нравится тебе Врубель – пожалуйста, а нравится Ворхол – ради Бога. Хочешь – иди в филармонию, а хочешь – на «перфоманс», где истерическая девица колет себя ножом (тоже ведь «форма культуры», по мнению многих культурологов!). Или сиди в Интернете, в том числе на порносайтах, или играй в агрессивные компьютерные игры – твой выбор!
Для иллюстрации того положения, в которое мы сегодня попали, приведем аналогию. Представим, что медицина встала бы на позицию подобного «плюрализма» – то есть принципиально отказалась от дихотомий «норма – патология»2, «полезно – вредно» и, соответственно, от оценки «здоров – болен». То есть попросту считала бы все болезни различными «формами самопроявления организма», полностью равноправными со здоровьем. И, соответственно, нейтрально описывала бы симптомы и факторы, их вызвавшие, и не назначала никакого лечения, предоставляя выбор самому больному. Думается, комментарии излишни. Или представьте себе машиниста пассажирского поезда, для которого нет никаких жестких технических предписаний и запретов, т.е. полностью устранена оппозиция «допустимое – не допустимое» в управлении транспортным средством. Вы вверите ему свою жизнь и жизнь ваших близких?
Но ведь именно такая позиция сегодня прямо или косвенно насаждается в культуре. И почему, если мы прекрасно понимаем необходимость поддерживать здоровое тело – в том числе и некое «обобщенное тело» всей нации, – почему при этом мы не говорим о том, как важно поддерживать здоровое «тело культуры»? Последнее – отнюдь не метафора: в это «тело» включены наши личные мысли и жизненные планы, чувства и переживания, отношения к людям и миру. Но для того чтобы его поддерживать здоровым – надо прежде всего забыть о плюрализме и признать, что есть норма и патология, истина и ложь, прекрасное и безобразное, допустимое и недопустимое. Есть объективные параметры и достаточно жесткие критерии, определяющие нормальное психическое бытие и духовное развитие человека, как и параметры нашего физического бытия. То есть как для тела, так и для духа есть то, что укрепляет и питает его, – и то, что разрушает и отравляет.
Это именно глубинный и метафизический, уходящий корнями в мудрость тысячелетий, взгляд на человека, который полностью противоположен модному сегодня постмодернистскому, который может быть назван поверхностным и профанным3. И с этой точки зрения следует четко зафиксировать наличие сферы подлинной культуры и разрушительной анти-культуры (для полноты можно еще выделить сферу а-культуры, которая является относительно нейтральной по своим базовым мировоззренческим установкам и социально-духовным следствиям) [См.2].
Скажем, большинство тех же «молодежных субкультур» можно с этих позиций однозначно отнести к антикультуре. Во-первых, само по себе их формирование, как правило, движимо психологически ложными и даже разрушительными мотивами (более того, часто противоречивыми): обособиться, отгородиться от «мира взрослых» и в то же время привлечь к себе внимание; уйти от труда и борьбы реальной жизни в мир иллюзий; самоутвердиться не путем реальных достижений, а мнимыми и опасными «подвигами» и т.д. Мы здесь, конечно, смешали разные мотивы из разных «субкультур», не вдаваясь в их анализ, так как это вышло бы за рамки доклада. Но показательно, что какой мотив ни возьми, – он оказывается ложным либо разрушительным. Конечно, трудно за это винить самих подростков. Как справедливо считают здравомыслящие психологи и социологи, эти ложные мотивы – лишь превращенные и извращенные формы мотивов здоровых и нормальных (причиной каковых превращений снова является само наше общество). Но в таком случае, почему бы так прямо и не сказать, что это не «субкультура», – которую надо на полном серьезе исследовать, да еще и признавать за ней права гражданства, – а просто диагноз, и ее адепты нуждаются в психотерапевтической помощи? И самое отвратительное, что сплошь и рядом сами подростки вовсе не являются «творцами» этих ложно-разрушительных мотивов и целей самореализации, а заимствуют их из стихов и песен своих кумиров, часто ведущих порочный и нездоровый образ жизни; из модных телепередач (например, пресловутого «Дома-1» и «Дома-2»); из «духовных откровений» разного рода псевдогуру или просто порочной болтовни шоу-менов и телеведущих. Здесь мы имеем дело с сознательным или бессознательным духовным растлением людей, где первой жертвой всегда оказывается именно молодежь.
Еще греки устами великого Платона говорили, что все «прекрасное трудно», т.е. требует с нашей стороны бережного ухода и возделывания (отсюда абсолютно верная и глубокая аналогия между подлинной культурой и возделанным полем), а вот все злое и безобразное не требует с нашей стороны никаких творческих индивидуальных усилий для понимания и претворения, оно, как сорняк, беспорядочно и как бы само по себе взрастает в душе, особенно если семена сорняков заносятся туда сознательно.
Таким образом, подлинная культура – это то, что сподвигает человека к трудному пути построения себя по законам истины, добра и красоты, что помогает сформировать в себе высшие устремления и обрести мерила истинной оценки себя и окружающих, т.е. фактически перевести объективный порядок мирового бытия в субъективно-личностный план. Антикультура – это имитация культуры, созданная для удовлетворения примитивных потребностей. А еще чаще искусственно созданных, спровоцированных, удовлетворение которых несет прямой вред физическому и психическому здоровью человека4. Здесь, по сути, происходит сознательный или бессознательный отказ от мирового порядка, а в крайней форме – сознательное дьявольское противодействие ему. Кончается это всегда и везде одинаково – физическим нездоровьем, патологической изломанностью души и личными жизненными трагедиями. Исследований, касающихся тяжелых психофизиологических последствий от тех же «продуктов» масс-культуры, не счесть, но они игнорируются, – ведь это сфера рынка, на этом зарабатывают деньги!
Рыночный подход, увы, главенствует сегодня в культуре, поэтому остановимся на нем подробнее. В соответствии с ним, все есть товар (услуга), который мы предлагаем на «свободном рынке», включая и саму нашу личность. То есть, сегодня господствует то самое отчуждение, о котором писал еще Маркс, а более века спустя – блестящий психолог и социальный философ Э. Фромм, предупреждая о крайней опасности такого подхода и вводя специальное понятие патологического «рыночного характера».
Почему патологического? Потому что, как утверждает Фромм, наши знания и убеждения, умения и навыки, и сами наши творения – это не что-то внешнее по отношению к моему «я», к моей душе, – это буквально ее органические части. И насильственно настраиваясь на них, как на «товар», то есть, внутренне отчуждаясь от них, – мы буквально оголяем душу. Человек, ориентированный подобным образом, подсознательно постоянно озабочен своей «конкурентоспособностью». Поэтому ему трудно свободно отдаться чувству любви, дружбы, радости красоте мира, искусства, человеческой мысли, так как все это не имеет рыночной ценности. А то, что ее имеет (профессиональные знания, навыки) в любую минуту может оказаться невостребованным или превзойденным конкурентом. Это уже не «свободная личность», а, как формулирует Фромм, «поверженный опустошенный человек – жалкое свидетельство неправильного образа жизни... Я боюсь экономических перемен, революций, болезни, смерти; боюсь любви, свободы, развития, любых изменений, всего неизвестного...» [3, c.155-156].
Очень показательно, что в опросах общественных организаций (НКО), которые сегодня стали популярными у социологов, работа НКО тоже именуется «услугами». Одна из авторов этой книги, отвечая на анкету, пробовала возражать: ведь в НКО по большей части идут люди неравнодушные, искренне озабоченные общественными проблемами, большая часть которых даже не получают денег за свою работу. Идут, именно повинуясь голосу души. И если их самоотверженные действия называть «услугами», то почему бы не назвать «услугой», например, заботу матери о ребенке? Ответа, конечно, не последовало.
Еще более явно этот рыночный подход насаждается в искусстве. Здесь часто ссылаются на пушкинские строки «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать»? Но ведь здесь как раз все ясно: вдохновенье не продается – это и означает, что, когда художник творит, мотивом не могут быть деньги. Ни до начала создания произведения, ни в процессе; истинное творчество – это высочайшее выражение души, сродни молитве. И оно нуждается в максимальном духовном напряжении, высоком накале, – который моментально охладится малейшей мыслью о деньгах или карьере. Нельзя одновременно служить Богу и мамоне. Ну, а когда накал спал, когда душа отлилась в произведение, – вот тогда можно, подчиняясь «прозе жизни», продать то, что получилось. Но не раньше, а именно в такой последовательности.
Или же вообще не продать, это не так и важно. Ведь ценность произведения, равно как и ценность самого процесса творчества, – уже реализовалась, и это самое главное. В конце концов, заработать на хлеб можно и чем-то другим; Спиноза шлифовал линзы, а в свободное время писал свою «Этику». Тютчев всю жизнь находился на дипломатической службе, а стихи писал, потому, что не мог не писать. Известный российский поэт Борис Чичебабин на жизнь зарабатывал, работая контролером в троллейбусном парке.
То есть рынок был и всегда должен быть подчиненным творчеству, познанию, любви – подчиненным жизни.
Но, наверное, самое разрушительное и самое масштабное проявление этого «идола рынка» мы видим в социально-культурной сфере. Если музею, театру, библиотеке, университету вменяют в обязанность прежде всего зарабатывать деньги для своего выживания, то утрачивается их главная сущность – просвещать людей. Ведь, в соответствии с рыночным подходом, такое учреждение «предоставляет услуги» тем «потребителям», кто любит книги или картины. Ну, а для рынка все вкусы равноправны. И поэтому, если в обществе мало людей интересуются картинами или классической музыкой, – что ж, скажут апологеты рынка, значит, либо пусть они платят дороже за свои непонятные прихоти5, либо музей (филармония) закроется. Да и вообще, лучше их закрыть и отдать здание торговой фирме; ну а любители пусть в Интернете тусуются, раз уж им так приспичило на картинки смотреть или арии слушать.
Конечно, мы несколько утрируем. Но вот перед нами официальный документ, «Отчет по научно-исследовательской работе «Разработка комплексной модели экономической эффективности регионального учреждения культуры» 2012 года, причем, заказчиком выступило само Министерство культуры РФ. Само по себе задание – разработать модель экономической эффективности учреждения культуры, да и итоговые результаты проведенного исследования, – уже говорят о многом. В частности, о том, что сегодня даже то минимальное бюджетное финансирование культуры (как и науки, и образования) воспринимается чиновниками как обуза, а сами учреждения культуры – как попрошайки6. И чиновники всеми путями стремятся их отторгнуть, вытолкнуть на «большую дорогу» рынка: пусть, мол, сами крутятся. Но показательно, что даже авторы отчета, видимо, стремясь сохранить определенную объективность, допустили пассажи, которые во многом идут вразрез с заказом: «…При таком измерении снижается гуманистическая составляющая культуры, а сама культура становится сферой производства исключительно “товаров и услуг”… При этом между производством благ и производством услуг очень часто не проводится демаркационной линии. В итоге имеет место сведение понимания культуры до узковедомственных моделей, что, в свою очередь, приводит к назреванию серьезных проблем в обществе»[5, с.8, 11].
Правда, судя по всему, эти пассажи прошли незамеченными, и рынок здесь по-прежнему правит бал. Но можно и должно подойти к этому принципиально иначе – признать за культурой, в ее истинном и высоком смысле, объективную и самостоятельную ценность, а не средство зарабатывания денег. Более того, признать, что тяготение к высокой культуре – это показатель не субъективного «вкуса», а нормального развития человеческой личности как ее стремления приобщиться к подлинному порядку мирового бытия. И наоборот: если у человека нет этого тяготения, если он довольствуется низкопробной масс-культурой, то это означает неразвитость важнейших аспектов его личности; нарушение правильной иерархии в его системе ценностей7, его субъективную выключенность из объективного мирового порядка. Это по сути такая же патология, как отсутствие одного из органов тела или общая разбалансированность организма.
Но, в отличие от физического органа, духовную тягу можно и нужно пробудить, и это пробуждение составляет суть просвещения – буквально: внесения в душу света высокой культуры, под влиянием которого, как под лучами солнечного света, и начинают прорастать ростки нашей истинно человеческой природы. Это и есть жизненная задача любого человека, а, следовательно, и общества в целом. По большому счету, для этого и существует государство: чтобы создать максимально благоприятные условия для полноценного развития личности. И если государство хочет, чтобы его декларации о благе своих граждан были приняты всерьез, – то надо забыть о рыночном подходе к культуре и выделять на нее средства из бюджета первоочередно и безоговорочно. Напомним, кстати, что в Советском Союзе эта задача была решена почти в полной мере, так что это – отнюдь не утопия.
Любопытно и другое – стоит только отнестись к культуре, как к важнейшей сфере жизни общества, поверить в ее величайшие творческие и мироустрояющие функции, как чудесным образом начинают упорядочиваться и экономическая, и политическая, и даже семейная жизнь людей. Высший мировой порядок именно через культурные каналы словно изливается на низшие сферы человеческого бытия, придает им смысл и задает истинные цели. Обыватель воскликнет – это типичная интеллигентская прекраснодушная утопия, однако исторические факты твердо говорят об обратном: где культура и образование стояли на первом месте, – там неизбежно следовал социальный и экономический подъем. Мы специально анализировали подобные эпохи в истории в монографии «Скрижали метаистории» и потому отсылаем к ней заинтересованного читателя [6].
И, возвращаясь к нашей ключевой идее, подытожим: подлинная культура разными путями и многообразными средствами утверждает, воспевает, а в своих наивысших проявлениях – преумножает мировой порядок бытия, обогащая его творческой индивидуальностью как истинного творца, так и истинного восприемника культурных ценностей.
______________________________________

1 Более подробно эти вопросы рассматриваются в недавно вышедшей коллективной монографии авторов [1].
2 Что, кстати, и пытаются делать многие авторы, особенно по отношению к психике человека. При этом, так как четко разграничить в данном человеке проявления нормы и патологии не всегда возможно – из этого делается совершенно логически неверный вывод о том, что этого различия вообще нет или оно очень условно.
3 Не случайно образ поверхности и ее складок является одним из излюбленных в постмодерне, если вспомнить одного из его главных идеологов - Ж. Делеза.
4 Например, ясно, что не может человек, здоровый духом и телом, любить низкочастотный гул, который сегодня льется из динамиков на массовых мероприятиях и из автомобилей. Вред от него не только доказан, но и просто очевиден (потребителя подобной «музыки» надо было специально «взращивать»). И какое отношение к противоположному полу формируется у посетителя порносайтов? Ну, а то, что компьютерные игры приводят к игровой зависимости, вылечиться от которой так же тяжело, как от наркомании, общеизвестно.
5 В самом деле: таким «рыночным» образом рассуждать могут лишь люди, которым куда понятнее удовольствие от водки и стриптиза.
6 Вот высказывание по этому поводу бывшего министра культуры РФ М. Швыдкого: «Неправильно просто так просить денег. Побираться надо с достоинством» - Цит. по [4, c.259].
7 Напомним, что объективное существование ценностей и их правильная иерархия («ordo amoris»), признавались и обосновывались многими и отечественными (В.С. Соловьев, Н.О. Лосский, С.Л. Франк), и западными философами, например, М. Шелером или Н. Гартманом.

Литература

1. Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. На путях к духовно-экологической цивилизации (очерки духовно-экологического мировоззрения). Барнаул, 2014.
2. Шишин М.Ю. Ноосфера, культура, культурный ландшафт. Барнаул, 2002.
3. Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990.
4. Душенко К.В. Универсальный цитатник политика и журналиста: 6000 цитат о политике, правосудии и журналистике. М., 2004.
5. Отчет по научно-исследовательской работе «Разработка комплексной модели экономической эффективности регионального учреждения культуры». М. 2012.
6. Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Скрижали метаистории: творцы и ступени духовно-экологической цивилизации. Барнаул, 2006.

Источник