Итак по мысли верующего христианина, мыслителя и поэта Игоря Меламеда,
чтобы исполнить два Закона при написании стихов, Совершенства и Меры, нужно чтобы совершилось маленькое чудо. Чудо маленькое или большое — прекрасно!
Можно с этим согласиться и можно пойти и дальше .
Чудо может быть и рукотворным, если поэт будет стремиться эти законы: Совершенства и Меры, воплотить в себе, в своей жизни, а затем применит их в своем творчестве. И я полагаю, чудо, рано или поздно произойдет, у поэта родятся строки с которыми он взлетит...
Взлететь поэту понявшему путь к Совершенству и Мере, позволит самое «простое»: Простота. Это с одной стороны : та сердечная простота, которая больше всего ценится в русском народном Духе, «простонародная».
С другой стороны это «благородная простота», о которой писал А.С. Пушкин, конечно, в применении к поэтике.

Об этом так же прекрасно написал И. Меламен в статье «Отравленный источник».
«...фраза из пушкинской заметки «О поэтическом слоге», опубликованной спустя почти столетие после гибели поэта:«Мы не только еще не подумали приблизить поэтический слог к благородной простоте, но и прозе стараемся придать напыщенность, поэзию же, освобожденную от условных украшений стихотворства, мы еще не понимаем»...
... Пушкинское определение благородной простоты нуждается отнюдь не в простом истолковании. Примерно в эти же годы поэт, полемизируя с плебейскими установками Булгарина и Полевого, говорит о литературе как о «благородном, аристократическом поприще». Сословный оттенок этого аристократизма ни в коем случае не следует воспринимать метафорически. Строгая иерархия, хорошие манеры (противоположность всему, что «зовется vulgar») и родословная – социальные составляющие пушкинской духовности. В литературных терминах иерархия художественных ценностей выражается в гармоническом подчинении формы смыслу, освященном традицией (родословная) и обусловленном вкусом, «соразмерностью и сообразностью» (хорошие манеры).
Благородная простота поэтического слога, таким образом, органически вписывается в этот аристократический ряд. Эта простота, обеспечившая высокие достижения русской поэзии в пушкинскую эпоху, увы, не достается последующим поэтам как готовая данность. Ее всякий раз приходится отвоевывать заново, очищать от антипушкинских наслоений...»

Игорь Меламед пишет о сложной, сословной и иерархической «благородной простоте» такой простоте, понимание которой нам практически не доступно. В этом отношении, мы можем только довериться А. С. Пушкину
и повторить за ним: «благородная простота» была. Будет ли? В наш высокотехнологичный век , когда любые шизоидные фантазии могут быть воплощены в образы высокотехнологичной компьютерной графики и иметь бешенный успех в Ю,Тьюбе?
Сомнением возвращению к Пушкинской Простоте в наше время, и заканчивается статья И. Меламеда, оправдывая своё название: «Отравленный источник».
«...«Здоровый» стиль русской поэзии – это «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», «Выхожу один я на дорогу…», «Я, я, я. Что за дикое слово! Неужели вон тот – это я?..». Уже не просто стихи, а часть нашего мироощущения. Все прочее – литература.
Стоит ли удивляться, что стихов теперь почти не читают? Стоит ли задаваться вопросом – почему? Потому что поэзия, не исполняющая своего высокого назначения, не нужна. Потому что поэтика украшательства и изобретательства – в состоянии исчерпанности и разложения. Потому что сегодня даже нечто очень талантливое, созданное по методу «как делать стихи», неизбежно оказывается вторичным. Сейчас невозможно представить себе поэта, который придет и поразит нас неслыханной новизной, потому что источники новизны отравлены. Поезд ушел...»
НО! Что же делать простому народу,(с простотой присущей ему генетически) оторванному от «благородной простоты» Пушкинской? Той благородной простоты, которая творилась гениями национальной Культуры, Науки,
Религии и Философии? Без высокой интеллектуальной культуры можно ли говорить о какой-либо Этике? Может ли быть без «благородной простоты» Поэтика: благородное устремление к высоким Идеалам.
Но, Русский Культурный Код может по-прежнему оплодотворять каждого, стремящегося к Истокам и национальным сокровищам Человека. Это стремление живо и естественно, как генетический код и иммунитет вызволяющие из безумия и болезней беспамятства.
В следующей статье хочу предложить способ культурного преображения нашей жизни. Локомотивом преображения, конечно, выступает Поэтика.