Такой ход мысли стал ясен для меня в 1984 году, когда в «Филадельфия Инквайере Мэгэзин» появилась статья, где спрашивалось: «Разве не лицемерно избегать поедания животных и при этом продолжать поедать растения? Ведь в обоих случаях речь идёт о живых существах!»

Редактор журнала задал этот вопрос в качестве реакции на опубликованную в том же номере работу Уильяма Экенбаргера, где красноречиво излагались принципы защитников прав животных.

Используя впечатляющую документацию, Экенбаргер объяснял, что дурное обращения с животными – следствие нашего невежества и нашей алчности, что это всего лишь тип «видовой дискриминации».
Он показал, что дело движения за права животных в моральном отношении «выкроено» из той же ткани, что и другие крестовые походы против несправедливости, например, борьба против расизма или дискриминации по половому признаку. (Более подробное развитие этой идеи можно найти в прекрасной книге Кэрол Адамс «Мясо и сексуальная политика: феминистко-вегетарианская критическая теория».)

Возможно, самый основательный довод против видовой дискриминации заключён в цитате английского философа Джереми Бентама (1748—1832), который писал в знаменитом теперь труде «Принципы морали и законопорядка»:

«Вопрос не в том, есть ли у них разум? Могут ли они думать? Но в том, могут ли они испытывать страдания? Ответ, разумеется, будет однозначным: «Да, животные, несомненно, могут испытывать страдания. Они чувствуют боль так же, как и люди».
Поэтому, утверждают защитники прав животных, наше этическое чувство должно распространяться и на них".

"Это достаточно логично.
Но Дэвид Р. Болдт, автор вышеуказанной статьи, ставит возражение, которое кажется не менее логичным: «Я оправдываю мясоедение тем, что, по последним научным данным, растения, как и животные, имеют чувства. Почему нужно выбирать между ними? Прежде чем оплакивать участь телёнка, вообразите себе ужас, который испытывают колоски в поле, когда комбайн начинает уборочные работы».

Возражение Болдта, под которым охотно подписались бы многие, основано на ложной посылке.

Он упоминает данные о том, что растения могут чувствовать; но, хотя ещё работы Джагадиша Чандра Боша, жившего в XIX столетии, подтверждают, что это действительно так, однако рудиментарные ощущения, испытываемые растениями, резко отличаются от мучения скота на бойнях. Мы всё это знаем. Наши желудки реагируют на зрелище жатвы куда менее остро, чем на кровавую роботу мясника. Кроме того, как пишет Кейт Эйкерс в «справочнике вегетарианца», «не так уж трудно провести этически значимую границу между растениями и животными.

У растений нет биологической потребности в болевых ощущениях, они абсолютно лишены нервной системы. Природа создала боль не из прихоти, а только для того, чтобы помочь организму выжить. Животные двигаются, поэтому им необходимо чувство боли; неподвижным растениям оно не нужно».

"Ясно, что для человека, не желающего питаться только фруктами по мере их созревания и падения, вегетарианство представляют практическую альтернативу.

И даже если допустить, что растения чувствуют так же, как и люди и животные (несмотря на свидетельства, говорящие о противоположном), из этого ещё не следует, что вегетарианство лицемерно: если растения страдают, но нам надо есть их, чтобы жить, разумно было бы есть их в возможно меньших количествах.
То есть, раз уж мы должны есть растения, на чём настаивают все диетологи и биологи, нам следует хотя бы уничтожать как можно меньше растений.

Но при выращивании в пищу животным, на корм им уходит гораздо больше растений, чем мы могли бы съесть непосредственно.
Итак, растительная диета приносит минимальный вред чувствующим существам, и тот, кто глубоко вдумается во все затронутые здесь проблемы, несомненно, увидит смысл в альтернативе, предоставляемой вегетарианством".